медлите? — прикрикнул вождь на слуг. — Костра разжечь не умеют!
И вождь, будучи человеком первобытным, потер ладони, предвкушая жестокое развлечение.
— Корнелий, — взмолилась девушка, — ты же знаком с моей мамой.
— Да, — подтвердил Корнелий.
— Корнелий, мои чувства к тебе не изменились. Я только вынуждена была их скрывать. Теперь больше не буду. Я твоя. Делай, что хочешь. Хочешь — убей своими руками.
— Нет, — сказал Корнелий. — Мне трудно в это поверить. Я знаю, насколько коварная Верховная матка сидит в тебе и говорит твоими устами.
— Мы вместе говорим, — ответила Тулия. — Мы совершенно солидарны в любви к тебе, Корнелий. Мы скроемся на дальней планете и будем жить в любви и согласии.
Корнелий поднялся с места и сделал шаг к девушке. Чувства в нем воспалились. Бывает так в жизни! Корнелий отчетливо понимал всю пагубность любви к этой девушке, внутри которой таился злобный и равнодушный к Удалову микроб. Нельзя ее любить! Но и разлюбить ее Удалов не мог.
— Придется его связать! — воскликнул Острадам. — Он сейчас опасен. Он подобен спутникам Одиссея, которые услышали сирен и попрыгали в море.
— Про Одиссея ты нам расскажешь потом, — произнес вождь. — А Удалова мы свяжем. Я не выношу, когда ради красивой бабы мужчины теряют чувство собственного достоинства.
По знаку вождя слуги навалились на Удалова и собрались уже его вязать, как в голову Корнелию пришла светлая мысль.
— Я знаю! — закричал он, барахтаясь под сильными молодыми телами диких воинов. — Я попытаюсь спасти Тулию!
— Хитрит, — сказал карлик. — Безумие любви.
— Хитрит, — согласился вождь.
— Я тоже когда-то любил, — припомнил дедушка. — И меня тоже вязали.
Только могильщик не сказал ничего. Он сидел в сторонке и обгладывал кость. Он истосковался по настоящей пище.
— Ну что сделать, чтобы получить право приблизиться к девушке? — спросил Удалов в отчаянии.
— Нельзя тебе приближаться, —» сказал карлик.
— Но для меня микробы не опасны.
— Потом поздно будет разбираться.
— Я бы выкупил у вас девушку, — предложил Удалов вождю.
— Я не продаю лиц, предназначенных на убой, — сказал вождь с чувством собственного достоинства.
— Неужели нет никакого выхода? — кричал Удалов, извиваясь под молодцами.
— Думай, Удалов, думай! — поддерживала его девушка Тулия. — Я всегда с тобой!
— Есть выход, — сказал вдруг дедушка.
— Ну, это не выход, а самоубийство, — ответил вождь, который понимал своего дедушку с полуслова.
— Это древний обычай, — произнес дедушка, — и не нам отменять обычаи. Без традиций общество деградирует.
— Какой обычай? — спросил Удалов.
— Вот если он прилетит, тогда, считай, тебе повезло. Или не повезло.
— Кто прилетит? — вмешался Острадам.
— Тот, кого вы ждете. Сами же сказали, что хотели на нем отсюда улететь. И не боитесь.
— Мы хотели на космическом корабле улететь.
— О космических кораблях по причине низкого уровня нашей цивилизации мы не подозреваем, — заявил вождь. — Нет у нас космических кораблей.
— Но кто же у вас по небу летает? Кто же тогда это поле выжег? — удивился карлик. — Чья это посадочная площадка?
— Известно, чья, — сказал вождь, — дракона.
— Еще дракона не хватало, — возмутился Острадам. — Зачем вы нас вводили в заблуждение?
— Никто не вводил, сами ввелись, — заметил вождь.
— А что я должен сделать с драконом? — прохрипел придавленный Удалов.
— Что обычно с драконами делают? Убить. Отрубить все три головы. Кстати, это еще никому не удавалось.
— Это несерьезно, — сказал карлик. — Удалов нам нужен живой.
— Обычай есть обычай. Наши предки постановили. Если герой хочет получить в вечное пользование девушку, он может выйти на бой с драконом. И погибнуть. Но если он победит дракона в честном бою, то девушка достанется герою и он должен на ней жениться.
— Великолепный обычай! — произнесла Тулия так сладко, что если у Корнелия и возникли какие-то сомнения или опасения, то они при звуке этого голоса тут же пропали.
— Я готов! — сказал Удалов. — Где дракон?
Глава двадцать вторая,
в которой Удалов вступает в смертельный бой
Дракон не заставил себя долго ждать. То ли услышал, что его зовут, то ли почуял запах жареной пищи, но вскоре он, застилая перепончатыми крыльями солнце и вытянув вперед три огнедышащие головы, спланировал на свою посадочную площадку. Слугам пришлось срочно собирать остатки пищи, и пировавшие отступили под защиту деревьев.
Дракон не спеша обошел площадку, прожег ее огнем из ноздрей, смахнул пыль шиповатым хвостом и, подлизав остатки пиршества, собрался спать.
Удалов понял, что боится. Смертельно боится. Он никогда раньше не видел драконов и не подозревал, что они бывают такими большими и неуязвимыми.
— Отпустите его, — приказал вождь. — Пусть приведет себя в порядок, подготовится. Пускай коня выберет, оружие по руке.
Молодцы разошлись, помогли Удалову подняться. Все смотрели на него с нескрываемым уважением. Кроме, разумеется, карлика.
— Дурак ты, Удалов, — сказал карлик с чувством. — Всю репутацию мне погубишь. Международный деятель, руководитель стройконторы, отец семейства, наконец, а бросаешься в бой с непобедимым драконом ради девицы сомнительной репутации.
— Репутацию мою не задевай, — строго оборвала его Тулия.
— Она права, — сказал печально Удалов.
Он рад бы сейчас и не сражаться с драконом, но если ты, человек Земли, дал слово, то должен его сдержать. А Удалов дал слово дважды. Во-первых, обещал матери-уборщице найти и вернуть дочь, во-вторых, дал слово освободить девушку от власти микробов. Не говоря уж о личных чувствах.
Удалов поглядел на коня, которого подвели к нему, и отрицательно покачал головой. На конях он сроду не ездил. Меч он, правда, принял. Меч был тяжеловат, но нельзя же идти на дракона совсем без оружия.
Карлик передал Удалову лежавший на земле пистолет.
— Вот, — сказал он. — Единственная твоя реальная надежда.
— Спасибо, — без особой надежды ответил Удалов.
— Целься в глаз, — посоветовал карлик.
— В какой? — спросил Удалов.
Глаз у дракона было шесть, и все маленькие.
— Ну, пошел! — сказал вождь, положив руку на плечо Удалову. — Желаю тебе счастья. Очень тронут твоим отважным поступком. Когда достигнем нужного уровня
