Малявке не терпелось продолжить церемонию.
Тяжко вздохнув, я поглядел на высящуюся Аллерию, что продолжала опираться о мое плечо. Несмотря на тщательно демонстрируемое безразличие, ее голубые глаза радостно блестели. Видимо, она решила, что я дико рад такой «офигенной чести». Голубой мечте любого деревенского дурачка. Наверняка, вспоминала, как ее саму посвящали.
Настоящая блондинка, чтоб ее!
Вновь прокашлявшись, малявка продолжила «заклинать» меч перед моим лицом.
Странная церемония…
Как-то раз мне довелось видеть посвящение в рыцари, когда мы всем отрядом зависли в городе, где проводился турнир. Насколько я понял, посвятить может лишь обладающий титулом рыцаря, а малявка им никак обладать не может. Да, она гораздо круче, ибо герцог, но все же не рыцарь — ни одной победы в бою или турнире она точно не одерживала.
Как правило, всяких лордов и их наследников посвящают в сиры еще в юношестве — просто чтобы подчеркнуть высокий статус и лишний раз побухать на пиру после турнира. Для серьезных феодалов это не титул, а так — брелок. Довесок к основному. Что-то типа «мерседеса» к совершеннолетию.
Но это посвящение какое-то странное… Разве я не должен повторять слова клятвы?
Наконец, закончив накалять округу пафосом, герцогиня осторожно поцеловала наполированный меч и церемонно поклонившись, вернула его Грисби.
Ох блин…
Длинный меч грубо саданул по плечу.
— Я, сир Аарон «Могучий», делюсь дарованной мне честью и нарекаю сие дерьмо… — седой громила чуть вздрогнул, почувствовав злобный взгляд малявки. — Нарекаю сего мужа своим благородным слугой. Клянусь заботиться о его жизни, его достатке, и поступать с ним по справедливости, покуда он верно служит мне, или моим наследникам.
Коротко и без лишней театральности — и на том спасибо.
Про моих «наследников» сказано ничего не было, а стало быть, титул не наследный. Присяги с меня тоже никто не спрашивал, а значит и «служить» никому необязательно. Понятно, короче — рыцарь модели «голожопый».
Как в анекдоте про чукчу-милиционера. «А что, тут и зарплату дают? Я думал, пистолет дали — крутись, как хочешь.»
— Похоже, мечта Геннаро наконец сбылась… — тихо протянула Аллерия, помогая мне подняться. — Теперь он настоящий оруженосец у настоящего рыцаря. А не мальчишка на побегушках у наемника…
Мне очень хотелось ответить что-нибудь грубое и заявить, насколько же мне противно все это напыщенное лицемерие, но я благоразумно промолчал. Герцогиня чувствует себя обязанной, вот и захотела меня как-то наградить. А заодно, поучаствовать в небольшом шоу…
Но все-таки… Не очень хочется иметь нечто общее, между тем заносчивым «Ловкачом» и капитаном. Особенно с капитаном. Ведь он был вполне неплохим мужиком — пока запах власти ноздри не пощекотал.
— Не низкие высятся к гербу, а герб стремится к достойным! — напутственно заявила блондинка, будто прочитав мои мысли. — Благородство без чести, как ножны без меча!
За оградой послышалось приглушенное хихиканье горожан. Как и всегда, философские высказывания шли у Аллерии из рук вон плохо.
— Кхм… — демонстративно закашлялась малявка, призывно глядя на Аарона.
Громко скрипнув челюстью, здоровяк вынул из-под подбитого мехом нагрудника оборванный кусок дорогого пергамента, возможно, спертый из княжеского кабинета. Возможно, этой самой ночью. Стопудово герцогиней.
Согласно наспех сварганенным подписям и печатям, некоему сиру Себастьяну Перейре, в полное пользование, со всеми доходами, и без подати господину, передавался некий салон «Аромат невинности».
Поглядев на покосившуюся вывеску, прибитую над дверью в особняк, я не сдержал протяжного стона. Вот оно что. А я-то уж подумал…
— Сия бумажка только на подтирку и сгодится. — громко заявил князь, демонстративно сплевывая. — Ежели ты забыл, то напомню — город принадлежит Простору!
— Не буди лихо, пока оно тихо, молокосос! Покуда Грисби носит имя моих предков, он остается моим! Можешь хоть все ворота своими бородатыми дикарями измазать!
— А чтож ты с него налоги тогда не соберешь, а? Мешок забыл, али казна и без того забита?
— Не забывай, кто тебя спас, сопляк!
— Спас?! Ты?! Меня?! Да ты собственный замок от разграбления не уберег! Даже курочек своих от вражьего стола спасти не сумел!
Не сговариваясь, феодалы двинули по улице, продолжая громогласно выяснять отношения. Такое легкомыслие могло показаться странным, но так уж устроен их мир. Грисби не может публично выразить одобрение Рорику, чтобы, не дай-то бог, никто не подумал, что он отказывается от своих шатких прав на город. А князь не может обвинить Аарона в том, что он его подставил, чтобы не предстать наивным дураком, позволившим собой воспользоваться.
Аристократия, чтоб ее. Понты дороже денег.
Следом за спорящими лордами, как утята за уткой, устремился и их эскорт. Пара дюжин всадников и пятерка бородачей — из всего первого отряда, лишь эти могли передвигаться самостоятельно.
Поглядев, на рулон пергамента, заткнутый за дедовский пояс, я начал понимать, к чему был весь этот цирк с посвящением.
Грисби пронюхал, что князь решил наградить старика и назначить его управляющим в свою резиденцию, взамен убитого «козленка». Вот и подсуетился, параллельно даровав салон мне. По южным законам город-то все еще «Куролюбу» принадлежит.
В глазах людей — обычная пика северянам, а на деле, Аарон всерьез решил захомутать меня к себе на службу. Он уже не раз намекал на подобное. Но взять с улицы какого-то безродного наемника — дикое западло. А вот если этот наемник станет рыцарем да станет служить в теплом местечке под боком… Знает же, говнюк, что северяне меня не прогонят! Теперь будет всем рассказывать, будто я «правлю» резиденцией от его имени!
Трех зайцев одним выстрелом — и ценного кадра захомутал, и лишнее притязание на город получил и, вроде как, князя оскорбил. А, ну еще и перед герцогиней выслужился, «нехотя откликнувшись на ее требование и проявив преданность».
Вот же падишахи недоделанные! Хлебом не корми, дай в какие-нибудь дебильные интриги поиграть! Везде выгоду найдут.
Только вот хреном им по всей морде! Черта с два я буду феодалам служить — куча народа вчера уже «дослужилась».
Идя вслед за колонной рядом со мной, Аллерия восприняла мое раздраженное молчание по своему:
— Расстроен наделом? Пустое! Мне его сиятельство и вовсе поначалу одну мельницу пожаловал… С мешком серебра, но мельницу. Ты герб-то уже придумал? Девиз? Прозвище? Ты ведь не будешь и вправду называться «снежным», верно?
— Без позывного пока обойдусь… К слову, а сейчас у тебя, что за надел?
— Сейчас мельница и деревня. Миледи пообещала еще и пару гостиниц у подножья Холма предоставить. Представляешь? Меня в наследные произведут!
Девичий восторг отозвался болью в виске:
— Погоди, а куда ты меня приглашала тогда? В какой «свой надел»? В подсобку с мукой или сразу сеновал?
Блондинка вспыхнула и нервно сжала рукоять своего меча, уставившись под ноги. Походу, угадал…
До самых ворот мы добрались молча. Обломанная башня все так же нависала над гарнизоном, но падать отказывалась. От греха подальше, ее подперли балками, оставшимися от «мантикоры».
Рорик скрылся в гарнизоне, видимо, собираясь выдать последние распоряжения перед своим отъездом. Дружинники дожидались его на бревне возле казармы, о чем-то перетирая со стражниками. Гвардейцы Грисби растянулись по дороге мимо брошенного палаточного городка, топая в Перекрестный замок. Там, в тесноте каменных мешков, их дожидается барон с немногочисленными командирами из благородных. Простолюдинов, как и всегда, в плен никто не брал.
От греха подальше, переодевшись в обычного гвардейца в самом начале боя, регент попытался сдриснуть едва Грисби с ополчением вступил в бой. Но толстое пузо и охромевшая кляча оставили его у самого леса, в окружении синих плащей. Теперь ему предстоит долгая дорога до Живанплаца и встреча с Мюратом.
