– А это кто? – Какой-то плюгавенький мужичонка ткнул трясущимся пальцем в сторону Горыныча.
Тот со здоровым аппетитом голодного дракона уплетал гуся с яблоками и от ответа воздержался.
– Зеленый Змий, – гордо заявила я. – Не узнали?
Офигевший в конец народ понял, что допился. Явился к ним Зеленый Змий, так сказать, во плоти. Горыныч мило улыбнулся, явив обалдевшей публике огромные клыки. Те, кто послабже, выпали в осадок, остальные побледнели, но ничего, держатся. Молодцы.
Иван очнулся на груде поверженных его падением тел, обозрел учиненный погром и выпучил глаза:
– Это я их?
– Ты, ты, – успокоила его Василиса, заботливо прикладывая к наливающейся шишке на лбу любимого компресс.
И где только успела взять?
Глаза Вани стали еще круглее:
– Ничего не помню.
– Не мудрено, вон какая здоровущая шишка! – промурлыкала Василиса.
– А что здесь произошло? – поинтересовался совсем обалдевший парень.
– Действительно. Нам тоже интересно послушать. Что же здесь произошло?
Вопрос прозвучал как гром среди ясного неба. На площади перед сельсоветом появилась четверка незнакомцев – трое мужчин и одна девушка. Впрочем, девушку я знала.
Мелена выглядела, как всегда, великолепно. Короткие волосы цвета баклажан уложены по последней моде явно дорогим стилистом. Стройное тело облегал темно-сиреневый комбинезон. Элегантная дамская сумочка в тон, небрежно перекинутая через плечо, была до того миниатюрной, что, казалось, не вместит и расческу. Но это не так. Ее сумка могла вместить множество вещей не хуже большого чемодана. Такая замагиченная сумка стоила очень дорого, но все равно пользовалась у народа популярностью, так как нередко, помимо чар по увеличению вместимости, на нее накладывались чары изменения веса. В такой миниатюрной вещице можно кирпичи таскать, лишь бы материал не подвел.
Как все высокородные ведьмы, Мелена являлась счастливой обладательницей хвостика. Небольшого, но настоящего, даже с миниатюрной кисточкой на конце. Она нежно заботилась об этой части тела, кисточку расчесывала, украшала бисером. Многие сокурсницы черной завистью завидовали Мелене и пытались вырастить свой собственный хвостик магическим путем. Какими только ухищрениями не пользовались: и в полнолуние на муравейник садились, и мылись разнообразными отварами (после применения которых у большинства модниц появлялась страшная аллергия), и демонов вызывали. Правда, некоторым удавалось добиться желаемого и девушки щеголяли разнообразными хвостами – от поросячьего до тигриного (у кого что получилось).
Трое мужчин представляли собой не менее живописное зрелище. Самому старшему на вид было не менее сорока. Темные волосы уже тронула благородная седина, лицо мужественное, из тех, что обращают на себя внимание женщин, хотя его нельзя было назвать красивым. Скулу пересекают старые шрамы, словно какая-то большая кошка небрежно мазнула когтями. Если учесть, что в каждой команде истребителей (а это были они, никаких сомнений) имеется неплохой лекарь, то это было жуткое создание, раз шрамы остались. Другой – в камуфляже, лет тридцати, с цепким взглядом охотника. Третий, самый молодой, с небесно-голубыми глазами, всего на курс-два старше меня. Звали его, кажется, Леша, учился на факультете целительства.
Настал звездный час Овцынова. Он с достоинством вылез из-под стола, царственным жестом смахнул с ушей остатки винегрета и начал повествование. Если не вдаваться в утомительные подробности, суть была такова: все было так хорошо – птички пели, клевер цвел, стада размножались, деревня процветала – пока не приехала одна стервозная ведьма. И тут началось… Полы намочила; стул, забор, фонарь испарила; избушку сломала; урон председателю в виде царапин на лице нанесла. Из его рассказа следовало, что, не будь меня, и корову-то никто жрать не стал бы. Мол, это случилось только благодаря моему попустительству и некомпетентности. Прямо так и сказал – некомпетентности. В довершение ко всему эта самая ведьма вызвалась на охоту за нечистью исключительно добровольно и для того, чтобы загладить свою вину перед деревней. Вернувшиеся с охоты мужчины красочно описали геройскую гибель несчастной. И он, как глава сельской администрации, принял решение вызвать команду истребителей. Все-таки не каждый день монстры закусывают приписанными к селу ведьмами. Отсюда, собственно, весь сыр-бор.
Я выпучила глаза на главу администрации, не находя слов, чтобы сказать уважаемому представителю власти, насколько он не прав в своих выводах. Затем, когда праведный гнев перестал перехватывать горло спазмами, я все-таки высказала многоуважаемому Овцынову все, что я о нем думаю, какими способами с использованием слесарного и садового инвентаря я бы его имела, если бы он, в сущности, не являлся противным козлом, чье происхождение туманно и неизвестно даже его предкам-извращенцам.
Народ уважительно заслушался. Кое-кто быстренько конспектировал мою пламенную речь, умоляя говорить не так быстро. Звучало это так:
– Помедленнее, я записываю!
Некоторые особо удачные выражения благодарная публика просила повторить на бис, особенно список нечисти, с которой предки уважаемого главы имели извращенные интимные отношения, составленный в алфавитном порядке.
К концу моего пламенного монолога группа истребителей тихо корчились на земле, обессилев от смеха и размазывая слезы. Только командор, не теряя достоинства, спокойно выслушал до конца, предложив изложить мою версию событий. Хотя и в его глазах таились веселые искорки. Или мне только показалось?
Моя версия была гораздо более правдоподобна. В принципе против истины я не погрешила, просто опустила некоторые детали. Зачем им знать про пещеру и мужика в гробу, про меч, который я случайно прихватила, и покойника, что приходил ночью требовать собственное имущество? Не отдам! После всех треволнений я заслужила некоторую компенсацию.
Меня выслушали так же внимательно, как и Овцынова. Правда, председатель несколько раз пытался вставить несколько слов от себя лично, но его попытки пресекли в зародыше. Просто наложили заклятие немоты, и все. Открывает щука рот, а не слышно, что поет. Вопреки ожиданиям, Овцынов не поддался унынию и не стал молча стоять в сторонке, а принялся комментировать мой рассказ жестами. Когда всем надоели его ужимки, к чарам молчания добавили чары недвижимости. Теперь глава администрации вынужден был гневно сверкать на нас глазами. И только. Приятное разнообразие.
– Понятно. Весь сыр-бор разгорелся всего лишь из-за того, что одна сельская ведьма просто не вышла вовремя из леса, – разочарованно констатировал мужчина со шрамом.
Остальные укоризненно уставились на меня. Я покраснела и стыдливо потупилась. Действительно, неудобно как-то получилось.
– А как же волки-мутанты? – с надеждой поинтересовалась Мелена. – Мы их истреблять не будем?
Ух ты! Мелена просто рвется в бой! Берегись, нечистая сила. Грозная ведьма ступила на тропу войны.
– Полагаю, волки не стоят нашего внимания. Один мутант еще не проблема. Тем более местные с ним сами справились.
Я проследила за его взглядом и обалдела, узрев шест с насаженной на него волчьей головой. Ни фига себе! Голова ощерилась и грозно щелкнула зубами. Я вздрогнула и невольно попятилась. В деревне обо мне слишком хорошего мнения. Против стаи таких милых зверушек мне не выстоять и пары секунд. Слово «мама» договорить не успею. От перспективы стать обедом монстра слегка замутило. Не волнуйся, Вика, все благополучно закончилось. Теперь домой, в Москву. Снова вспомнить тепло чистой постели, аромат душистой ванны. И, что самое главное – никаких комаров, мошек и прочей живности, никто не станет подкладывать на подушку дохлых крыс. О счастье!
Как так получилось, что вместо спокойной телепортации в Москву мы принялись шастать по лесу в поисках того, не знаю чего? Словом, пока я с наслаждением парилась в баньке, услужливо предоставленной мне лебезящим Овцыновым, наши истребители времени даром не теряли: успели связаться со штабом и доложить об исполнении задания. Молодцы. Но сами нашли себе работенку. Начальство терпеливо выслушало отчет и приказало проверить подземную лабораторию. Вряд ли она представляет опасность, но подстраховаться не мешает.
Так что когда я появилась возле сельсовета с довольной улыбкой на лице и сумкой через плечо, Мелена поспешила «обрадовать» меня новостью о предстоящей экспедиции. Пока я с отвисшей челюстью пыталась смириться с мыслью об очередном походе в лес, кто-то сильно и очень настойчиво принялся дергать за штанину моих брюк.
Это был черный кот. Добившись моего внимания, он надсадно мяукнул и шустро забрался на плечи, используя штаны как своеобразное дерево для лазанья. Мои вопли и ругань ничуть не смутили черную бестию. Он спокойно и с достоинством потерся о щеку, удобно устроился вокруг шеи наподобие воротника и громко замурлыкал в ухо.
