Гроза пустошей - Жанна Михайловна Пояркова

- Смотри, смотри…

Хайки схватила меня за плечо. Через коридор летел огромный белый мотылек размером с мою ладонь. Он сел на макушку пиро, и она заверещала что-то, полное удовольствия. На мой взгляд, выглядел он жутковато.

- Какая лохматая у него голова, - удивленно произнес Ястреб Джек.

- О-о-о-о! Это прекрасный знак, друзья мои! Они не так доверчивы, как может показаться с первого взгляда.

- Вы поклоняетесь бабочкам? - поморщился я. - Как-то это… не впечатляет.

- Конечно, нет, - привратник жестом предложил нам последовать вперед. – Мы не поклоняемся никому. Мотыльки - это лишь метафора того, как хрупка и недолговечна жизнь. Все в пустошах делятся на две части, друзья мои, - армия созидателей и армия разрушителей. Для того, чтобы мир развивался, нужны обе, но армия созидателей всегда должна быть сильнее. Мы не единственные обитаем в пустошах, так что расположение этих хрупких существ служит наглядным напоминанием.

- Я точно принадлежу к армии разрушителей, - заявила Хайки, осторожно ступая, чтобы мотылек не улетел.

Зуб даю, маленькое белое чудовище пило ее пот своим скрученным хоботком. Ястреб Джек вопреки безыскусному равнодушию, которое демонстрировал до этого, заинтересовался и разглядывал мозаику по бокам коридора.

Я все никак не мог понять, как ему удается иметь лицо, соединяющее в себе типичные черты простых работяг и оттого моментально растворяющееся в памяти. В историях погонь часто встречается такой незаметный свидетель - строитель, столяр или просто подсобный рабочий, который выдает ответ, куда побежал преследуемый, а потом сразу испаряется и из истории, и из головы. Отвернулся - и забыл.

При этом, когда я всматривался, то понимал, что лицо у Джека запоминающееся - крупный нос, слегка косящий глаз, разная зелень в каждой из радужек, делающая взгляд необычным, постоянная полуулыбка вместо угрюмых складок на лицах большинства мужиков пустошей. И это не говоря о том, что он то казался неприметным, замкнутым, почти жалким, а то вдруг обретал уверенность - и совершенно менялся, отмачивая свои штучки.

Интересный тип этот Ястреб Джек… Джек-колдун. Хотелось бы мне исчерпывающе знать, что он умеет, и много ли таких в пустошах. Не в курсе моих размышлений, Джек стащил потный шарф с лица и радовался непривычной в Балхе прохладе.

- Так где, ты говорил, проходит омовение?

Зал, в который мы вскоре попали, сделал бы честь настоящему замку – купол казался недосягаемо высоким и был увит голубыми цветами, издающими приятный свежий запах, кое-где в крупных горшках даже рос небольшой кустарник. Везде порхали такие же белые мотыльки как тот, что оккупировал голову Хайки. Может, мне показалось, но я заметил между листьев песчаного тушканчика. Он посверкивал темными бусинами глаз.

Сверху, разбитый сетчатым потолком на мелкие квадраты, падал свет, отчего казалось, что ты находишься в саду. Обстановка выглядела донельзя мирно - и при этом я не замечал никаких вещей, свойственных культам, никакой атрибутики, статуй, картин, алтарей. Скептик во мне закурил трубку и начал перечислять длинный список подозрительного. Мы обогнули небольшой искусственный пруд, где цвели лотосы, - розово-белые, покрытые тонкими прожилками цвета. Это место создавалось для отдыха и размышлений, и я почувствовал себя лишним.

- Проходите, друзья!

Мы вошли в широкую купальню, на дне которой маленькими разноцветными плитками кропотливо выложили рисунки разнообразных животных — джейран, верблюд, песчаный заяц, суслик. Старательный и спокойный труд чувствовался во всем, что находилось внутри храма, в каждой вещи или элементе строения скрывалась масса вдумчивой, неторопливой работы.

Кроме нас в купальне оказалось пять человек мужчин и женщин, внимавших словам чернокожего проповедника. Нас заставили раздеться и обкрутиться свежими простынями, затем культист представился как Вос и прочитал речь, которую никто толком не понял. Он говорил о том, что искажения меняют правила, по которым живет наш мир, а потому мы обязаны прислушиваться к остальным живым существам и защищать их.

Дзенцы тоже любят поговорить о благоденствии живых существ, но говорить-то говорят, а больше концентрируются на улучшении воинского мастерства.

- Тут что-то не так, - прошептал мне Ястреб Джек. - Я как будто вижу самого себя… Как будто кто-то выстраивает картинку.

- Что?

Но он не уточнил, продолжая шевелить бровями, что выдавало глубокую внутреннюю жизнь.

На мой вкус, все пока выглядело безобидно, хотя я не понимал, на какие шиши эти миролюбивые ребята отстроили такие хоромы посреди пустошей, полных желающих ограбить ближнего своего. Несколько служителей расселись по периметру купальни и начали выстукивать сложный, увлекательный ритм на маленьких и звонких барабанах. В отличие от медитативных, погружающих в дремоту мантр, которые я как-то слышал у караванщиков, этот стук был невероятно энергичным и подталкивал двигаться.

- Вы все - опасные люди, пришедшие сюда по разным причинам, - провозгласил Вос и улыбнулся, будто собрать вместе опасных людей - все равно что пригласить родных на ужин. - Но у каждого опасного человека бывает момент, когда ему надоедает однообразие драк и перестрелок. Он задумывается, не стоит ли принести хоть немного пользы миру. Сейчас - как раз такой момент.

Вот тут он меня подловил. Прежде, чем кто-то успел выказать сарказм или уважение к проницательности проповедника, отовсюду - со стен, с кустов, с потолка - белой вьюгой начали опускаться мотыльки. Они медленно и завораживающе кружили вокруг нас и сбрасывали с крыльев по толике светящейся пыльцы. Мы будто стояли под волшебным сиянием.

Остальные «прихожане» начали тянуть к мотылькам руки, довольно покачиваясь под звонкие барабаны. Что могло заставить взрослых людей вести себя, словно бестолковые дети? Мы, вроде, ничего не пили и не ели...

И тут пыльца достигла и меня, принося смесь восторга и освежающей жизнерадостности, которой я в последнее время не славился. Мир будто отмыли - и он засверкал, засветился, окрасился теплыми и приятными красками. Будущее стало представляться интригующим и интересным, а все проблемы - преодолимыми.

Ястреб Джек что-то говорил, заражая нелепой жизнерадостной ухмылкой, Хайки скакала и плескалась, будто молодой джейран. Белые бабочки кружили вокруг нас, не опасаясь прикосновения. Я опять заметил скрывающегося в траве тушкана, и тот явно знал что-то важное, будто находился там неспроста. Всем, даже упитанным крысам Балха, было, что мне поведать. Я ощущал их присутствие рядом.

- Мы запускаем время заново, - сказал проповедник Вос и окунул нас с Хайки в полностью покрытые серебристой пылью воды.

Я открыл глаза под водой, не испытывая ни малейшего желания выбираться из играющей солнечными лучами купальни. Маленькие рыбы, плавающие между стеблями лотосов, пролетающая над