– Мисс Сьюзан, – вступил в беседу Харлей, – вы понимаете всю бесчеловечность подобных превращений?
По лицу преподавателя было видно, что он с большей охотой превратится в ночную вазу – при условии, что ею не будут пользоваться животные.
– Бесчеловечно? – развернулась к нему МакКанарейкл. – О какой человечности можно говорить, когда общаешься с жабами?
– И аистами! – не унималась главврач.
– И разговаривать с вами не будем, – вставила Фора Туна.
– Но за что? – развел руками ректор.
– Да где же эти Клинч с Лужжем?! – в отчаянии воскликнул Порри, из последних сил отшвыриваясь от наседающих хочуг. – Где хоть кто-нибудь!
– Я здесь, – сказал Дубль Дуб, появляясь в дверном проеме.
– Ну так помогай! – тонким голосом проревел Гаргантюа, расставаясь с последней перечницей.
Дуб отреагировал мгновенно. Но не сразу. Секунд десять он с абсолютно тупым выражением смотрел на действия Порри и повара. Зато потом плечистой молнией проскользнул под ближайшим агрессором, легко подхватил чудовищных размеров мешок с надписью «Манная крупа. От благодарных троллей» и обрушил его на врагов, примяв сразу с десяток хочуг.
Трудно сказать, какие хочуги попали под карающий мешок. Может быть, там преобладали хочуги Бескрылого Полета или хочуги Заполнения Жизненного Пространства. Может, первой с мешком соприкоснулась хочуга Чтоб Мне Лопнуть. Это так и осталось загадкой.
Первым делом мешок лопнул. Вторым – заполнил помещение крутящейся манной крупой. Под рев взбесившейся манки Гаргантюа и Гаттер выскочили из кухни, при этом Порри успел увлечь за собой Дубля, а главный повар – ухватить любимый ухват. Размахивая ухватом, Гаргантюа заделал дверной проем похожей на благородную сырную плесень голубоватой пленкой и сполз по стене на пол.
С каждой секундой крупы на кухне становилось все больше, при этом она еще и готовилась – набухала и превращалась в белые хлопья. Сквозь пленку Порри увидел, как очередная хочуга, сунувшись в пролом, была сдернута манным вихрем, понеслась по кругу и растворилась в кулинарной метели.
– Пурга, – довольно сказал Дуб.
Никогда не говорите женщине: «За что?» И уж во всяком случае, не разводите при этом руками. В мгновение ока МакКанарейкл Угрожающая превратилась в МакКанарейкл Разящую.
– Он еще спрашивает! Вместо того, чтобы извиниться… Молчать!.. Что ты губами хлопаешь? Сказать нечего? Вот я сейчас тебя!
– А я тебя! – подхватили сотни голосов, и в сторону оторопевшей мужской части Первертса полетели изящные, остро отточенные и хитро заверченные заклинания.
Лужж каким-то чудом [50] успел окружить мальчиков мощной сферой Фигвамера, о которую ударились женские заклятия. Отскочив, сплелись в быстро чернеющий клубок, поднялись вверх и ушли в потолок [51] .
А внизу уже разгорелось настоящее сражение, ведущееся по всем правилам беспощадной и бессмысленной (то есть бестолковой) войны. Нападающие передислоцировались. Студентки окружили сферу Фигвамера и принялись выколдовывать Пролезающие, Прошмыгивающие и Обманывающие заклинания.
– Ятучкатучкатучка, – заклинало одно, пытаясь протиснуться между полом и зеленоватой сферой.
– Янаминуточкуянаминуточку, – пищало другое, мелко стучась о преграду.
– Откройатохужебудет! – голосило третье, пикируя сверху.
Студенты участвовали в битве посредством испуганных криков и частых, но неубедительных взмахиваний волшебными палочками.
Основные боевые действия развернулись между преподавательскими составами. Взрослые маги и ведьмы заняли позиции за баррикадами из поваленных столов, безостановочно паля друг в друга огненными шарами, водяными пузырями, воздушными подушками и земляными кучами.
В центре побоища, пренебрегая опасностью, лицом к лицу стояли предводители. Маги экстра-класса Югорус Лужж и Сьюзан МакКанарейкл быстро чертили в воздухе невероятно сложные фигуры, готовясь обрушить на противника неслыханные напасти.
Хочуга Бессмертия не торопясь сползала по Волшебному Бобу, предвкушая скорое воплощение в живого волшебника, желательно как можно более могущественного. Путь через кухню отрезан, но невоплощенное заклинание уже присмотрело место для посадки на крыше.
Вдруг сбоку мелькнуло что-то белое и пушистое. Хочуга повернулась и чуть не свалилась вниз.
Белый крылатый верблюд величественно облетал ствол Волшебного Боба. За его первым горбом восседала малолетняя ведьма, а за второй уцепился вопящий во всю глотку кот.
– Две Чаши! Две Чаши! Две Ча… – засигналила хочуга и прикусила то, что заменяло ей язык.
Воплотиться в Две Чаши – самое могущественное магическое существо в Британии – сокровенное хотение любой хочуга. И сообщать конкурентам о появлении Чаш очень глупо.
Но сделанного не воротишь – армия вторжения замерла, жадно глядя на парящего в ночи Рыжика.
– Югорус, на кухне беда! – крикнул майор Клинч, вбегая в столовую, и осекся.
В столовой тоже была беда.
Прикрытые сферой Фигвамера мальчишки нашли себе занятие. Они бегали вдоль сферы и спешно латали дыры, проеденные девчоночьими заклинаниями. Отряды взрослых колдунов и ведьм уже понесли изрядные потери. Потери раскинулись на полу в живописных позах и слабо постанывали, принимая первую помощь санитаров.
Функции санитаров предусмотрительно взяли на себя бывшие волшебники Мордевольт и Фантом Асс. Не имея возможности участвовать в магическом сражении, они накинули наколдованные Харлеем белые халаты с большими красными крестами и теперь деловито сновали между завалами из подбитых люстр и опавшей штукатурки. Правда, помощь пострадавшим они оказывали в основном моральную, зато по самозваным санитарам не стреляли – не до них сейчас.
К счастью, никто из преподавателей не был боевым магом или боевой ведьмой. К сожалению, этот недостаток с лихвой восполняла Вальпургиева ночь, превращавшая гражданские магические словосочетания в армейские магические предложения.
Центральным эпизодом битвы по-прежнему оставалось противостояние Лужжа и МакКанарейкл. Ректор, развеявший очередное заклинание взбунтовавшейся подчиненной – огромный резиновый пищащий молоток, стучавший по головам всех, кто оказывался неподалеку, – тяжело дышал. Мисс Сьюзан, выглядевшая куда свежее, уже нарезала раскалившейся волшебной палочкой очередной магический много-очень-много-черт-знает-сколько-угольник.
Увлеченные мщением, ведьмы не заметили ни Клинча, ни вбежавшего следом Развнедела, который крепко держал в охапке Аесли. У попавшей из огня да в полымя троицы еще имелся шанс улизнуть, если бы не Сен. От удивления забыв о пропитавшей его тело хочуге Решительности, мальчик хотел шепотом спросить «Что здесь происходит?», но вместо этого заорал во весь голос:
– Наших бьют!
Очень решительный и, как следствие, очень глупый поступок. Ведьмы развернулись на звук и радостно завопили:
– Попались, голубчики!
– Эй! – возмутился майор. – Это моя реплика!
Но долго возмущаться ему не дали – дружный залп из полусотни волшебных палочек продемонстрировал, что голубчики действительно попались.
Клинч, Развнедел и Сен опрометью бросились кто куда: бывший спецназовец – за ректора, уважаемый профессор – за спецназовца, а отважный первокурсник… к Сьюзан Мак-Канарейкл.
– Нас заметили! – прокричала Мергиона на ухо Рыжику. – Как удачно!
– Заворачивай! – энергично откликнулись сзади. – Заворачивай, кому говорю! Авантюристка!
Похоже, Кисер не разделял мнения Мергионы об удачности происходящего. Вцепившись во второй горб, он безумными глазами смотрел на приближающуюся зеленую колонну, густо усеянную шевелящимися мохнатыми тенями.
Зачем же эгоистичный волшебный кот полетел с авантюристкой, спросит читатель, у которого дома не живут коты. Он же мог в любой момент перенестись в безопасное место. Что его удерживало? Доброта? Самоотверженность? Желание помочь людям? Читатель, у которого дома есть коты, уже саркастически усмехается. Остальных придется разочаровать. Кисера удерживала на верблюжьем горбе обыкновенная лень.
Точнее, необыкновенная лень. Чудовищно сильная лень. Фантастическая лень. Нечеловеческую кошачью лень могла одолеть, пожалуй, только скука. Если Кисеру становилось скучно, он все-таки вставал и куда-то шел.
Но скучать пока не приходилось.
После дюжины облетов Волшебного Боба хочуги полностью переключили внимание на Две Чаши. Все высадившиеся на крыше твари вернулись на ствол и, толкаясь и проползая друг сквозь друга, старались приблизиться к Рыжику.
– Ну а теперь, – сказала Мерги, – вверх!
Ближайшая хочуга махнула мохнатым краем, едва не задев хвост Рыжика. Верблюд сместился немного в сторону и начал подниматься.
