— Если это произойдет, то встанешь ли ты, Маллед из Грозероджа, на защиту Империи?
Молодой человек задумался, глядя на жреца сверху вниз. Он хотел ответить: “Ни за какие коврижки! Мне до всего этого нет дела! Никакой я не Заступник, а всего-навсего кузнец!” Конечно, можно было ответить и так: “Ясное дело! Я благонадежный подданный, и во мне течет домдарская кровь”. Даже если все разговоры о его богоизбранности не более чем вздор, у него есть долг перед своей страной. Разве не так?
Но он же кузнец, а не солдат. У него дом и семья. Одна только мысль, что ему придется покинуть Анву и маленького Нейла, приводила его в содрогание — ведь со дня свадьбы он провел все до единой ночи в своей постели рядом с женой и изменять этому правилу не желал. У него в Грозеродже и округе была масса родственников и друзей: родители, дядя Спаррак, сестры и их мужья, Оннел, Бузиан и другие приятели, с которыми он иногда выпивал в трактире у Бардетты.
Но трусом Маллед не был, он считал, что есть дела, которые мужчина обязан вершить ради своего народа и своих богов.
Разрываясь между двумя крайностями, молодой человек был почти готов ответить “не знаю”, но вслух этих слов так и не произнес — они ему не нравились. Жрец, возможно, и принял бы их, но сам Маллед их принять не мог.
— Все будет зависеть от обстоятельств, — наконец произнес он.
Вадевия опустил указующий перст и пристально посмотрел на кузнеца.
— От каких именно?
— От характера угрозы. От того, что от меня ждут. От того, как это отзовется на Анве и маленьком Нейле.
— А кто это?
Маллед абсолютно необоснованно осерчал на жреца за то, что он не знает, кто такие Анва и Нейл.
— Мои жена и сын, — ответил он. — И, возможно, будет ещё один ребенок. Я не намерен мчаться в Говию, дабы установить достоверность ужасных слухов. Особенно сейчас, когда я так нужен семье.
— Но если враг окажется реальным?
— И тогда это будет зависеть от обстоятельств. У Империи есть армия, есть военный флот. В её распоряжении жрецы с их магией. А теперь еще, как вы сказали, Домдар располагает Имперским Колледжем Новой Магии. Какую пользу Империи может принести простой кузнец?
— Вы — Богоизбранный Заступник, — снова напомнил Вадевия.
— Так утверждаете вы, — пробормотал Маллед.
— Но это истина.
Маллед отвернулся от собеседника и швырнул молот на полку для инструментов.
— Что ж, даже если это так, Домдару сейчас вряд ли требуются Заступники.
— Но все же может случиться, что они снова понадобятся, — сказал Вадевия. — Если нагрянет такой день, когда силы зла сможет остановить лишь ваша могучая рука, встанете ли вы на защиту Зейдабара?
Маллед не глядя на жреца, молвил:
— Если я увижу, что это необходимо, увижу именно я, а не какой-нибудь генерал или жрец, то сделаю все, что в моих силах.
— Вы убеждены, что сможете сами об этом узнать? Неужели вы не поверите Верховному Жрецу, если он призовет вас? Или самой Императрице?
Маллед некоторое время колебался, понимая, что выстраданные слова, которые он намерен произнести вслух, могут не понравиться жрецу и что многие сочли бы их оскорблением.
— Нет, не поверил бы, — наконец произнес он. — Что я знаю о Верховном Жреце или даже об Императрице? Да, боги избрали Беретрис управлять миром, но мне не известно, почему они сделали это, так же как мне не известно, с какой стати они избрали меня Заступником. Я не позволю ей решать за меня, что хорошо, а что плохо. — Посмотрев прямо в глаза жрецу, он спросил:
— Но если враг окажется у ворот Зейдабара, то я услышу об этом даже здесь, в Грозеродже, разве не так?
— Не сомневаюсь, — кивнул Вадевия.
— Этого достаточно. Уверен, если я действительно буду нужен, боги найдут способ известить меня об этом. Я не хочу, чтобы ко мне заявлялась свора придворных или чиновников только потому, что где-то прикончили члена магистрата. Им вообще лучше не знать о том, что боги по-прежнему выбирают Заступников. Если, конечно выбирают.
— Боги вас избрали, — вздохнул жрец, — но придворным в Зейдабаре о вашем существовании не известно. О вас знают лишь четверо жрецов, оставшихся с тех пор в Бьекдау, и теперешний Верховный Жрец. В последнем я не очень уверен. Больше никому о вас не сообщали. Даже Главный Жрец нашего храма не посвящен в это.
— Прекрасно! Не говорите ему ничего. Никому обо мне не рассказывайте, — Маллед коснулся указательным пальцем груди Вадевии, — в том числе и жрецам храма. Плохо, что об этом знают все в Грозеродже. Если во мне возникнет потребность и я об этом сам не узнаю, один из ваших четырех жрецов сможет известить меня.
— Значит, вы придете, если враг будет серьезно угрожать Империи?
— Конечно. Только до этого не дойдет. Под Сотней Лун царит мир с тех времен, когда ещё не появился на свет дед моего деда.
Вадевия шлепнул Малледа по плечу.
— Будем надеяться, что вы, молодой человек, окажетесь правы. Ну, я пошел. Если вам вдруг захочется обсудить с кем-нибудь ваши обязанности в качестве Заступника, приходите ко мне в Бьекдау. Спросите в храме Вадевию, меня найдут. Передайте мои лучшие пожелания вашей супруге и сыну, и да пребудет с вами милость богов!
— Вы уходите? — удивился Маллед.
— Я получил ответ.
— Но… вы прошагали десять миль лишь для того, чтобы спросить?
— И взглянуть на вас. Вы прекрасный, здоровый молодой человек, Маллед. Оракулы сказали, если возникнет необходимость, вы окажетесь ещё более могущественным, чем выглядите, и я им верю. Мне очень хотелось увидеть вас и услышать ваши слова. Мое желание осуществилось, и теперь мне пора в путь, чтобы вернуться домой до наступления темноты.
Последние слова служитель богов произнес, находясь уже за порогом.
Маллед растерянно стоял на месте, глядя вслед удалявшемуся жрецу.
Как все это ему не по душе!
Жрец подтвердил, что боги действительно избрали его Заступником и других Заступников в мире больше нет. И его в трудный час могут позвать на защиту Империи.
Чепуха, вдруг подумал Маллед. Он всего лишь кузнец с женой и маленьким ребенком. Второе дитя на подходе. Боги, разумеется, могут и сами участвовать в битвах, без того, чтобы у них в ногах путался обыкновенный кузнец.
Маллед проводил взглядом жреца, миновавшего кладбище с увитыми цветочной гирляндой воротами. Когда он скрылся из виду, кузнец устремился к горну с молотом и щипцами в руках.
Азари становился бледным как смерть, когда Ребири Назакри впадал в ярость. Вот и сейчас, холодея от страшного рыка хозяина, он попятился назад и прижался спиной к глухой кирпичной стене.
— На то, чтобы прорваться через охрану или проломить крышу, я трачу слишком много энергии! — гремел колдун. — Все мое время уходит на шастание по пещерам! Неужто нет иного способа истребления этих вонючих домдарских бюрократов?
— Во всяком случае, хозяин, мне такие не известны, — выдавил из себя Азари.
— Я только что спустился с гор, и если сегодня придется прожигать путь через солдатские заслоны, то завтра опять надо будет лезть в горы.
Азари топтался у стены, не зная, что сказать.
Старик повергал его в ужас. Черная магия на обеих концах доски являла собой отвратительное и опасное зрелище. Азари видел её в действии и сейчас, находясь так близко от нее, чувствовал себя не в своей тарелке. Он не понимал, как Назакри мог не только держать в руках эту доску, но и пользоваться ею.
— Но нет ли иного способа получать энергию? — робко спросил Азари. — Ваш сын, например…
— Мой сын использует солнечный свет, — отмахнулся Ребири, — и как результат этого, его накопитель слаб и малоэффективен. Я же черпаю энергию из темных сил земли, а их можно найти лишь в глубоких пещерах.
— А почему вы думаете, что не найдется подходящих пещер где-нибудь поближе, чем в Говии? Что вы скажете о склепах под губернаторским дворцом?
— Но как я попаду в эти склепы?
У Азари ответа не нашлось, и он выглянул из-за угла, чтобы получше рассмотреть площадь, на которую выходили здания провинциального управления.
Площадь патрулировалась по меньшей мере дюжиной отлично вооруженных и облаченных в крепкие доспехи солдат. Домдар не принимал таких мер предосторожности три года назад, когда Азари Азакари впервые привел Ребири Назакри в Пай Шин с целью прикончить губернатора Матуа. Покушение не удалось, так как даже в то спокойное время охрана губернатора была отлично налажена. После этого они не менее шести раз возвращались в Пай Шин, чтобы добраться до губернатора, и каждый раз возвращались не солоно хлебавши, поскольку система охраны постоянно совершенствовалась.
Три года они бродили из Матуа в Олнами и наоборот, многократно пересекая горный хребет Говия. Все эти годы они совершали убийства и диверсии, наводя ужас на чиновников Домдара и их марионеток из матуанцев и других народностей.
Но никогда они не трогали олнамцев. Назакри щадил своих соплеменников, даже тех, кто добровольно пошел служить Империи. При встрече с олнамцем Ребири и Алдасси всячески старались привлечь его в ряды своих сторонников.
