— Стало быть, прощайте! — крикнул Льстивый вслед юноше и Домовому, которые взяли курс на запад. — Поверьте, я жду не дождусь, когда все это закончится и я снова смогу заняться философией домовых!
— Ах вот оно что! — кротко улыбнулся Тэп. — Если не возражаешь, об этом тоже не стоит при Его Величестве… — он страдальчески застонал, — а не то отправят выпрямлять погнутые пряжки!
Домовому пришлось поторапливаться, чтобы поспевать за Вунтвором, который несся с такой скоростью, что трижды едва не упал, запутавшись в собственной юбке. Все наставления о том, чтобы делать шаги покороче, были напрочь забыты в горячем стремлении поскорее увидеться с Нори. Он должен был добраться до Западного Холма, пока Матушка Гусыня не настигла его очередным заклинанием. Должен! На этот раз ничто его не остановит!
Дело близилось к вечеру, длинные тени деревьев легли на землю. Чтобы двигаться еще быстрее, Вунтвор взял Тэпа на руки и шагал, не обращая внимания на низкорослый кустарник и молодые деревца. Наконец они вышли на поляну. Тут обоим пришлось прищуриться: нечто огромное ослепительно сияло в лучах закатного солнца.
— Не тот ли это холм, что мы ищем? — спросил Вунтвор у Домового.
Тэп пригляделся и тихо сказал:
— Боюсь, что нет. Это нечто гораздо более ужасное.
Он вскарабкался на плечо Вунтвору и прошептал ему в самое ухо:
— Это башмак!
Юноша удивленно уставился на огромный предмет. Башмак такого размера мог означать только одно…
— Ох ты! — раздалось сверху.
Толстое дерево, что стояло позади путешественников, разлетелось в щепки.
— Стойте спокойно! — закричал великан Ричард. — Бежать бесполезно. Я слишком большой, чтобы можно было от меня убежать.
Вунтвор справился с желанием с криком броситься в лес. Он понимал, что великан прав, и, кроме того, пытаясь убежать от Ричарда, он рискует стать жертвой несчастного случая из-за природной неуклюжести великана.
Ричард сложил ладонь лодочкой и посадил на нее Вунтвора.
— Ну вот, — густой бас великана радостно вибрировал, — я знал, что заполучу тебя рано или поздно. — Ричард поднес руку к глазам и внимательно вгляделся в человека. — Это, конечно, не мое дело, но что за дурацкий костюм у тебя?
Такого гордый путешественник вынести уже не мог. Это была последняя капля. Драться! Он выхватил меч из ножен.
— Ну? — истерически взвизгнул Катберт. — Что на сей раз?
— Мы должны напасть на великана! — воскликнул юноша.
— На великана? — с притворной жизнерадостностью переспросил меч. — Всего и делов-то? А почему не на все вооруженные силы Голоадии сразу? Ах да, я забыл: с ними мы уже покончили! Кстати, о забывчивости: вы, верно, не помните нашего разговора… Ну, тогда, когда вы в последний раз вынимали меня из ножен?
Молодой человек страдальчески наморщил лоб, силясь припомнить:
— Тогда еще демоны были…
— Браво! — саркастически воскликнул меч. — Именно… демоны! В сказках герои вечно попадают в ловушки. Это единственное, что нарушает скучную непрерывность повествования.
— Да уж, — волновался Вунтвор. — Боюсь, у нас совсем нет времени на разговоры о непрерывности повествования. И вообще ни на что, кроме битвы!
— Ага! — победоносно воскликнул меч. — Значит, все-таки забыли. Что ж, придется напомнить. У меня забастовка!
— Что-что? — не понял Вунтвор.
— Я ухожу на пенсию, — пояснил Катберт. — Надоело резать и крушить. Я вам жаловался на это миллион раз, но вы меня не слушали. Что ж, наступает момент, когда меч должен проявить твердость. Моя боевая карьера закончена! Больше ни одного удара! Ни одного пореза! О выпадах не может быть и речи!
— Что ж, если ты так решил… — сказал Вунтвор, пристально глядя на меч.
— С кем это ты разговариваешь? — спросил великан, изо всех сил всматриваясь в крошечную фигурку у себя на ладони.
— Да ни с кем, — отмахнулся юноша, — вы его все равно не заметите!
— Что? — возмутился Катберт. — Я ожидал, что вы будете торговаться! А вы… Ни с кем! Так, значит, по-вашему, я — никто?
Вунтвор пожал плечами:
— А как еще назвать меч, который не желает рубить и крушить? По-моему, он перестает быть мечом.
— И все-таки ты с кем-то говоришь! — прогудел великан.
— Ну допустим, — сказал Катберт, — моя реакция была слишком бурной. Возможно, мне и следовало пойти на какие-то уступки. Я вполне разумный меч и мог бы согласиться на эпизодические дуэли, например, или на показательные выступления… в благотворительных целях.
— Нет, нет, уверяю вас, — повторил Вунтвор, обращаясь к великану, — все это не стоит вашего внимания.
— Не стоит его внимания! — возопил Катберт. — Ну вы упрямый! Ладно, так и быть. Только потому, что мы так много пережили вместе… Я согласен иногда поучаствовать в настоящей битве, но только один на один, — так сказать, честный рыцарский поединок. И только если без кровопролития!
Ричард взмолился:
— Может, все-таки скажешь, с кем говоришь? Я хочу знать и то, что не стоит моего внимания. Мы, великаны, вечно пропускаем все самое интересное.
— Ладно, ладно! — выпалил меч. — Я согласен даже на небольшое кровопролитие, при условии, что меня тут же вытрут. И никакой зеленой сукровицы! На зеленую я не согласен!
— Я разговариваю со своим заколдованным мечом, — наконец ответил Вунтвор великану.
— Благодарю! — надувшись, пробормотал Катберт.
Ричард вскинулся:
— Это что-то вроде волшебной зубочистки?
— Да, пожалуй, — согласился Вунтвор. — Только меч, конечно, помощнее будет. — Юноша помнил, как однажды справился с великаном при помощи волшебной зубочистки. Однако он не стал уточнять, что, в отличие от зубочистки, Катберт не обладает чудесным свойством увеличиваться в размерах, если его засунуть в рот.
— Так нельзя! Ты должен обещать мне, что не пустишь его в ход! — заныл великан.
Юноша покачал головой:
— Ничего не стану обещать, пока нас не опустят на землю.
Великан нахмурился:
— Опустить на землю? Не думаю, что это понравится Матушке Гусыне!
— Вот как? — посочувствовал Вунтвор. — Значит, все-таки придется пустить в ход заколдованный меч…
— Минуточку! — начал было Катберт.
— Если, конечно, этот меч согласен называться мечом! — поспешил добавить молодой человек.
— Пусти в ход меч! — тут же воодушевился Катберт.
— Эй! — обратил на себя внимание Тэп, который все это время сидел у Вунтвора на плече. — Не забудь, что у тебя есть еще одно оружие!
— Еще голоса! — насторожился Ричард. — И почему это все люди такие маленькие?
Вунтвор повернул голову и прошептал Тэпу:
— Ты правда сможешь воздействовать на его башмаки?
— Вон на те? — Домовой указал вниз и, сам удивляясь своей смелости, сказал Вунтвору: — Если получится, это будет шедевр!
— Ты не отвечаешь на мои вопросы! — взорвался Ричард. — Великаны не выносят, когда на них не обращают внимания. Нет, не то чтобы мне хотелось, чтобы ты пустил в ход свой меч, — спохватился он. — Вовсе нет! Но существо моих размеров вправе ожидать от своих жертв вежливого обращения!
Домовой сосредоточился, страшная гримаса исказила его личико.
— Что это? — воскликнул великан. — Что с моими башмаками?
Тэп исполнял медленный танец на плече Вунтвора.
— Эй! — угрожающе прикрикнул великан. — Не забывайте о печах Матушки Гусыни! Что с моими шнурками?
Тэп затанцевал быстрее. Вунтвор морщился, изо всех сил стараясь не двигать плечом. Кроме Домовой Силы, им больше не на что было надеяться.
— Башмаки! Они движутся! — Ричард судорожно сглотнул, издав при этом звук, похожий на стук упавшего толстого дерева. — Вспомните о печках! О тех самых, в которых она печет хлеб с начинкой из героев!
Тэп запрыгал с удвоенной энергией, сопровождая прыжки ритмичными взмахами рук.
По лбу великана стекали реки пота.
— Из тебя сделают… — он сделал быстрый вдох, — сандвич… — Великан еще раз вдохнул. — Я больше не могу! Мне хочется танцевать!
И с этими словами Ричард пустился в пляс, неуклюже повторяя движения Тэпа. Вунтвор вцепился в ладонь великана, боясь сорваться вниз.
— Оп-па! — Домовой, в свою очередь, ухватился за парик Вунтвора. — Кажется, я перестарался.
— Да уж, — согласился молодой человек, у которого уже рябило в глазах от прыгающего пейзажа и дух захватывало, когда великан в танце взмахивал рукой. — Ты не можешь это исправить?
— Боюсь, что нет, — виновато ответил Тэп. — Либо он танцует, либо нет!
Юноша мрачно посмотрел вниз:
— Что ж, тогда придется прыгать.
— Прыгать? — ужаснулся человечек.
— В его волосы! — Вунтвор показал вниз, на макушку великана. — Три-четыре!
Оба прыгнули. К счастью, стоявшие торчком волосы великана не проткнули смельчаков насквозь, так как юноша успел ухватиться за одну волосину и съехать по ней вниз, и Домовой проделал то же самое. Через секунду они уже твердо стояли на темени Ричарда. Отсюда шевелюра великана напоминала густой лес, разве что волосы выглядели гораздо более грубыми, чем древесные стволы, и были покрыты толстым слоем чего-то липкого и противного. Тэп исследовал жидкость и, зажав нос, произнес:
