Стас обнаружил, что стоит на ногах, раньше, чем собрался встать.
— Куда! Ишь какой резкий! Как лимонад!
На него набросились сразу двое или трое, сбили с ног, придавили к полу. Стас почувствовал, что с него стягивают джинсы. Рванувшись изо всех сил, он кого-то подмял под себя, через кого-то перекатился, но его вновь прижали к полу.
— Осторожнее снимай, чтобы скаф не повредить, — прозвучал над его ухом чей-то сдавленный голос. Со Стаса вновь начали стягивать джинсы.
Он дернулся еще пару раз, понял, что это бесполезно, и закричал. Закричал так, как никогда еще в жизни не кричал и — ему почему-то пришла в голову именно эта мысль — как никогда уже не будет кричать до самой смерти.
Кто-то из «вампиров» догадался щелкнуть замочком Стасова шлема, и жгучий удар тока заставил его, взревев напоследок уже совершенно благим матом, замолчать.
Насильники перебросились какими-то фразами, но их Стас не осознал. Возня вокруг него, однако, прекратилась, его так и не снятые до конца джинсы оставили в покое и вдавливать Стаса в пол перестали. Его, наоборот, перевернули с живота на спину, кое-как натянули и застегнули джинсы и куда-то, тяжело дыша, поволокли. После удара током все тело Стаса мелко и противно дрожало, и он плохо понимал, что с ним происходит. Кроме того, его по-прежнему окружал непроглядный мрак, в котором теперь не были видны даже бледные лица «вампиров».
Пятки Стаса подпрыгнули, пересекая порог. Над ухом его по-прежнему кто-то тяжело дышал. Наконец его бросили на пол и оставили в покое. Но ненадолго: чьи-то руки снова попытались, щелкнув замочками шлема, подвергнуть его удару током.
— Нет! — крикнул Стас, отталкивая руки.
— Тебе больно? Я только хотела снять шлем, — услышал он знакомый мелодичный голос.
— Нет! Только не это! — упорствовал Стас.
— Не бойся! Это я, Влада! В моей комнате можно снимать шлем!
И Стас снова ей поверил.
Влада сняла с него съехавший на сторону шлем. В комнате было совершенно темно, и присутствие Влады угадывалось только по ласковым прикосновениям рук и чуть слышному теперь дыханию.
— Я сейчас… Оклемаюсь немножко и уйду… — тяжело ворочая языком, пообещал Стас.
— Вначале прими душ, — предложила Влада. — Ты мокрый, словно только что из бани. Что с тобой было? Ты так кричал…
— Я попытался выйти за рамки этой гребаной игры… Я больше не хочу в нее играть!
— Вставай!
Влада нащупала в темноте его руку, помогла встать, повела, словно маленького мальчика, в душ. В санузле горела лампочка, и ее свет показался Стасу таким ярким, что он прикрыл глаза ладонью.
— Ты сам справишься, или мне тебя искупать? — спросила Влада. На ней был светлый халатик, разрисованный воздушными змеями и драконами.
— Сам, — буркнул Стас.
Влада закрыла за ним дверь. Стас с трудом снял кобуру, рюкзачок, джинсы и тенниску, отстегнул и сложил на притулившийся в углу стульчик с отломанной спинкой манжеты скафа. Потом открыл до отказа оба крана и долго плескался под душем, чувствуя, как из тела уходит противная дрожь. Как только он отключил воду и отдернул полиэтиленовую занавеску, из-за двери послышался голос Влады;
— Возьми голубое полотенце, я им не пользовалась.
Стас тщательно вытерся, повесил полотенце на изгиб трубы, надел трусы.
Теперь нужно было надеть скаф.
Стас с ненавистью посмотрел на манжеты запястий и налокотников, наклонился, чтобы надеть подколенные манжеты.
— Оставь это, — сказала неслышно появившаяся за его спиной Влада. — Идем.
Она снова взяла Стаса за руку, вывела из душа, оставив дверь открытой, подвела к разобранной постели.
— Ложись и спи. Это я виновата, что тебе так досталось.
— Я пойду! — заупрямился Стас.
— Пойдешь. Утром. Чтобы добыть нам завтрак, — согласилась Влада, обвивая шею Стаса прохладными шелковистыми руками и прижимаясь к нему всем телом. — Ты возненавидел меня, да? Решил, что я холодна и жестока?
— Вовсе нет, — возразил Стас, обнимая одной рукой податливые плечи, а второй узкую талию и прижимая девушку к себе так, чтобы она могла почувствовать: он испытывает к ней чувство, совершенно не похожее на ненависть. — Просто… Не могу же я остаться на ночь в одной комнате с незнакомой девушкой!
Влада усмехнулась краешками губ — Стас почти точно воспроизвел и ее слова, и интонацию, с которой они были сказаны, — и отступила на шаг. Руки ее скользнули вначале к поясу халатика, потом к плечам.
Халат соскользнул на пол.
— Если ты сейчас уйдешь, то уже навсегда, — тихо сказала Влада.
И тогда Стас начал целовать ее всю: губы, глаза, шею, нежные ямки над ключицами, восхитительно нежные груди, быстро твердеющие соски…
— А Игра… Не такая уж она и плохая, — прошептал он, поднимая Владу на руки и опуская в прохладу простыней.
— Мне она тоже начинает нравиться, — ответила она, прижимая голову Стаса к своей груди. — Она просто чудесная, эта игра! И здесь — не бойся выйти за рамки…
Утром, когда они облачились в скафы, на микроэкранах шлемов вновь появились полоски, похожие на те, которыми маркируют переходы, но теперь «зебры» были голубыми. Едва Стас и Влада обнаружили их и начали возмущаться глюком, допущенным программистами Игры, в ушах раздался знакомый голос Кукловодова:
— Не злитесь, полоски введены вновь для вашего же блага. Попробуйте опять их убрать усилием воли или силой мысли. Если вам удастся это сделать — значит вы действуете максимально эффективно, если полоски появились — значит вы теряете контроль над Игрой. Поскольку полоски уменьшают обзор, подсознательно вы будете все время пытаться их убрать и в конце концов научитесь делать это — или останетесь голодными. Все понятно?
— Мы уже убирали полоски. Почему они опять появились? — рассердилась Влада.
— Это был предварительный этап. Мы отбраковывали тех, кто вообще не имеет шансов победить. Сейчас — второй отборочный этап. Не волнуйтесь, у вас все получится! Сядьте поудобнее, успокойтесь и думайте о чем угодно, а сами поглядывайте на полоски. Как только они начнут уменьшаться — значит вы чувствуете и думаете в правильном направлении.
Пришлось сесть, думать и наблюдать за полосками. Однако они вовсе даже не хотели уменьшаться!
— Стас, у тебя что-нибудь получается? — спросила Влада минут через десять.
— Да… Кажется… Пока ты не спросила, что-то получалось.
— А у меня ничего. Я уже есть хочу.
— Я тоже. Попробуем так, с полосками? Середина-то экранов свободна!
— Давай попробуем. А пялиться на полоски будем после завтрака.
Они вышли из спальни… и обнаружили, что декорации Игры полностью переменились. Исчезли вампиры и ведьмы, людоеды и тигры. А холодильник с продуктами стоял теперь в салуне, где зависли пьяные ковбои.
— Ну и что будем делать? — растерялась Влада. — Ковбоев слишком много, мы не успеем всех перестрелять. Да еще и полоски мешают…
— А может, на этот раз обойдемся без пальбы? Похож я на ковбоя? — спросил Стас, выпячивая грудь колесом и делая лицо надменно-каменным.
Влада засмеялась.
— Ты выглядишь словно кандидат в президенты, только что узнавший о своей победе на выборах.
— Значит, похож. Ну, тогда попробую что-нибудь украсть, ты на стрёме.
Когда Стас вошел в салун через скрипучие воротца, ковбои дружно подняли головы, разговоры смолкли. Стас молча прошел к холодильнику, открыл дверцу. Секунд через десять Влада, прячась за воротцами салуна, увидела в его руках две аэрофлотовские упаковки с завтраком и двухлитровую пластиковую бутылку фанты. Все это он умудрился прихватить левой рукой, готовый в любую секунду правой выхватить из кобуры «вальтер». Стас уже почти дошел до выхода из салуна, когда за его спиной взвизгнул бармен, здоровенный детина в ковбойке с засученными рукавами:
— Господа! Этот джентльмен уходит, не заплатив за выпивку!
Между Стасом и выходом тут же возник ковбой, явно только что спрыгнувший с голливудского киноэкрана. Владе даже показалось, что она помнит эту наглую рожу, заросшую пышными, словно сорняки на не прополотой грядке, усами.
— Джентльмены, но я ничего не заказывал, — как можно учтивее сказал Стас и даже слегка поклонился.
— Я сам видел, как ты дважды заказывал виски! — взревел усатый ковбой и выхватил револьвер. Стас попытался опередить его, но не успел.
Выстрелом его швырнуло на пол. К счастью, свой пистолет Стас не выронил и сознания от удара током не потерял. Трясущимися руками Стас всадил-таки в жирный живот ковбоя две пули, а две другие поделил поровну между барменом и еще одним завсегдатаем салуна. После этого его пистолет «сдох».
Влада решила, что пора и ей промочить горло. Пинком распахнув дверцу, она решительно вошла в салун.
