Ознакомительная версия.
— Не нужна, — тётя Маша открыла дверь шире, — заходите уже!
Они прошли в дом. Соседка заперла за ними дверь, подошла к окну, посмотрела на дорогу через щель между занавесками и повернулась к Кате:
— Нет больше Людки, Катюша! Убили её намедни.
— Как? Как убили? — Катя закрыла рот рукой и села на табуретку.
— Как собаку бродячую убили. Подъехали, стрельнули и в кузов бросили. Много у нас последнее время юродивых стало. Бродят по дорогам неприкаянные. И мамка твоя бродит, всё Катьку свою ищет. Тебя то бишь. А тут они на большой машине, с ружьями все, в каких-то балахонах с головой. Приехали, вышли и давай стрелять. Как, говорят, зовут? Где живешь? Не ответил сразу — застрелили. Светку Климову прямо с дитём, — баба Маша перекрестилась, — потом собрали всех с дороги, как собак дохлых, в последнюю избу бросили да и сожгли.
Катя сидела на табуретке и скулила, пытаясь сдержать рыдания. Её рука крепко сжимала рот, а глаза и лоб исказила жуткая гримаса. Лицо Алёны было напротив спокойным, только по щекам катились градом огромные слёзы.
— Нам пора ехать, — сказал Сергей, обняв Алёну за талию и протянув руку Кате.
— Куда вы, на ночь глядя? — возразила пенсионерка, — Люди не убьют — так собаки сожрут али звери какие. Они нынче дюже шустрые стали. Сашка Портной давеча решил порося заколоть. Зашёл в свинарник, свинокол достал, а хряк евойный, ему и говорит человечьим голосом, — баба Маша снова перекрестилась, сглотнула слюну и продолжила свой рассказ, — мол, не губи меня, Сашка! Мол, помогу тебе, чем смогу! Не знаю, правда ли, али брешит Сашка, но хряка он точно не заколол, а отпустил на все четыре стороны. Вот какие дела творятся. А вы ехать в ночь через леса наши хотите. Оставайтеся у меня! Аль у Людки переночуйте.
— Да. Спасибо, баба Маша! Мы так и сделаем. Мы у Людки переночуем. А утром в путь, — ответил Сергей, поднял за руку со стула Катю, и они вышли за дверь.
Вечер был тревожным. Сергей отогнал автомобиль за дом, чтобы его не было видно с дороги, закрыл ставнями окна, чтобы с улицы не было видно свет свечей в доме, и крепко запер изнутри двери. Катя сидела за столом и тихо всхлипывала, Алёнка хоть и обнимала её за плечи, пытаясь успокоить, сама не переставала реветь.
Сергей открыл консервы и разлил водку по стопкам:
— Выпей Кать! Может, полегчает.
Катя взяла рюмку и, не закусывая, выпила.
— Может, нам лучше вернуться? — спросила Алёна.
— До Ульяновска ехать в два раза меньше, чем возвращаться. И я должен быть уверен, что мои родственники живы, — ответил Сергей, — не может быть, чтобы такой ужас творился по всей стране.
— Хоть бы Даша с Яковом добрались до Москвы без приключений! — сказала Алёна.
— Да, уж. Пора этот мир исцелять! Надеюсь, что именно это Яков и хочет сделать! — ответил Сергей.
— Конечно, это! А что же ещё? — с удивлением посмотрела на него Алёна.
Сергей посмотрел на Алёну и улыбнулся:
— Ложись, Алёнушка! Поспи! Вставать рано.
Алёна послушно легла на кровать, где уже спала Катя. А Сергей пристроился на полу рядом.
Сильный стук в дверь разбудил Сергея. Сердце в груди колотилось как бешенное. Казалось, что грудная клетка сейчас разорвется. Сергей не мог понять, где он, и куда надо бежать, но понимал, что происходит что-то страшное. Он осмотрелся вокруг. В темноте он разобрал прижавшихся от страха друг к другу девчонок. Пошарив вокруг рукой, он нащупал что-то тяжёлое. Это оказался топор. Сергей поднял его и медленно стал подходить к двери. В дверь не просто стучали — её выламывали. И, учитывая тот факт, что дом был старый, а усилия с внешней стороны были очень настойчивыми, жить ей оставалось не долго.
До Москвы Яков и Даша добрались без приключений. За 40 км до МКАД их встретил военный конвой и проводил до места. В сопровождении военных Даша и Яков пересекли всю Москву. Столица их встретила мрачно и неприветливо. Даша смотрела в окно, и холодок пробегал по её спине. Всегда людный и шумный центр казался вымершим. Редкие прохожие, озираясь по сторонам, перебегали пустые улицы и торопливо скрывались во дворах. Тем временем во дворах домов была организована раздача продуктов питания и чистой питьевой воды. Под усиленной вооружённой охраной из большого военного грузовика людям выдавали недельную норму. Перед тем как получить свою пайку каждый житель проходил экспресс-осмотр медиков. Ему мерили температуру, смотрели зрачки и задавали разные вопросы. Все без исключения — как жители, так и военные — были одеты в ватно-марлевые повязки.
Даша смотрела на очередную процедуру раздачи еды и воды, когда человек, отвечавший на вопросы врача, вдруг неожиданно оттолкнул его и бросился бежать. Но не успел он пробежать и 10 метров, как один из военных без предупреждения или попытки задержать выстрелил ему в спину. Несчастный упал. А очередь за пайкой води и пищи даже не вздрогнула и продолжала безропотно выполнять команды военных и врачей.
Даша вскрикнула.
— Яша! Там человека убили!
— Значит, уже не человека, — спокойно возразил Яков.
— Как ты можешь так говорить! У него, наверняка, есть семья, и они его будут ждать с едой и водой, а он будет лежать и гнить во дворе. Это ужасно!
— Ужасно. Но не так, как ты это описала. Во-первых, лежать не будет. По городу регулярно проезжают санитарные наряды и собирают трупы людей и животных. Военные им сообщают о каждом инциденте. Во-вторых, семья тоже его не ждёт. Пайку дают лично в руки каждому. Кто не вышел, автоматически считается инфицированным или мёртвым.
Даша замолчала и снова повернулась к окну. Из-за угла навстречу их машине выбежала пара без ватно-марлевых повязок. Молодой человек и девушка. Они явно от кого-то убегали. Парень время от времени, спотыкаясь, переходил на бег на четырёх конечностях. Увидев встречные машины, они свернули в какую-то арку. В это время из-за того же угла выехал большой белый пикап с чёрным крестом на боку. В его кузове стоял человек в чёрном балахоне с большим ружьём в руках.
— А вот и санитарный наряд, — сказал Яков тоном экскурсовода.
В душе Дарьи клокотала буря чувств. Страх, ужас, бессилие и отчаяние колотили её изнутри.
«Боже! Неужели этот ужас — результат моих экспериментов? Пусть это будет просто сон! Страшный, очень страшный, но сон. Я проснусь, и всё встанет на свои места», — щипала себя за руку Даша, пытаясь проснуться.
Яков заметил её волнение, но ничего не сказал.
Машины выехали снова за город. Километров через 20–30 они свернули. Дорога уходила в лес. Вдоль всего пути стояли вооруженные патрули. И чем ближе Даша с Яковом приближались к месту, тем чаще стояли военные машины.
Наконец, они приехали. По высокому бетонному забору, звезде на массивных стальных воротах и вооружённой до зубов охране она поняла, что объект военный или что-то вроде того. Они беспрепятственно проехали на территорию. На крыльце большого красивого здания их встретил пожилой мужчина с аккуратной седой бородкой и в дорогих очках. Он не был похож на военного.
— Моё почтение, Дарья Сергеевна! Надеюсь, путешествие не было утомительным? — он улыбнулся Даше и почтительно наклонил голову, — Меня зовут Иван Давидович.
— Здравствуй, Яков! Рад снова тебя видеть! — обратился он к Якову, обняв его за плечи, — проводи Дашу в её комнату! А я распоряжусь насчёт ужина.
Яков кивнул и молча протянул ему чемоданчик с вакциной.
«Комната», в которую Яков привёл Дашу, была по площади больше Дашиного дома и включала в себя: спальню, кабинет, огромную ванную комнату и просторную гостиную с дорогой мебелью и камином.
— Ущипни меня! — прошептала она, войдя в свои новые апартаменты.
— Может, сначала в душ сходишь? — по привычке отшутился Яков, занося её сумку с вещами, — В ближайшее время — это твой новый дом. Располагайся! Я зайду минут через 40. Нас ждёт ужин, если не забыла.
Последние слова Дашу просто подкосили. Она попала в мир роскоши, этикета и хороших манер, а в сумке у неё из всех нарядов — футболка и нестиранные джинсы ZARA. Не сказать, что Даша была невоспитанной или не модной. Просто в том мире, где она жила, и среди тех людей, с которыми общалась, чтобы быть своей, достаточно быть самой собой.
Панические мысли Даши мог прочитать на её лице кто угодно. Не обязательно было быть экстрасенсом.
— Ах, да! Извини, пожалуйста! — Яков обнял Дашу и прошёл в спальню. Он открыл большую зеркальную дверь, — Это всё твоё. Наряжайся!
Даша зашла в спальню. 4 метра гардероба были завешаны дизайнерскими платьями, слева — стеллаж с её любимыми джинсами всех цветов и фасонов. Справа такой же стеллаж с обувью.
— Я не могу, — прошептала она, сглотнув слюну, — это же очень дорого! Откуда?
— Дашенька! Ты привезла миру исцеленье! Для тебя больше нет слова «дорого». Привыкай к этому! — Яков посмотрел на часы, — У тебя осталось 36 минут.
Ознакомительная версия.
