— Служба… — сказал Полковник.
— Я… — произнес Судья.
— Должно сказать… — выговорил Городничий. Вдруг из противных дверей вышла Зоя.
Все вскочили с мест.
Зоя, не воображая видеть во всех этих господах претендентов на ее руку и сердце, очень равнодушно окинула всех одним взглядом и села на диване подле матери.
Внесли семейный самовар, поднос с чашками, корзинку с хлебом.
Роман Матвеевич стал усаживать гостей вокруг стола.
— Наташа, — сказал он, — мы не отпустим гостей без ужина.
— Разумеется, — подтвердила Наталья Ильинишна, выходя для распоряжений.
— А между тем можно пульку в бостон, по небольшой… не правда ли?..
И Роман Матвеевич вышел. Зоя молча разливает чай, — и гости-женихи сидят молча, устремив на нее взоры.
Но как будто кто-нибудь вдруг шепнул каждому на ухо: стыдно молчать! ну! раз, два, три!..
— Зо… Зо… Зо… Зо… Зо…
— Вот здесь, на два стола!.. — раздался звонкий голос Романа Матвеевича в дверях.
— …я, — договорили в один голос все женихи и — умолкли; потому что Зоя, услышав со всех сторон зо, зо, зо, зо, — с удивлением окинула всех быстрым взором и, улыбнувшись, сказала:
— Не угодно ли чаю?
Как по команде, все приподнялись с мест, и семь рук потянулись к подносу, перепутались, разобрали с трудом чашки.
— А сливок! — сказала Зоя.
И снова семь рук протянулись; но ручка у сливочника была одна, — и все вдруг отдернули руки свои — разумеется, из взаимной учтивости.
— Сегодня прекрасная погода! — сказала Зоя.
— Пре… — произнесли в один голос женихи, забывая о сливках; но Роман Матвеевич опять перервал слово надвое.
— …красная, — было произнесено почти шепотом.
— Карточку! — сказал Роман Матвеевич, подходя к Полковнику.
— Никак не могу-с! я… назначил пригонку амуниции!..
— Полноте, Полковник… что за пригонка амуниции!..
— Никак не могу-с! если позволите, в другой раз. Роман Матвеевич к другому, к третьему; все: «Никак не могу-с!» Городничему мешало отправление почты, Судье — месячный рапорт.
— Угодно еще чаю? — спросила Зоя, обращаясь ко всем.
— Никак не могу-с! — вскричали все в один голос и один за другим схватились за шляпы, распрощались.
— Где же гости? — вскричала Наталья Ильинишна, кончив выдачу провизии и возвратясь в гостиную.
— А бог их знает, что с ними сделалось: схватились за шапки, да и драло: по-русски.
— Что за странность!
— Да, немножко странно! Точно как будто черт их вымел отсюда! — А я было и стол приготовил.
— А я выдала провизию на ужин!.. нарезала сыру, ветчины, сарделек наложила, вареньев на тарелки — хотела после чаю на стол поставить!..
— Хм!
— Хм!
XIII
— Нет, это преглупая вещь: свататься самому! — сказал Городничий, возвращаясь домой. — Хоть и говорят, что теперь вообще все сами сватаются, только мне не верится; это совершенно невозможно. Во-первых: минуты не найдешь объясниться порядком; а во-вторых: каким образом сказать девушке: не угодно ли за меня выйдти замуж? Положим, что я и решился бы сказать это Зое Романовне; но что ж она будет отвечать, желал бы я знать?.. Разумеется, как скромная девушка, должна будет сконфузиться, покраснеть и уйти. Тут и догадывайся: хочет она или не хочет отдать руку и сердце?.. Нет, это не в порядке вещей! Лучше на старый лад: подослал сваху, да и прав. Нет, так нет, и стыда нет; по крайней мере, за глаза сказано. Зайду к Анне Тихоновне, поговорю с ней… она же давно приговаривалась просватать мне хорошенькую невесту.
Сказано — сделано. Городничий зашел к Анне Тихоновне, имел с ней тайные переговоры.
Тс, кажется, кто-то идет, — сказала она ему наконец, — никому ни слова! а мое дело хлопотать.
— А уж вы будьте уверены, Анна Тихоновна…
— Хорошо, хорошо. Вы когда посылаете в Киев?
— Да когда вам угодно, я хоть нарочного пошлю… Так вот кстати обращик, поручите, пожалоста, верному человеку купить мне вот точно такого грогро…[26] ни хуже, ни лучше! а уж там, что причтется денег…
— Предоставьте уж это все мне… все будет исполнено!..
— До свидания!
— Прощайте, Анна Тихоновна!..
Веселый и радостный, с полной надеждой на успех, отправился Городничий домой, повторяя: «Вот так-то гораздо лучше!»
Не прошло пяти минут, к Анне Тихоновне явился Полковник с визитом.
— А супруг ваш?
— На следствии.
— Все ли в добром здоровье?
— Покорно благодарю, господин Полковник.
— Анна Тихоновна, вы, кажется, желали заказать моим мастеровым мебель? Теперь они свободны; что вам угодно будет приказать?
— Ах, как вы обязательны!.. Да, я думала…
— Из карельской березы или из красного дерева?..
— Право, я не знаю, как и решиться… что подешевле.
— И, помилуйте! это ничего не стоит: краснодеревщики свои, дерево — пустяки.
— Какие вы добрые, Полковник; чем же мне вам отплатить?.. Чем же лучше, как не красавицей невестой?..
— О, от этого я не прочь!.. да кто же здесь, кроме…
— Зои Романовны? не так ли? знаем… видела, как вы ухаживали за ней на балу!.. Выбор не худ! За чем же дело стало?
— Конечно… но знаете ли… свататься… скучно…
— Это уж не ваша забота… Сядемте-ко рядком, да поговорим ладком!..
Полковник подсел к Анне Тихоновне, начались переговоры шепотом.
— Так я уж в полной надежде на вас, Анна Тихоновна, — сказал Полковник, поцеловав ее руку и вставая с места.
— А насчет мебели, вы прикажите хоть из карельской березы: красное дерево дорого; только скорее; к именинам хочется меблировать гостиную: диван, стол круглый или овальный, 12 кресел да 12 стульев.
— Завтра же начнут работу.
— Прощайте, Полковник.
— Прощайте, Анна Тихоновна. Позвольте еще раз поцеловать ручку, миленькую ручку!..
— Ох вы, поцелуйщики! а еще собираются жениться! Не успел уйти Полковник, явился Судья.
— Анна Тихоновна, — сказал он без предисловий, — у меня есть дельцо до вас, дельцо важное.
— Например?
— Да, например… я решился жениться…
— Поздравляю; но что ж мне до этого за дело?
— Великое: вот видите, я хочу вас просить…
— В посаженые матери?..
— Избави боже!.. совсем нет!.. Притом же я желаю только еще приступить к делу…
— Не сваху ли из меня вам угодно сделать?.. Покорно вас благодарю!
— Совсем нет, Анна Тихоновна, я хотел просить вас только поговорить о моем намерении.
— Покорно вас благодарю! Мужа в петлю, а к жене с просьбами!..
— Анна Тихоновна, сударыня, оставьте уж старое… я, ей богу, не виноват!.. притом же все благополучно кончилось…
— Благополучно!.. Годовое жалованье вычли!.. Да что ж бы вы еще хотели?
— Все, бог даст, вознаградится! — сказал Судья и стал продолжать переговоры шепотом.
— Ну, ну, ну, обещаниям я не очень верю!
— Завтра же!
— А послезавтра я буду говорить с Натальей Ильинишной…
— Точно?
— Не к присяге же идти.
— Пожалуйте же ручку.
— Не нужно.
— Сделайте одолжение!
— Нет и нет! когда вы исполните, тогда я вам выхлопочу ручку Зои Романовны.
— Ну прошу вас! пожалуйте поцеловать ручку!
— Ах, какой неотвязной человек!
Судья поймал руку Анны Тихоновны, почтительно чмокнул и, исполненный душевной радости, отправился домой. Утренние визиты заключились Маиором.
— Какая прекрасная погода! — сказал он, отирая пот с лица.
— Жарко немного.
— Очень жарко!
— Как вы проводите время, господин Маиор? У вас, я думаю, все ученье да ученье.
— Довольно часто бывает; да уж, признаться, мне очень наскучило.
— А пословица говорит: век живи, век учись.
— Оно так, конечно, если в самом деле рассудить; но ведь вы не поверите: то полковое, то батальонное, то по отделениям, то поодиночке… надо честь знать!
— Кому ж больше и чести, как не военному.
— Действительно справедливо; я не променяю ни за что мундира на фрак, ни за что! если б даже самая прекрасная девушка предлагала мне за это и руку, и сердце!..
— О, да, я знаю, вы большой ненавистник женщин и женитьбы… вы…
— Я-с? избави боже! Кто это вам сказал?.. Я сей час готов принять руку достойной особы… Я всем советую жениться… Это самое благополучное состояние… Я хоть сей час готов жениться…
— Что ж? здесь не деревня, есть и невесты… С богом.
Маиор глубоко вздохнул.
— О! да вы что-то вздыхаете? это недаром.
— Что ж делать, Анна Тихоновна, — начал Маиор, вздохнув еще раз, — кто не испытал пламени любви!.. Любовь есть чувство, любовь есть такая вещь… ей-богу!.. которая делает человека совершенно не способным даже к священным обязанностям службы. Предмет страстной любви так. и носится перед глазами… Поверите ли, Анна Тихоновна, вчера на ученье я в рассеянии скомандовал вместо: дирекция направо — дирекция налево!.. Такого рассеяния со мною сроду не бывало!..
— Скажите пожалоста! Кто ж это такой предмет ваш?..
