Маша долго смотрела мне в глаза, потом погладила по щеке:
— Да благословит и защитит тебя Богиня! Нам пора!
Она накинула мне на плечи плащ, поправила капюшон и мы вышли. Маша вела меня по длинному извилистому коридору, а сзади шли мои стражи. Около больших дверей мы остановились и я спросила:
— Маша, ты помнишь что делать? Хорошо. Тогда я готова.
Двери распахнулись и глашатай возвестил:
— Повелительница Эланиэль!
Я шла по дорожке к трону, на котором сидел мой обидчик, мой противник, мой враг. Что я чувствовала? Трудно объяснить. Вероятно, это была гремучая смесь из обиды, желания наказать и озорства. Я остановилась, не доходя до Повелителя несколько метров, и склонилась в поклоне. Раздался его высокомерный бездушный голос:
— Почему Вы так странно выглядите, Ваше Величество?
Я выпрямилась и остановила взгляд на лице Дарниэля:
— Я бы хотела сделать Вам подарок.
Его глаза сверкнули гневом, губы плотно сжались, на щёках заходили желваки. Еле сдерживается… бедолага.
— Почему Вы решили преподнести мне такой сюрприз?
По моим губам скользнула холодная усмешка, и я донесла до него причину:
— Вы настолько доходчиво объяснили мне моё положение и мой статус здесь, что я решила проникнуться и отблагодарить Вас. Вы позволите?
— Да, — камнем упало позволение.
— Благодарю Вас… мой Господин.
На слове «Господин» я скинула плащ, зазвучала музыка и я начала свой танец. По залу прокатилась волна удивления. Мне было всё равно, я видела, как в его глазах одно чувство сменяло другое: гнев, ярость, растерянность, желание, беспомощность. Наслаждайся, мой Господин и будь ты проклят!
А потом танец увлёк меня. Осталась только я и музыка. Я танцевала танец живота в костюме одалиски.
«В моём первом движении — гибкость песчаной кошки,
Во втором повороте — свобода летящей птицы.
А сейчас я бросаюсь на пол — не всерьёз, понарошку!
Но тебе уже страшно, что я — пытаюсь разбиться.
Прогибаюсь назад, чтоб по ветру плескались косы,
И руками рисую узоры — под звон браслетов.
Я станцую тебе ответы на все вопросы,
Я сегодня открою тебе все свои секреты!
Я кружусь, звеня, вся во власти монет и шёлка,
Я бросаю вызов всем скучным и лживым лицам!
И я всё, что бушует в душе, разложу по полкам,
Чтоб сегодня под ритмы востока тебе приснится!
Вновь движенье бедром, животом я рисую узоры…
Господин мой, ведь ты дорожишь моим телом?
Да, я стану под музыку ветра твоим приговором,
Я тебя покорю, как давно покорить хотела!
Ты отринешь покой — я тебе обещаю, танцуя!
Ты не сможешь забыть, как глаза отражали свечи,
Как звенели монеты, как шёлк всё взлетал, рисуя
Гибкий стан, руки, волосы, хрупкие плечи…
Ты глядишь на меня, не зная, что делать дальше,
Я смеюсь, все танцуя — ну, кто теперь главный, милый?
Будет много игры, лжи в глаза, ерунды и фальши.
Но забыть этот танец уже будет нам не по силам…»
Автор стихов Клара, которая написала это прекрасное стихотворение специально для этой главы. Моя искренняя ей благодарность.
Музыка стихла, я застыла в финальном поклоне со словами:
— Вы довольны, мой Господин?
Не дождавшись ответа, я выпрямилась. Борьба взглядов. Листва против неба. Спокойствие против ярости. Но Дарниэль справился с собой и протянул лениво и скучающе:
— Ну что же, Вы подарили Нам прекрасное зрелище: усладу для глаз. Что Вы можете предложить, чтобы усладить наш слух?
— Все, что прикажет мой Господин, — ответила я с издёвкой, опять склоняясь в поклоне и дождавшись:
— Приступайте, Я жду!
Я выпрямилась, вытянулась в струну и под сводами поплыла, окутывая, проникая каждому в душу, никого не оставляя равнодушным:
«Ave Maria
gratia plena
dominus tecum
benedicta tu
in mulieribus
et benedictus
fructus ventris
tui jesus
sancta maria
sancta maria
maria
ora pro nobis
nobis peccatoribus
nunc et in hora
in hora mortis nostrae
maria
ora pro nobis
nobis peccatoribus
nunc et in hora
in hora mortis nostrae
amen amen
Ave Maria
«Ave Maria» Музыка Ф. Шуберта, слова взяты из католической молитвы.
Когда стихла последняя нота, я развернулась и пошла к выходу. Маша накинула мне плащ на плечи, но мне было безразлично. Все свои чувства я оставила там, позади. Я отдала им кусочек себя, кусочек своей души и на его месте сейчас была открытая рана. Как больно! Время! Мне было нужно время…
Около моей двери, Айлонор придержал меня за локоть, развернув к себе, вытер слезы. Надо же, я и не заметила что плачу.
— Не плачь, маленькая, всё будет хорошо, — гладил меня по волосам мужчина.
Я подняла на него глаза и спросила:
— Ты зайдёшь? Выпей со мной. Я хочу сегодня напиться и петь. Я спою для вас.
— Ты же знаешь, я не могу — долг. Если хочешь, то не закрывай дверь. Это честь для нас слышать твои песни, — ответил страж.
— Хорошо, пусть будет так, — согласилась я, не имея сил спорить.
Я взяла местную гитару, Маша разлила вино по бокалам. Я пила и пела, пела и пила и слезы катились по моим щёкам.
Экзамен на бога
Не хочешь ли сдать?
Пусть здесь немного убого
И пеплом рассыпалась верная рать…
Не хочешь стать ангелом… бесом?
Империей править, реальность менять?
И скрывшись от памяти
Забвенья завесой
С богами на равных сыграть?
Так хочешь? Ответь, не молчи!
Ведь я предлагаю всевластья ключи.
Ну что же ты мнёшься?
Глаза ты отводишь зачем?
Ведь я предлагаю побег от проблем.
Забавно, ведь ты об этом мечтал и просил,
Так что же случилось,
Зачем же ты мне нахамил?
Смотри, я рыдаю,
И слезы градом из глаз.
Ну, все, я улетаю
Мы скоро увидимся,
Уж скоро следующий раз!
И снова буду предлагать целый мир,
Все о чем ты когда-то у Бога просил.
И верю, тогда-то ты скажешь мне — «ДА»,
И станет моею душонка твоя!!!!
Автор стихов Дарисента. Моя искренняя ей благодарность за разрешение использовать её творчество.
Последний аккорд, последний глоток и крик, сорвавшийся с моих губ, растворившись в ночи:
— Я ненавижу тебя, Дарниэль!
Почему мои мысли постоянно крутятся вокруг эльфийки? Что в ней такого, что я не способен выкинуть её из головы? Она красива? Да, но не больше остальных женщин. Экзотична? Да, в какой-то степени: у неё непривычные понятия и представления, но и это не может надолго удерживать моё внимание. Тогда что? Уже в который раз за последние дни я искал и не находил ответ. Больше того, возможно первый раз в жизни, я не мог точно сформулировать, что я хочу от неё. Не получалось и всё тут! Мне было мало, каждый раз мало её эмоций, улыбок, слов, нелепых требований. Меня постоянно тянуло к ней, хотелось находиться в её обществе. Я недоумевал, откуда такие сумасшедшие желания, такие непривычные чувства. Я должен прекратить это слюнтяйство! Немедленно!
Приняв решение, я углубился в текущие дела и… ухватился за первый попавшийся предлог, чтобы пойти к Юлии. Предлог был нелепым: сегодня вечером должен состояться бал, и я вполне мог бы послать кого-то из придворных, но пошёл сам, ведомый как на аркане. Зачем я это делаю? Хорошо, допустим, что мне любопытна она как иномирянка или я волнуюсь за судьбу своей расы. И то и другое чистая правда, но почему-то больше всего мне хотелось оказаться с ней в одной постели. Ну, этому есть тоже разумное объяснение: я не привык, чтобы меня игнорировали как мужчину и пренебрегали моим вниманием.
За размышлениями, я не заметил, как оказался перед её дверями. Странно, но ни в комнате, ни в саду её не было. Я вышел за дверь и осведомился у стражи, но они заверили, что она не выходила. Да и кто б её выпустил? Где же она может быть?
Я постарался успокоиться и, взяв в руки её вещь, настроился на Юлию. Каждое существо в нашем мире имеет свой энергетический след или иначе отпечаток. Это как запах, только след не пропадает гораздо дольше. Нашёл, вот её нить. Следуя по энергетической нити, я замер, уткнувшись в живую изгородь. След вёл наружу. Она свихнулась? Как она могла уйти в лес? О, Боги, она же ничего не знает о нашем мире! Одна в лесу! Всё возвращалось на круги своя. Так же как и вчера, я молил Богов: «Только пусть будет живая! Прошу вас Боги, пусть будет живая!»
Я с ума сходил от беспокойства пока мчался по её следу. Вдруг след вильнул, и я оказался на поляне. Юлия сидела на берегу озера, среди цветов, залитая солнечными лучами. Тонкая фигурка, окутанная облаком золотистых локонов, на которых красовалось что-то, похожее на корону из цветов. Я застыл любуясь. Как она прекрасна сейчас. Эльфийка внезапно оглянулась и, увидев меня, нахмурилась и встала. Ну почему, Боги, почему на ней каждый раз всё меньше и меньше одежды? Разве эти три тряпочки можно назвать облачением? А если увидит кто? При мысли, что другой мужчина будет так же пялиться на мою жену, у меня потемнело в глазах. Я рявкнул:
