А глаза-то горят. А мордочка-то довольная-предовольная.
— Так мы — идём? — спрашиваю.
Он вздохнул, мотнул головой и отпустил мою руку.
И мы отправились в путь.
Странное ощущение, кстати. Вроде — нормально идёшь, ногами передвигаешь. А каждый шаг — ого-го на сколько переносит. И это, окружающее. Как будто всё вокруг не то туманом покрылось, не то призрачным стало, а мы сквозь деревья идём и не чешемся. Мне так вот — непривычно было.
А у него — рот до ушей, счастье только что из попы не капает.
— Третья разновидность портала! — говорит. — Ну надо же!
— Ты, — говорю, — не о том думаешь. Ты как с местными договариваться собираешься? Решил, что глазами посверкал — и всё?
— Не боись, — отвечает бодро. — Есть тут у меня задумка-другая…
«Длинный шаг» наконец-то закончился. Окружающее перестало казаться (и являться) призрачным. И мы вышли на некую площадку, оборудованную сросшимися в единый настил ветвями нескольких гигантских деревьев. Так. Явное подобие портального круга у нормальных существ, в смысле, у тёмных эльфов.
Местные эльфы, лесные, зелёные, — посмотрели на нас с какой-то презрительной брезгливостью. Когда оглянулись на наше прибытие.
В бою следует соображать быстро, поэтому частично я их отношение к нам — понял. Я — во-первых, — в доспехах тёмных эльфов, во-вторых, зелень моей кожи темнее и гуще, чем их привычная зеленокожесть. Странное Чело — вообще хуманс с виду. Круглоухий, как он есть. А у зелёных с круглоухими вроде как война постоянная идёт. Какие-то далёкие королевства, — армию за армией шлют, сюда, с завоевательными целями. Во всяком случае, там пленные зеленухи рассказывали. Их на меня, как на живца, ловили. В полумраке оттенки зелёного трудно различить, слизню понятно.
Но с чего они — точно так же — смотрят на свою соплеменницу? Да ещё и стражницу пограничья? Ничего не понимаю.
Несколько местных, «туземцев», как обозвал их Странное Чело, стояли возле невысокого, по пояс, бортика — на краю портальной площадки. За бортиком имело место быть некое пустое пространство. И туземцы — до нашего появления, занимались тем, что смотрели вниз.
Странное Чело разорвал контакт ладоней с нашей проводницей, жестом остановил меня стоять рядом с ней (теперь уже я держал её за руку), — и подошёл к бортику. В один из больших промежутков между «туземцами». Глянул вниз. И спина его как-то подозрительно напряглась. Что же он там увидел, интересно?
Местные — я не понял, кто это. Стража приёмной площадки тутошней разновидности портала? На мой взгляд — не похожи. Во всяком случае, у нормальных эльфов, у нас, стража ведёт себя иначе. Да и снаряжение. И доспехи — не доспехи, а не пойми что. И клинки на поясах — не навоюешь с такими. И ни одного лука. Очень, очень странно.
Итак, туземцы, лениво оторвавшись от какого-то зрелища внизу, брезгливо смотрели на нас. На меня, держащего самку за руку. И на Странное Чело, вернувшегося к нам с ещё более странным видом, чем обычно.
Не знаю, что там, внизу, но впечатление это самое на Странное Чело произвело ещё то. Нет, меня-то он точно не пришибёт, но вот насчёт цельности всего окружающего — не гарантирую. Потому как в глазах у него плещется уже не просто Света, а какой-то — концентрированный свет, — что ли?
— Знаешь, куда идти к Духу Леса? (Да, с таким тоном — только расчленять задумчиво).
Повторил вопрос на языке зелёных. Самка чуть дрогнула ухом в мою сторону. А сама с ужасом глядела в лицо Странного Чела. Да. Такого — и испугаться можно. Скажу больше. Такого хуманса и я испугаться — не побоюсь.
Меж тем, держа руки на эфесах своих недомечей, местные неспешно шли к нам, вроде как окружая.
Я дёрнул самку за руку и повторил свой вопрос.
Эльфа пискнула, не отрывая взгляда от страшного лица, и тут — из её глаз покатились капельки слёз. И что это такое? Это как понимать, вообще?
Он как бы чуток рыкнул, нет, скорее даже — капельку прирыкнул на неё, и она, заслезоточив погуще, стала бормотать что-то про разные запреты и ритуалы, необходимые для лицезрения Духа Леса.
Самка бормочет невнятно, всхлипывая. Мы слушаем. Меж тем туземцы как бы завершили наше как бы окружение и один из них, самый надменный, брезгливо осведомился у нашей проводницы, что это за — это выражение я совершенно не понял, — она привела в — …
Какую уж он тут конструкцию из слов соорудил? Место, — самой высшей степени, — чего-то там, — и так несколько раз чего-то. Смотрели все они только на самку, на нас же, — подчёркнуто, — внимания не обращали.
Странное Чело развернулся к говоруну — и тот тут же заткнулся.
— Ух ты, какой горделивый, ну прямо как пидарас, женатый на еврее… Не переводи ему этого… Потребуй проводить нас к месту обитания Духа Леса. НЕМЕДЛЕННО.
Я потребовал.
Этот (сравнения Странного Чела я не понял) отшатнулся назад и обнажил свой недомеч. Странное Чело рыкнул на него. Так, как будто копил в себе некий Звук и теперь выпустил из себя самый кончик хвоста этого Звука.
И, вместе с этим Звуком пространство вокруг его головы как будто превратилось в световой шар. И из шара сего ударили два световых столба — из его глаз, как обычно.
Воздействие же оказалось совсем не обычным. Во-первых, местного эльфа отбросило назад. Как будто ударивший его свет был твёрдым. Во-вторых, кожа эльфа побурела. И он больше всего стал похож на опалённый огнём костра лист. В-третьих, из открытого рта упавшего показался дымок. И, как завершение процесса, всё его тело охватил светлый, почти неразличимый в солнечном свете — огонь. И в считанные вздохи от туземца осталась только груда пепла. Интересно, кстати, что ни одежду, ни доспехи этот огонь не затронул.
— Проводите нас к Духу Леса, или будете сожжены Посланцем Света и Огня!
Мою задачу никто не отменял, так что, думаю, этот вопль я испустил к месту.
Из груди Странного Чело снова стал доноситься некий рык, причём рык, набирающий громкость и мощность.
Все тут же поняли всё и правильно. После чего двое туземцев, перекрикивая друг друга, велели самке проводить нас (какими словами он нас назвал, я снова не понял) — путём чего-то там.
Самка вздрогнула, поникла и — с какой-то обречённостью во всём облике, — пошла, запинаясь нога за ногу — куда-то. Я тут не был, для меня тут куда ни пойди — всё будет куда-то. Ну и мы пошли. За ней.
Ну что я могу сказать? Эти зелёные пещеры запутаннее всего Подземелья. Эльфа совсем раскисла, коленки подгибаться начали. Так что мы подхватили её под локотки и скорее несли, чем помогали идти. И чем ближе к цели, тем громче она всхлипывала. Пока, наконец, не заскулила с какой-то обречённостью, да ещё и всем телом задрожала.
Странное Чело скомандовал остановку и потребовал от меня разобраться с происходящим. Чтобы ускорить процесс произнесения слов, шлёпнул зелёную по заднице. Она так удивилась, что аж плакать перестала. Подняла на него глаза и застыла. Я её спрашиваю, — она отвечает, не думая, — а на него смотрит и смотрит.
В общем, те хмыри направили нас Путём Жертвоприношения. Это когда идущий к Духу Леса готов расстаться с жизнью за беспокойства Его Могущества. Причём роль жертвы, как я понял, предназначалась самке. Этакая плата за вызов. Не знаю, не знаю, у нас для вызова Матери Пауков тоже жертвы нужны. Но из своих — только кровь, а не жизнь. А тут — своего — и полностью в жертву? И эти эльфы не любят нас за излишнюю жестокость?
— Пидарасы, — повторил непонятное слово Странное Чело.
С хорошим таким выражением повторил.
Потом сказал мне перевести самке, что насчёт её жизни он побеспокоится сам, а ей — прекратить разводить сырость и ускориться. И ещё раз шлёпнул её по заднице.
Логово Духа Леса, если внешне, то не впечатляло. Кругом дерево. Ну прямо как камень в Подземелье. Ничего особенного.
А вот — внутри…
Первое ощущение — как в портальной пещере. Та же дикость Форм. Там камень, тут дерево, это да. Но вот чувство некоего единства, внутреннего, глубинного. Чего-то, более древнего даже, чем и Подземелье, и Лес, — это присутствовало во весь рост. Если можно так выразиться.
— Тэкс-тэкс-тэкс, — сказал Странное Чело. — Кое-что наши сказочники и фэнтезийщики уловили, что не может не радовать. Но и непонятного тут, — не просто до пениса, а прямо таки до факен муттер. Что, вестимо, слегка осложняет дело.
Впрочем, Гордиев узел предлагали развязывать, а вот разрубание оного артефакта никто не предполагал…
Как там в знойной фильме про Александра Невского? «А заяц взял — и нарушил»?.. Хе-хе…
(Вечно он говорит что-то, понятное только ему! Впрочем, лишь бы на пользу делу. Пусть хоть до пояса уболтается, если нужно!)
