– Чего? Чего я знаю?
– Что ты маленькая.
* * *
Вежливый Гарри помог добраться до того двора, на котором я подписалась ждать Рика, и наговорил еще кучу всяких нельзя, будто мне шаманьих мало было. Но я не слушала.
Я тупо смотрела на пустой дворик (быстро он опустел, когда рядом два дракона приземлились!) и пыталась переварить новую инфу. Я, значит, по драконьим понятиям, малолетка. И ничего мне не светит, причем долго еще. Мне даже работать могут не разрешить. Ну эти, маги, которые должны татушку делать. Гарри трепался, что свободно могут запретить. Мол, неполнолетнему дракону полагается находиться на воспитании и индю… индеве… блин, короче, на содержании у родственного клана! Спятили? Где я им тут найду родственников? Мне, что ли, надо слетать на землю, притащить сюда папу и превратить его в дракона? Тьфу!
И какое право они имеют запрещать мне работать? Не, я не то чтоб очень хотела, но, если запрещают, то хоть попробовать надо!
Я устроила Гарри допрос – что, мол, входит в драконью работу. Он как понес. То ли сам не знает, то ли умный слишком. Прям как Гэл болтает – из трех слов только одно и поймешь. Ну вот что такое «рудознатец», вы знаете? Нет? Я тоже. И как, интересно, я могу заняться «лемнетте каушпицем»? Или еще каким-то там тервейсом? Без понятия.
Единственное, что усекла, – это что дракон может воевать (я обрадовалась, но зря – сейчас мир, и в армию несовершеннолетних не берут) и разносить почту. Весело.
– Так я полетел? – пробился мне в уши голос правильного Гарри.
– Катись, – попрощалась я. – В смысле… пока.
И где, интересно, Рик?
У меня к нему несколько вопросов. Срочных!
* * *
– Милостивая госпожа! – Из чердачного окна высунулась лысоватая голова. Хозяин.
Я притормозила.
– Чего тебе?
– Милостивая госпожа! – промяукала голова. – Уже за полночь.
Вот именно!
– И чего?
– Ну… не могли бы вы перестать ходить по двору? Дома трясутся.
– Не уснуть никак, – жалобно пискнуло второе окно – там откуда-то взялась девчонка с котенком.
– Может быть, милостивая госпожа желает сменить облик? – предложило третье окно. Там, помнится, какой-то дядя сидел, на папиного бухгалтера смахивал.
Вот еще!
Не буду я превращаться! Во-первых, я не такая дура, чтоб шататься тут одной, да еще в тех чудных тряпочках, которые Гэл наколдовал. Грабанут еще. Во-вторых, я все равно превращусь обратно, как только мы с Риком поругаемся. В-третьих, тут кувыркаться негде. И вообще.
Ну где этот белобрысый?
Обещал же вернуться вечером!
Вредина, волнуйся тут из-за него.
Бэмс! Я зацепила хвостом корыто для лошадей. В щепочки, конечно. Ох, чтоб его! Банковский кризис ему в сальдо! Ну кто его тут вкопал!
– Милостивая госпожа…
– Чего еще?
– А вы сами туда слетайте. За вашим…
– Снарядом? – Нет, как-то по-другому. – Тротилом… а… патроном?
– Ну да. Вона там, видите – горушка? Там и поселок ихний, где мор зачался. Мы тама, значит, мужиков наших дежурить поставили, чтоб никого ни туда, ни оттуда, да за лекарями в город послали. Тока когда они будут, лекари те? Если б не ваш патрон, вообще плохо б стало.
– Короче!
– Дак там он. Мужики-то говорили, что он обратно не пошел – тока страже сдалека покричал, что, мол, мор опасный и, значится, чтоб никто не ходил, а за лекарями чтоб послали срочно.
Дальше я не слушала.
Звезды в небе резко неслись мне навстречу – как я махнула крыльями, сама не заметила. Болтливого хозяина смело в кусты. Так ему и надо!
– Ты раньше мог сказать?! – проорала я и унеслась.
Шаман говорил, правда, что летать нельзя. Но он говорил и то, что вернется вечером!
Зараза белобрысая! Эмчеэсник местного разлива, кинуть меня решил, да? Избавиться? Тоже мне спасатель!
Гора надвигалась очень быстро – ее и в темноте было видно, розово-желтые бока светились почти, как месяц, хотя вокруг все тонуло в каком-то то ли дыму, то ли тумане. Я уже видела огоньки внизу, рядом с горой. Это были костры.
Ну шаман, ты счас схлопочешь. Супермен нашелся. Человек-паук. Чип и Дейл в одном флаконе. Самоубийца.
Да я тебя с того света достану!
* * *
В поселке горели костры. Большие. Почему-то пламя было малиновым, а дым – почти красным. Красные столбы дыма вонзались в ночное небо и растекались большим алым облаком.
Как огромный флаг.
Дым ел глаза, пахло горько и до ужаса противно. Как в морге, куда нас однажды водили легкие курильщика смотреть. Как на пожаре тех башен-близнецов в Нью-Йорке. У меня чешуя дыбом встала. Пахло смертью.
И собаки выли. В голос, дико и жутко.
– Рик!
Я сама не услышала свой голос – такой он получился хриплый, перепуганный.
– Рик!
Тишина.
Только вой.
– Рик!
Первое тело мне попалось под ноги, когда я прошла за цепь костров.
Она была маленькая, лет пять, не больше. Вся закутанная, только лицо открыто. Неживое.
Собака тоже была маленькая, совсем щенок. Серый, лохматый, он то тыкался в хозяйку носом, то задирал к небу мордочку и выл.
Потом, кажется, я видела еще мертвеца и человека в маске. Раскрытые двери, какие-то брошенные вещи, и снова – тела. Старики.
Это – мор? Вот это? А я еще шутила, дура.
Ужас, ужас.
Рик, где ж ты?
Вон там кто-то живой!
Какие неудобные тут улицы, узкие, кривые, от дыма в горле царапает, душит. Нет, нет, не сейчас, нельзя, успокоиться надо, старик же говорил – драконов не тошнит.
– Рик!
Отозвались сразу несколько голосов, но я застыла, когда наконец увидела.
Обычная площадь – точь-в-точь как та, с которой я только недавно вспорхнула. А на площади…
Человек пятьдесят – семьдесят лежали в несколько рядов на каких-то тряпках. Метались и бредили, кто-то плакал. У всех связанные руки и ноги. Между рядами ходили три человека, укрывали, поили, что-то приговаривали. У одного были светлые волосы.
– Рик!
Шаман быстро повернулся:
– Александра, ну что ж ты?
Кажется, Рикке хотел еще что-то сказать, но ко мне бросились сразу человек пять:
– Дракон!
– Хвала богам!
– Ты ведь сможешь всех, а?
– Господин, умоляю! Моя девочка!
– Не надо. – Голос у Рика был усталый-усталый. – Она не сможет. Ее еще не учили.
– Почему они связаны? – Я старалась перестать реветь, но как-то плохо выходило. Надо поговорить, разговор помогает. Ванна с ромашкой тоже, но где ее взять.
Да тут, на скалах, вообще пусто.
Поискать внизу? Что за чушь в голову лезет. Лишь бы не думать, не думать.
Они не верили, что я не могу помочь, – упрашивали, плакали, кто-то даже на колени встал.
– Госпожа!
– Госпожа, ну хоть детей! Помогите, все отдадим, что ни попросите! Госпожа, хоть деток бы.
И так пока я не расплакалась и Рик не утащил меня на гору, чтоб я не сожгла этот несчастный поселок своими слезами.
– Они себя не помнят. Не знаю, что это за болезнь, но у человека начинает так сильно болеть голова, что он теряет способность думать. Потом начинается жар и бред. А в бреду собственный ребенок может показаться чудовищем. Перестань плакать, а? Ты же не виновата, что не умеешь. – Рик осекся и потер виски. – Успокойся.
– Да. – У меня все еще дрожал голос, – успокойся. Я не могу. Ты же слышал, что они кричали!
– Они просто сильно напуганы. – Рик поморщился и снова потер виски. – Странный мор. Слишком быстро. Позавчера еще все были здоровы. Слишком быстро. И отвары не помогают. Как наведенный.
– Что?
– Нет, ничего. Ты только человеческий облик не принимай. Кто знает…
Он вдруг замолчал.
Слезы высохли в момент, а в живот словно ледяная глыба рухнула. Не может быть!
Он сказал, у человека начинает болеть голова.
– Рик?
Молчание.
– Рик, у тебя… голова болит?
– Быстро действует, – пробормотал шаман и замолк совсем.
– С ума сойти, – раздался за спиной чей-то голос. – Александра, ты что вытворяешь?
Да пошел ты!
Плачу я, плачу, отвяжись ты!
Эй, а кто это?
Я прищурилась, но от слез видела только туман. Кра-а-асный. Я чуть не разревелась снова.
– И что здесь происходит? – послышался еще один голос. – Простите, девушка, вы не могли бы перестать так… давить? Мы ведь уже здесь.
А?
– Александра, глотни чего-нибудь и успокойся. А то у нас уже скоро головы расплавятся.
А?
– Вот наказание, – вздохнул знакомый голос, и чье-то крыло легло мне на спину. – Тихо, маленькая, не плачь. Все хорошо, мы тут.
Гарри?!
– Ты что тут делаешь? – Я кое-как справилась с голосом. Но вышло все равно как-то по-детски. Правда, как у маленькой.
Дракон вздохнул:
– Ну вот. Пап, я ж говорил, она ничего не знает, как ребенок. Ты сама нас позвала. Причем так, что не отозваться было невозможно.
Позвала? Я? Стоп. Ребенок? Стоп-стоп. Папа?!
– Дебрэ эддо Мейтек, с Южных вершин, – представился второй дракон. – Какая вам нужна помощь?
* * *
Оказывается, Гарри со своим папой и правда прилетели сюда на мой зов. Точнее, плач. Когда дракон расстроен очень сильно, это вполне сходит за зов. И те дракошики, кто близко, это слышат. И не просто слышат. Гарри выразился так – «как солнцеядом изнутри жжет». Кто этот солнцеяд, я потом спрошу. Ну не до того мне!
