Вечером Аззи решил пообедать внизу вместе с торговым людом и ремесленниками. У него был отдельный столик, отгороженный от переполненного общего зала занавеской. Аззи чуть-чуть раздвинул занавеску, чтобы можно было тайком понаблюдать за чудаками.
Люди с аппетитом ели и пили, весело шумели. Аззи недоумевал, как они могут быть настолько легкомысленными. Неужели они не знали, что приближается новое тысячелетие? Аззи казалось, что все в Европе думали только об этом, а кто-то уже принимал соответствующие меры предосторожности. На проклятых вересковых пустошах совершались танцы смерти, было множество разных явлений и знамений. Многие уверовали в приближение конца света. Некоторые обратились к молитвам, другие решили, что они все равно обречены, и предпочитали проводить время в обжорстве и любовных утехах. В десятке разных мест по всей Европе видели ангела смерти, который обозревал территории и составлял предварительные списки тех, кого надлежало вскоре забрать. В храмах и соборах предавали анафеме распущенность и неразборчивость. Но все было почти или совсем бесполезно. В душе люди были до смерти напуганы приближением зловещего года, когда, как говорили, мертвый восстанет из гроба, на земле увидят мрачную фигуру Антихриста и все существа сойдутся на Армагеддон, на последнюю великую битву между силами добра и зла.
Аззи не было нужды прислушиваться к подобным вульгарным разговорам. Он-то знал, что человечество еще далеко не проиграло. Состязания в честь тысячелетнего юбилея будут проводиться еще несчетное количество раз, как они проводились тысячи лет назад, о чем человечество сохранило лишь самые смутные воспоминания.
В конце концов Аззи утомился и отправился в спальню. До полуночи оставалось еще полчаса или около того. Аззи был почти уверен, что ни Хай, ни Агата не вернутся, просто они слеплены не из того материала. Но на всякий случай он решил не ложиться спать и дождаться их, тем самым оказывая им любезность.
Медленно тянулись минуты, и скоро вся деревня погрузилась в тишину. Это было любимое время Аззи — когда до полуночи остается несколько минут. В это время мир изменяется: печальная безгрешность вечера уже забыта, а до спасительной красоты еще очень далеко. В те часы, что отделяют рассвет от полуночи, зло всегда чувствует себя наиболее уверенно, ему хочется экспериментировать, творить новые чудеса, страшно грешить, все искажать, постоянно придумывать новые и новые извращения, воплощение которых доставляет радость погрязшей в грехах душе.
Наступила и прошла полночь, однако никто так и не постучал в дверь Аззи. Понемногу демону стало надоедать бесплодное ожидание, а огромная постель с пуховым стеганым одеялом под пологом на четырех столбиках казалась все более и более соблазнительной. Это было настоящее искушение, а демоны, как известно, вовсе не обязаны бороться с искушениями. Поэтому Аззи сдался, взобрался на постель и закрыл глаза. Он крепко заснул, и во сне к нему явились три девы во всем белом, в руках они несли святые реликвии. Девы поклонились Аззи со словами: «Пойдем, Аззи, порезвимся вместе». Аззи смотрел на дев, и ему страшно хотелось присоединиться к ним, ибо они улыбались и соблазнительно подмигивали. Но было в них и что-то такое, что не понравилось Аззи; его опытному взгляду показалось, будто бы девы на самом деле не питали любви к злу, а лишь притворялись, чтобы совратить Аззи и завлечь его в свои сети. Тем не менее его тянуло к девам, тянуло почти против его собственной воли, несмотря на то что он повторял про себя строки из Кредо зла: добро может принимать привлекательную форму, поэтому демон должен остерегаться соблазна того, что только кажется злом. Кредо не помогало. Девы уже протянули руки к Аззи…
Чем кончилась эта кошмарная история, Аззи так и не узнал, потому что его разбудил стук в дверь. Демон поднялся и взял себя в руки. Как же нелепо бояться, что тебя испортит добро! Такие страхи очень типичны для демонов, и сон серьезно расстроил Аззи.
В дверь снова постучали.
Аззи посмотрел в треснутое зеркало. Он пригладил брови, зачесал назад рыжие волосы и для тренировки бросил в зеркало косой свирепый взгляд. Да, сегодня он способен одним своим видом навести ужас; значит, он готов принять любого очередного кандидата в слуги.
— Входи, — сказал Аззи.
Аззи был немало удивлен, когда дверь отворилась и он рассмотрел посетителя.
Вошедший был ему незнаком. Он оказался почти карликом, к тому же с большим горбом. На нем был очень широкий черный плащ, в который он завернулся с головы до пят, не забыв накинуть на голову большой капюшон. Его вытянутое костлявое лицо было страшно бледным, почти как у покойника. Посетитель сделал несколько шагов, и тут Аззи заметил, что он хромает и опирается на палку.
— Кто же ты такой, — спросил Аззи, — что не побоялся потревожить меня в столь поздний час?
— Меня зовут Фрике, — ответил хромой горбун. — Я пришел по твоему объявлению. Ты хотел слугу, готового на любое дело. Вот я и решил предложить свои услуги, потому что я именно тот человек, который тебе нужен.
— Ты без лишней скромности рекомендуешь себя. Но тебя уже опередили два конкурента. Я дал им простое поручение и теперь жду их возвращения.
— Ах да, — сказал Фрике. — Я их случайно встретил — поэта и старую каргу. Они стояли у ворот кладбища, все хотели набраться смелости выполнить твое поручение.
— Им не следовало бы так задерживаться. Назначенное время уже прошло.
— Понимаешь, хозяин, — сказал Фрике, — с ними вроде бы произошел несчастный случай. Поэтому я пришел вместо них.
— Какой несчастный случай? — не понял Аззи.
— Милорд, — уклонился от прямого ответа Фрике, — я принес то, что ты требовал от них.
* * *
Из-под плаща Фрике извлек мешок из дубленой воловьей шкуры, открыл его и вытащил два свертка в мешковине. Он развернул один из свертков и показал Аззи девять ровно отрезанных — скорее всего бритвой — пальцев.
— Вот, смотри. Дамские пальцы.
— Немного отекшие, — заметил Аззи, потрогав пальцы и попробовав один из них на зуб.
— За такое короткое время трудно найти что-либо лучше этого, — оправдывался Фрике.
— А почему здесь неполный комплект? Одного большого пальца не хватает!
— Ваша светлость мог и не заметить, — объяснил Фрике, — потому что замечать такие мелочи было бы ниже вашего достоинства. Но, господин, я бы хотел обратить твое внимание на то, что Агата, страждавшая стать твоей служанкой, один большой палец потеряла давным-давно. Как это случилось, мне неизвестно. Боюсь, что теперь я уж так и не смогу узнать.
— Ладно, это не важно. Но я просил принести еще и голову.
— Ах да, — сказал Фрике. — Ты поручил это поэту. Господин, ты можешь подумать, что это задание было очень легкое, поскольку местное кладбище битком набито теми штуками, одну из которых ты просил. Но поэт долго бродил вокруг кладбища, наконец вошел за его ограду, поковырял лопатой в одном месте, потом, передумав, стал ковырять в другом. Все это мне надоело, я стал ждать, когда же он выполнит твое поручение. Поэтому, милорд, я позволил себе вольность и одним ударом достал то, что ты просил, и избавился от соперника.
С этими словами Фрике развернул второй сверток и продемонстрировал Аззи голову поэта.
— Я вижу, отрезано не слишком чисто, — для порядка заметил Аззи, который на самом деле был очень доволен работой этого кандидата в слуги.
— Сожалею, но у меня не было времени выжидать, когда представится случай нанести точный удар, — ответил Фрике. — Правда, в округе все знали, что он никудышный поэт, поэтому, осмелюсь заметить, он сам промахивался не раз.
— Фрике, ты поработал отлично и тотчас же займешь место моего слуги. Думаю, для простого смертного ты можешь служить образцом. Поскольку ты хорошо справился с этим заданием, уверен, для тебя не будет проблемой достать и то, что мне понадобится в дальнейшем, если я заранее объясню тебе задачу и обследую территорию.
— Буду рад служить тебе, хозяин.
Аззи полез в глубокий нагрудный карман, извлек замшевый мешочек и достал из него четыре золотых талера. Он вручил монеты Фрике, который в знак благодарности низко поклонился.
— А теперь, — сказал Аззи, — пора браться за работу. Полночь миновала, наступило время, когда торжествует зло. Фрике, ты готов к тому, что может ждать нас?
— Конечно, готов.
— А что бы ты хотел получить в награду за службу?
— Только возможность служить тебе и дальше, господин, — ответил Фрике. — До самой смерти и после нее.
Так Аззи узнал, что Фрике догадался, кто такой — точнее, что такое — его хозяин. Аззи был очень доволен, что ему попался столь сообразительный слуга. Он приказал Фрике упаковать вещи. Они должны были срочно приниматься за работу.
