Дэн разлил грамм по семьдесят, мы выпили, и я продолжил:
— Романтик я или не романтик — сейчас не так важно. Важно, что у меня семеро добрых знакомых с уникальными способностями. Помнишь Димку, клоуна нашего?
— Помню.
— Так вот, представь — он может лечить СПИД. Что бы ты делал с таким даром?
— Я бы… — Дэн почесал затылок. — Первым делом я бы извинился перед шефом и завязал. Потом бы открыл клинику. Деньги у меня есть. И зашибал бы бабосы совершенно законным образом, да еще и людям польза.
— Хорошо. А теперь поставим вопрос по-другому. Что бы ты сделал с этим восемь лет назад?
— Блин, не знаю даже. Наверно, закончил бы свой эконом и поступил в мед. Было бы у меня сейчас два высших. А потом с двумя высшими бы разработал уникальную методу лечения СПИДа, стал бы светилом науки. Академиком.
— Вот, потому ты, Дениска, и не маг. Я долго думал, почему тебя природа даром обделила, а потом мы с Отто пришли к выводу, что люди твоего склада, склонные к точным наукам, пробуждению не подлежат. Увы и ах. Ладно, проехали. Наливай.
Мы снова выпили. Дэн долго изучал взглядом поверхность стола, потом резко мотнул головой, как мне показалось, отгоняя мрачные мысли.
— Ладно, давай к делу. Допустим, в том, что у кого-то могут быть причины за тобой следить, ты меня убедил. А теперь, пожалуйста, поясни мне, тугоумному, с чего ты взял, что тебя уже пасут. И можешь не ссылаться на свою хваленую интуицию. Даже ты на голых предчувствиях выводов не делаешь. Так что факты давай.
— Пожалуйста. Факт первый. На одном из наших последних выступлений присутствовал пробудившийся маг. Пробудившийся довольно давно. Даже Отто не смог определить его профиль… ну то есть сказать, какие магические действия ему доступны. Это, конечно, еще ни о чем не говорит, но первые тревожные предчувствия появились у меня именно тогда. К тому же Отто заверил, что видел его у нас в цирке раньше. Факт второй. Пока я был в отъезде, к мамке приходил какой-то человечек, интересовался мной. Проходить не стал, телефона не оставил, мать его описала, но на фотографиях не нашла. Следовательно, я его скорее всего не знаю. А вот он знает, как зовут мою мать, как зовут меня и где меня искать. И третий факт. По дороге к тебе мне кто-то звонил и молчал в трубку. Может, у меня действительно паранойя, но в свете вышеперечисленного меня пугает почти все.
— Как ты думаешь, этот, который к Валентине Ильиничне заходил, он из приблатненных или как? — Было видно, что Дэн возвращается в свою стихию. Больше не было никакой магии, были только стандартные человеческие проблемы. Решением которых он и занимался.
— Не знаю даже. Скорее уж наоборот — из органов.
— Так, Артемка. Прежде чем я влезу в это дело с головой, запомни: я, конечно, довольно много чего могу, но у всего есть предел. Так что в случае чего, извини. С некоторыми вещами я тебе помочь не в состоянии. А теперь рассказывай в подробностях чем, кроме цирка, ты в последнее время занимался.
— Да почти ничем: писал материалы всякие и отправлял их заказчикам. Ну и золото тебе сдавал. Вот и все, пожалуй.
— Точно все?
— Точно.
— Ну, с золотом все чисто. Тут будь спокоен. С писаниной твоей тоже не бином Ньютона — понятно все. Значит, остается только твой цирк бесплатный. — Он хохотнул, но как-то невесело, — Видимо, кому-то ты дорожку перешел. Не факт, что органам, но от этого не легче. Хрен редьки… Ладно, как говорится, помни вечно.
Он встал, подошел к телефону (древнему такому — с диском) и начал звонить.
— Семен Тигранович? Вечер добрый. Денис. Знаю, что понедельник. Дело срочное. Другу помочь надо. Вот и я о том же. Старый друг, хороший. И полезный. Это он нам жестянки поставляет. Именно. Мне бы пяток парней на подхват. Кто там у нас не особо занятой. Так, записываю. Ага-ага. Это кто? Часовой? Отлично. В самый раз. Так, и еще кто? Максим? Это который? Ага-ага. Понял. Спасибо, Семен Тигранович. До связи.
Дэн повесил трубку и зачем-то подергал себя за мочку правого уха.
— Значит, так, дружок. Первое. В течение ближайшего месяца, а то и двух, никаких выступлений. Второе. С тебя полная и исчерпывающая информация о каждом из циркачей. Прописка, фактическое место жительства, род занятий, место работы, вредные привычки и слова-паразиты. ВСЕ. Третье. Как соберешь информацию, сразу распускай братву по домам. Лучше всего автотранспортом. Четвертое. Есть у вас документальные подтверждения существования цирка? Лицензия, бухгалтерские документы, ну и прочая фигня? Есть? Все мне на прочтение. Потом в глубокий утиль. То есть совсем. Понял меня?
— Это-то зачем?
— Пятое. Слушаешь меня как Господа Бога! Я сказал — ты сделал. Вопросы?
— Не имею.
— Шестое…
Договорить он не успел. Запиликал на столе мой телефон. Звонила Венди…
ВендиСразу, как Артем ушел, ребята стали строить планы на сегодняшний свободный вечер. Вариант «остаться в кемпере и посмотреть телик» никто даже не стал озвучивать — и так было ясно, что мы все хотим друг от друга отдохнуть.
Космонавтов перед отправкой на орбиту долго тестируют на психологическую совместимость; нас никто не тестировал. И хотя с этой самой совместимостью у нас вроде бы все в порядке (мы с Артемом — не в счет), все равно иногда хочется увидеть другие лица и послушать другие песни.
Как раз за песнями и отправились Димка с Влад ом — они уже успели прознать, что в город приехал с концертами БГ, и надеялись раздобыть пару билетов. Чжао отправился на китайский рынок искать соотечественников, Пит и Отто, как и обычно, просто исчезли в неизвестном направлении. Правда, за них волноваться не стоило — они были, пожалуй, самыми дисциплинированными и ответственными из нас, никогда ни в какие сомнительные истории не влипали. Пока я делала уборку в домике своих кошек, по своим делам отбыл и Артурчик.
Мне бы тоже не мешало проветриться. Устала я. Устала так, что хоть бросай все. После Полынек так было тошно — хоть в петлю или в омут, как та Ася.
Сорваться, что ли, в город? Забрести на какую-нибудь дискотеку, поплясать, пока с волос не закапает, забыться…
Нет, не по мне это. А пойду-ка я покатаюсь на трамваях.
Для меня трамвай — практически синоним сладкой жизни. Я выросла в городке, где их просто не было за ненадобностью, и мне любой населенный пункт, где есть трамваи, казался чуть ли не Рио-де-Жанейро. Детство вот кончилось, а трамваи — остались.
Только я успела побросать в сумочку кошелек, пудреницу и мобильник, откуда-то возник Артурчик. Причем возник настолько внезапно, что я было заподозрила, что он уже потихоньку освоил телепортацию.
— Собираешься куда-то?
— Ну да, — пожала плечами я, — не торчать же здесь одной.
Артурчик глубоко вздохнул и, глядя куда-то мне за спину, произнес нарочито самоуверенно:
— А я вот подумал, не позвать ли мне тебя на свидание. — При этих словах щеки у него сделались малиновые.
А я уронила сумочку.
— Нельзя, Артурчик, — осторожно сказала я. — Это не по правилам.
Перед глазами проскочила портретная галерея его подружек. Неспроста они все были как на подбор веснушчатые блондинки, ой неспроста… Артурчик продолжал бесстрастно смотреть мне за спину.
— Мы же договорились… Никакого флирта. Я — сестра.
— Скорее как в книжке: Венди — мамочка потерянных мальчишек на острове Небывалом, — холодно усмехнулся он. — Венди, я серьезно.
— И я серьезно. — Я выложила последний козырь: — Тебе семнадцать.
— Ну и что это меняет? Отто, вон, тридцать с копейками — и что?!
— При чем здесь Отто? — сорвалась я; сердце заколотилось с такой силой, что в груди сделалось тесно.
— Это я так, — спохватился Артурчик. — Извини… Но… Может, мне и семнадцать, но я же не такой дурак, чтобы не видеть!.. Ты… н-не думай, ничего такого я не имел в виду… Просто я… ну… может, погуляем вместе? Я знаю пару мест… Пойдем, а? Повеселимся, а то ты… мрачная стала, как тень отца Гамлета.
Я непроизвольно улыбнулась, и Артурчик взбодрился:
— Ну? Идешь?
— Артем меня бросит в реку, как Стенька Разин княжну… Чтобы никому не досталась. И будет прав, черт возьми!
— А я тебя спасу, — довольно улыбнулся он. — И потом, мы же просто прогуляемся, чего в этом криминального? — И Артурчик сделал такие глазки, прямо сэр Галахад Непорочный.
— Ты город хорошо знаешь? — начала сдаваться я.
— Прекрасно. Я с родителями здесь был много раз. Ну так что?
— Хорошо.
Артурчик отстучал каблуками мудреную чечетку и издал индейский клич.
«А ну и пускай, — подумала я. — Все будет чинно и целомудренно».
Лишь только мы вышли на улицу, объявился Отто. Весь мой пыл вмиг угас. Я уже готова была отказаться и от трамваев, и от обещанной «пары мест», ноги сами собой замедлили шаг. Но Артурчик, почуяв это, крепко взял меня за локоть и потащил вперед.
