Пружинно оттолкнувшись от ветви, пантера спикировала вниз, нацелившись на эту спину. И надо же было Попришкину немного свернуть в сторону, следуя подсказкам из гарнитуры. Так что, хоть когти зверя и достали идущего человека, но, скорее, по касательной. И лишь те, что были на передних лапах.
Но пантера не отчаивалась. Сделано было главное: ошеломленная, сбитая с ног жертва, рухнула на траву. Пролилась ее кровь — из ран, оставленных когтями. Для хищника то бы сигнал, такой же, как зеленый огонек светофора для водителя.
Дело оставалось за малым. Прижать поверженного человека к земле и добить. Вонзить клыки в беззащитное горло. А уже затем спокойно пообедать.
На неожиданную атаку Попришкин отреагировал совсем не подобающе охотнику, воину и вообще мужчине. Истошно заорал от боли… а потом и от страха. Когда, рывком обернувшись, увидел нацелившегося на него хищника.
Ну да нет худа без добра. Завопив, Валера, сам не ожидая, спас себе жизнь. Во-первых, вопли жертвы, слишком громкие и чувствительным ушам хищной твари совсем не приятные, заставили пантеру хоть немного, но замешкаться. Подарив Попришкину чуточку времени, в итоге и решившего, жить тому или умереть. Во-вторых же, к чести сотрудников фонда Стофеля, они оставались начеку. И на связи — что таки была двусторонней. Крики же клиента означали только одно: он в беде, следовало поспешить ему на помощь.
И помощь поспешила к Попришкину. Другое дело, что ближайшим из сотрудников фонда, способным таковую оказать, был не кто иной как один из «солдат будущего». Тот, которого приставили следить за клеткой со старым зоопарковым львом. Причем даже «солдату» этому, побежавшему сломя голову, потребовалось время, чтобы подоспеть на выручку. Да, встроенный в его шлем навигатор указывал точное местонахождение гарнитуры в ухе Попришкина. А значит, и самого Валеры-Вазунгу. Но что с того, если возможность мгновенной телепортации не была предусмотрена даже в этой футуристической боевой экипировке?
А пока помощь была на подходе, Попришкин оставался один на один с голодным хищником. Причем на последнего крики жертвы уже не действовали. Во-первых, до пантеры дошло, что это был вовсе не боевой клич, а выражение страха. Ну а во-вторых, криками своими Валера успел сорвать голос.
Пантера прыгнула вновь… и Попришкин только и успел, что выставить перед собой копье. Да и то плашмя — не держа, скорее, держась судорожно обеими руками за древко.
Оно-то и приняло на себя основную силу удара. И пусть тяжестью своей зверь опрокинул и повалил человека на землю, но передние лапы встретили препятствие в виде древка. Дерево, из которого оно было сделано, оказалось прочным как железо, и вес пантеры выдержало, не сломалось.
Незадачливо клацнули зубы… пока незадачливо. Зверь немного сдал назад, готовясь к новому прыжку. Но Валера по-своему расценил это его движение. За болью и смертельным страхом последовал выплеск адреналина, глуша и то и другое. Проще говоря, Попришкин осмелел. Подумал… нет, скорее, почувствовал, что ему под силу-де сладить с хищником размером чуть ли не с него самого.
Почему нет — если пантера была вынуждена… отступить?!
Подскочив на ноги, Валера пырнул копьем в направлении морды зверя. Правильно пырнул, наконечником вперед. Другое дело, что не попал. Реакция-то у пантеры оказалась всяко лучше. Хищник лишь отпрянул, немного отступил, весьма обескураженный — но остался невредимым.
И вот тут-то из темно-зеленой чащи выскочил «солдат будущего». Бросив беглый взгляд и мигом оценив обстановку, он вскинул свою винтовку, не имеющуюся на вооружении ни одной армии мира, и сделал несколько выстрелов.
То ли меткости ему было не занимать, то ли винтовка сама наводилась на цель, но не промахнулся «солдат будущего» ни разу. Первая пуля угодила в бок пантере, еще одна — в заднюю лапу, и две, попав в спину, перебили позвоночник.
Последний выстрел должен был разнести голову зверя… но «солдат будущего» его не сделал. Попришкин остановил его в последний миг, судорожно махая руками и крича: «Нет! Нет! Погоди!».
«Копье… голова», — следом не выкрикнул, а уже, скорее, выдохнул Валера, когда его спаситель опустил винтовку. Едва не забыл условие, при котором охота считалась успешной. Едва — но ведь не забыл!
Поверженный зверь был еще жив, когда наконечник копья Попришкина вонзился в его глазницу. «И как это… сразу… не догадались, — проговорил Валера, то ли к себе обращаясь, то ли сетуя на недостаток сообразительности у сотрудников фонда, — ведь можно было сразу… можно было прийти и любую зверюгу подстрелить… главное, в голову не попасть. Пулю там не оставить… зизов ведь только голова интересует…»
Говорил Попришкин негромко. Так что спасший его «солдат будущего» клиента не слушал — тем более, не до того было. Используя спутниковую связь своего шлема, он вызывал бригаду медиков: желательно побыстрее и на вертолете. Ибо адреналин Валеру уже отпускал, горе-охотник едва держался на ногах, стремительно теряя силы от потери крови. А говорил, тем более едва-едва ворочая языком.
И все же последнюю реплику Попришкину хватило пороху не просто произнести — выкрикнуть. Так, чтобы «солдат будущего» не смог не обратить на нее внимания. «Голову! Голову зверя не забудьте!» — были его слова, прежде чем Валера в изнеможении повалился в траву.
Что до старого льва, последние годы жизни коротавшего в зоопарке Барселоны и напоследок оказавшегося в дикой природе… то про него даже не вспомнили. Бывшего царя зверей, по возрасту лишенного короны, ждала теперь долгая смерть от голода.
Но, видимо, имелась все-таки в мире какая-то справедливость. Не прошло и часа, после того, как стерегший его человек кинулся на выручку к другому человеку, и в клетку ко льву заползла небольшая змея. Заползла, двигаясь сугубо по своим делам, просто проходя мимо. И так бы, наверное, проползла дальше, огибая сонную, лежащую в клетке тушу. Но угораздило же ей оказаться к этой туше слишком близко. Вот лев и задел змею лапой — сослепу и спросонок. Так он привык еще в зоопарке отмахиваться от чужеродных, доставлявших неудобство, предметов, будь то мышь или, палка, просунутая между прутьями клетки каким-нибудь дураком-посетителем.
На жест этот — довольно болезненный для нее, кстати — змея отреагировала по-змеиному. Ядовитым укусом. Причем яд ее вызывал мгновенную смерть.
Эта «нзури увиндаджи», едва не закончившаяся для Попришкина плачевно, в итоге стоила ему больше недели в бинтах. В палатке полевого госпиталя, развернутого персонально для клиента фонда Стофеля. Врач, возглавлявший бригаду вызванных фондом медиков, вообще настаивал на доставке пациента в какое-нибудь лечебное заведение поосновательнее. В какой-нибудь медицинский центр. Но Илья Минин и Илона Макси стояли намертво и не дали этого сделать.
Ведь куда вести-то, в самом деле? В Зангару, столицу Нумбези? Но там, во-первых, нормального медицинского центра могло и не оказаться. А во-вторых рискованно. Можно было попасться ищейкам Бармалы — если те хотя бы смогут отследить, что данный пациент прибыл не абы откуда, а из «карантинной зоны». Покидать страну тоже было чревато. Чего доброго, легкомысленные зизы, легко приняв легендарного Вазунгу, столь легко могли успеть о нем и позабыть. А значит, чтобы поднять обитателей резервации на борьбу, придется все начинать заново.
В общем, чтобы не уйти у зизов с глаз долой и из сердца вон, лечился Валера Попришкин здесь же, в резервации. Впрочем, присланные врачи постарались на славу. Сколько бы крови бедолага Вазунгу не потерял после встречи с пантерой, он выжил. Да, вдобавок, избежал заражения, не подцепил никакой экзотической болезни, поймать которую в джунглях порой бывало не легко, а очень легко.
Порадовало Попришкина и его патронов еще и то, что победу на втором этапе испытания Валере засчитали. Хоть и вернулся он в ближайшее селение зизов на носилках, перевязанный и балансировавший на грани потери сознания, но прихваченная голова пантеры с глазницей, пронзенной копьем, сделала свое дело. Голову принесли на тех же носилках, одновременно с Попришкиным. Незадачливый охотник не всегда мог хотя бы открыть глаза, когда к нему обращались, но голову убитого хищника из рук не выпускал. Что, конечно, не могло не произвести впечатления на туземцев. Действовало на них подкупающе.
Вот потому, как только Попришкин мало-мальски пришел в себя и стал вновь показываться обитателям резервации, те единодушно приветствовали его, выкрикивая «Нзури увиндаджи!» и «Вазунгу!», искренне радуясь встрече. А когда с Валеры сняли последние повязки и бинты, тело его вскоре украсили новые узоры боевой раскраски взамен прежних. К узорам добавился и еще один приз — головной убор из перьев. Почти как у местных вождей, но немного поменьше. И перья были двух цветов: примерно черного и почти белого.
