В эту ночь, в отличие от предыдущей, принцесса никак не могла заснуть. Всё тело ныло, голова болела, и её основательно трясло. Сама девушка думала, что это от холода, и старательно куталась в шерстяное одеяло, хотя вероятнее всего, подлинная причина заключалась в нервном перенапряжении.
— Эй, трубочист, — прошептала она, безуспешно проворочавшись минут двадцать.
Ответа не последовало.
— Эй! — повторила она несколько громче. — Трубочист! Трубочи-ист! Ну же, трубочист!
— Что? — сонно пробормотал он наконец.
— Ты тоже не спишь? — заботливо поинтересовалась принцесса.
— Теперь уже не совсем, — зевнул он. — Но сейчас снова буду, так что говори быстрее.
— Мне холодно, — пожаловалась принцесса.
— Так укройся потеплее.
— Я уже укрыта, мне больше нечем.
— Ну одень на себя что-нибудь тёплое.
— Уже.
— Ну тогда не знаю… — Трубочист снова зевнул. — Ну хочешь, иди сюда, под моё одеяло, вместе теплее.
— Ты что это, серьёзно?! Это же неприлично!
— Неприлично — тогда мёрзни дальше, — не стал спорить трубочист и повернулся на другой бок, натягивая одеяло на голову.
Теперь принцесса окончательно потеряла покой, если, конечно, пару минут назад ей всё ещё было что терять. Пойти или не пойти? Нет, нельзя. Никак нельзя. Ложиться спать в обнимку с мужчиной? Ладно бы ещё с князем каким или принцем, а то с трубочистом. Ей, чистокровной принцессе? Гхм. Девушка поджала губы, в очередной раз вспомнив про кузнеца. А может, всё-таки можно? Да нет. Глупости, и дело даже не в том, что он трубочист. С мужчиной до свадьбы ложиться нельзя. Это она усвоила от кормилицы. После свадьбы — можно. Причём не только с мужем. Если очень надо, то и трубочист подойдёт. Но до свадьбы — никак. Но ведь ей и вправду холодно. Она одна не уснёт. А с ним авось действительно согреется… ну ведь могла же она в детстве спать с плюшевым мишкой. Почему с мишкой можно, а с трубочистом нельзя? Принцесса приподнялась на локте и огляделась. Мишек поблизости не было, ни плюшевых, ни настоящих, так что оставался только неплюшевый трубочист. Она уже почти решилась… А если он начнёт приставать? Ведь наверняка же начнёт! Что делать тогда? Или не начнёт? Она внимательно присмотрелась к мирно посапывающему трубочисту. Да нет, обязательно будет приставать! Она что, мужчин не знает? Да ей кормилица про них всё-всё рассказала! А что кормилица пропустила, то Ксанка дополнила! Им только дай повод, они своего не упустят! Ну и как же теперь быть?.. Ведь холодно же!
Наконец, принцесса решилась. Она присмотрела поблизости увесистую палку и на всякий случай прихватила её с собой. Если что, отобьюсь, решила она. Живой не дамся. И, вместе со своим одеялом, пошла к трубочисту. Тот лежал на боку и ровно дышал. Ресницы слегка подрагивали. По-видимому, ему что-то снилось. Принцесса присмотрелась к его лицу. Оно впервые показалось ей по-настоящему привлекательным, даже красивым. Захотелось осторожно погладить его по щеке, но она вовремя отдёрнула руку. Даже не думай, сказала она себе! Только дай ему повод! И вообще, он небось не спит, а только притворяется. Ты потеряешь бдительность, а он тебя ка-ак схватит!
В конечном счёте девушка всё-таки решилась лечь рядом. Самым трудным оказалось не отбиться от трубочиста (и не думавшего нападать), а отвоевать у спящего юноши кусок его одеяла. Он так и наровил закутаться в одеяло целиком и отодвинуться подальше. Наконец, бодрствующая и упорная принцесса всё же победила, и, укрытая теперь двумя одеялами, прижавшись с одной стороны к трубочисту, а с другой — к по-прежнему удерживаемой палке, крепко уснула.
Принцесса проснулась от того, что солнечный луч, вероломно пробив себе дорогу сквозь ветви высокого раскидистого дуба, принялся игриво щекотать её по лицу. Девушка не рассердилась, а, напротив, улыбнулась разбудившему её солнцу, сладко потянулась…и вздрогнула. Оказывается, всё это время она спала в обнимку в трубочистом! От этого открытия она проснулась окончательно, словно на неё выплеснули ушат студёной колодезной воды. Трубочист всё ещё спал, и принцесса с ужасом покосилась на пальцы его левой руки, выглядывавшие у неё из-под плеча. Покосилась так, словно это было тельце крупного таракана. Караул!!! Неужели этой ночью между ними что-то произошло?
Хорошенько подумав, а также прислушавшись к собственным ощущениям, принцесса решительно отвергла эту мысль. Она имела весьма смутное представление о том, что именно могло бы между ними произойти, но тем не менее не сомневалась в том, что уж точно запомнила бы это и хоть что-нибудь бы почувствовала. Сколь ни парадоксально это могло прозвучать, она всё ещё оставалась девственницей, хоть и спала сегодня с мужчиной. Целомудренно заготовленная палка валялась рядом, так и не пригодившись. Трубочист мирно спал, даже не думая к ней приставать…Даже не думая приставать…То есть как это даже не думая???
Принцесса резко приняла сидячее положение и обхватила руками колени. Трубочист заворочался, что-то бормоча, но так и не проснулся, вместо этого перевернувшись на бок и натянув одеяло повыше. Таким образом он отвернулся разом и от солнца, и от принцессы. Девушка почувствовала, как в груди у неё медленно, но верно закипает ярость. Да как он мог? Да как он посмел? У него под боком спала принцесса, единственная наследница престола, руки которой жаждут десятки, а то и сотни женихов, а он даже не попытался добиться её благосклонности? Ладно, допустим он не знает о том, что она принцесса. Но в конце-то концов она — молодая красивая девушка! И он что же, даже не счёл нужным к ней приставать??? Не захотел обладать ею? Даже не попробовал поцеловать? Разумеется, в этом случае он огрёб бы палкой по башке так, что мало не покажется! Но дело же не в этом! Он же должен был хотя бы попытаться!
Принцесса почувствовала, будто о неё вытерли ноги. Так её ещё никто никогда в жизни не оскорблял. Она поднялась на ноги и резко стянула с трубочиста одеяло. Он поморщился и что-то промямлил сквозь сон, пытаясь за неимением одеяла укрыться от дневного света руками.
— Подъём! — прокричала принцесса ему в самое ухо.
Когда даже это не помогло, она живенько подскочила к дорожному мешку, выудила оттуда флягу и вылила трубочисту на голову немного воды. Тонкая струйка потекла ему зашиворот. Тут уж юноша тоже резво вскочил.
— Ты чего, совсем одурела! — закричал он, тряся головой и пытаясь дотянуться рукой до мокрой спины.
Разговор, едва начавшись, принимал форму скандала, и принцессу в её нынешнем настроении это более чем устраивало.
— А нечего разлёживаться, как неженка! Скоро уже солнце зайдёт, а он всё дрыхнет и дрыхнет! — закричала она в ответ.
— Так ты ж сама мне ночью спать не давала!
— Ну да, не дашь тебе поспать, как же! Ты кроме как дрыхнуть, ни о чём больше не думаешь! И вообще, на что это ты намекаешь?!
— Я? Намекаю?
— Ну не я же! И вообще, ты от темы не уходи! Нам в дорогу давно пора!
— Ну так что, нельзя было нормально, что ли, разбудить?!
— Подумашь, какие мы нежные! Водичкой нас умыли! Некоторые люди, между прочим, каждое утро ею умываются! Только не трубочисты, конечно!
— Ну, знаешь, ты у меня сейчас допрыгаешься! — Он вскочил на ноги с раскрасневшимся лицом.
— Только попробуй, тронь! — отозвалась принцесса, подхватывая с земли столь удачно заготовленую с вечера палку. Девушка была даже рада, что это орудие всё-таки пригодится, пусть и не при тех обстоятельствах, о которых она думала изначально.
— Кхе-кхе.
Интеллигентное покашливание заставило обоих обернуться и застыть, тяжело дыша. Со стороны дороги к ним приблизился путник, остановившийся сейчас у ствола того самого раскидистого дуба. Это был мужчина лет тридцати на вид, высокого роста, с правильными чертами лица и несколько странно одетый. Покрой брюк, длинный плащ из необычной ткани, даже обувь — всё выдавало в нём человека неместного, но при этом, по всей видимости, небедного. Длинные смольно-чёрные волосы лишний раз подчёркивали и без того бросающуюся в глаза нездоровую бледность путника.
— Простите мне мою назойливость, но я проходил мимо и вдруг услышал Ваши голоса. — У незнакомца был очень приятный голос; лёгкий акцент, как и одежда, выдавал в нём чужака. — Я пришёл издалека, — продолжал он, подтверждая очевидное, — очень долго пробыл в пути и, признаться, сильно устал. Вы не станете возражать, если я немного передохну здесь, под этим прекрасным деревом, в Вашем обществе? Я, знаете ли, по природе своей не одиночка, и считаю, что проводить время в компании куда как приятнее. Однако если моё общество Вам в тягость, Вы только скажите, и я поищу другое место для передышки.
— Ну что Вы, конечно, садитесь с нами, Вы нам нисколько не помешаете, — заверила гостя принцесса, бросая очередной недовольный взгляд на трубочиста. — Мы тут слегка задержались с выходом. Не хотите ли разделить с нами утреннюю трапезу?
