Андрей Белянин - Ржавый меч царя Гороха

- Нет, что ты, соколик,  - искренне возмути­лась бабка. - Тока собираемся...

- В смысле? - Я оторвался от блокнота.

- Да щас его на тёрке натру, с ржаной мукой смешаю, шариков налеплю да и разбросаю по уг­лам в сарае, крыс травить.

- Не посмеете! Я, может, иностранно подданный фрукт, у вас из-за меня международный скан­дал будет!

- Вася, тёрку подай.

На арену медленно и торжественно, словно па­лач на церемонии обезглавливания какого-нибудь английского короля, вышел бабкин кот, держа на вытянутых лапках обыкновенную кухонную тёрку.

Яблоко мигом сменило тон.

- Росло на ветке, в церковном саду отца Папуасия, деревня Хмелёвка, что под Охлобыстинкой, три версты не доезжая до Опупеловки, - зачастил наглый фрукт, не дожидаясь наших вопросов. - Сорвано и продано на базаре в Лукошкине вместе с пятью сородичами. Против собственной воли под­вержено иглоукалыванию с ядовитым насыщени­ем. Сверху всё из себя расчудесное, тока укуси, а на деле всё нутро гнилое, и гибну само от яда злодей­ского, как лютик под пятой орды шамаханской!

- Без поэзии можно? - поправил я. - Уточни­те, кто именно вас купил? Кто начинил вас ядом и было  ли  дано  вам  какое-то  конкретно-опре­делённое задание по причинению максимального вреда сотруднику милиции, находящемуся при ис­полнении?

- Я только половину поняло, - после секунд­ного размышления решилось яблоко. - Чтоб мне сухофруктом в компот попасть, огрызком кля­нусь, что ничего личного супротив милиции не имею! А зачем меня дураку-юродивому в руки су­нули, тем паче не ведаю. Нас не по его душу ядом накачивали...

- А по чью? - грозно фыркнула бабка. - Уж не курочки ли мои бедные твоему хозяину бессовестному где дорогу перешли, зёрнышко отняли, в тощий зад клюнули...

- Какие курочки? - на миг запнулось ябло­ко. - Чё-то я не в теме совсем...

- Хохлаточка, Марфочка, Репка, Соплюшка, Кокетница, Поганка, Софочка...

- Э-э! Бабушка, как вас там, вы что думаете, что, если вы их по именам назовёте, я их в лицо вспомню?! - упёрся болтливый фрукт. - Говорю же вам, ни о каких курах знать ничего не знаю! Нас вон на постояльца твоего фартового готовили. До­стал он тут кое-кого...

- И кого же?

- Сказало бы, да имя больно труднопроизноси­мое. Хозяин загодя предупредил, что ежели толь­ко про Коще... - Яблоко поперхнулось, закашля­лось и прямо на наших глазах стало вянуть, сжи­маться, сохнуть, трескаться, так что меньше чем через минуту на стол упал комок мокрой вонючей слизи, мало чем похожий на бывшего наливного красавца...

- Никитушка, а ты прав был, надо бы нам про­грамму защиты свидетелей как-то сообразить, - задумчиво резюмировала Баба-яга и пошла за тряпкой.

Я же дважды подчеркнул в блокноте последнее слово несчастного. Итак, опять гражданин Бес­смертный? Давно не виделись, ещё бы столько не встречаться. Я отложил блокнот и пересел ближе к окну. Мысли крутились вокруг чего-то важного...

Во дворе безмятежно болтали трое дежурных стрельцов, ещё двое стояли на страже у ворот, Ере­меева видно не было. Митя, надеюсь, справляется с охраной Гришечки.

Троица женихов пока может быть предоставлена самой себе, им уж никто не угрожает, если толь­ко по пьяному делу в кабаке на затрещины не на­ткнутся.

По идее надо бы обо всём доложиться Гороху, но у меня в голове пока никаким боком не связыва­лись два покушения на мою жизнь, кража ме­ча-кладенца и отпечаток...

О! Надо же, о нём-то я совсем позабыл!

- Бабуль, а что у нас по поводу того отпечатка свиного копыта, что я видел в царском подвале?

- Думаю покуда... - уклончиво ответила моя домохозяйка.

- Ладно. Нам бы ещё надо с государем перего­ворить. Выяснить, какая сейчас обстановка на его территории. И ещё вы обещали царевну Марьяну нейтрализовать.

- Чего?! - вспыхнула стыдливым румянцем бабка. - Нет... лизо... лизовать я у ей ничего не буду! И по молодости такой срамотой не маялась, а уж в седые годы так подавно не оскоромлюсь!

- Да я не в том смысле...

- Молчи, охальник! Ещё раз такое мне предло­жишь, я ить не посмотрю, что тебя сам царь сюда квартировать поставил, - такого пинка коленом дам, отсель до дворца шаха персидского лететь бу­дешь, безобразник!

С большим трудом мне удалось успокоить Ягу, сто раз объясняя, что в слове «нейтрализовать» ни­каких неприличных смыслов нет, по определению не заложено. Хорошо ещё наша эксперт-криминалистка натура вспыльчивая, но отходчивая и поч­ти всегда склонная к примирению сторон. Просто какие-то современные словечки ей приходится по пять раз растолковывать, пока поймёт. Да что там, помню, выразился разок о Горохе, в смысле, что

мне «удалось склонить его к компромиссу». Вы не поверите, она нас с ним неделю во всех содомских грехах подозревала! Ладно, проехали...

- Никитушка, соколик, ты б отошёл от око­шечка-то. Не дай бог, какая зараза тебя случайно углядит, а?

- Бабуль, вы уж честно скажите, чего бои­тесь...

- Я боюсь? Кто, я?! Да ты ещё мамкину титьку не бросил, когда я уже с такими-и... с богатырями, царевичами, королевичами один на один выходи­ла! И всех, всех к ногтю ставила! - грудью попёрла на меня Яга, но как-то не очень уверенно.

- Вы боитесь, потому что не знаете, как отрав­ленное яблоко дважды попало в дом. Думаете, в следующий раз отравленным может оказаться что угодно: и щи, и каша?

Бабка замерла с открытым ртом. Я подошёл и молча обнял её за плечи. Ягу била нервная дрожь. Мы оба чувствовали себя полностью беззащитны­ми перед таинственными злодеями, способными легко подсунуть ядовитый фрукт (да что угодно!) в наше тихое отделение.

- Я попрошу Еремеева усилить наряды стрель­цов. Может, нам ещё Ваську пустить по крышам ходить ночным дозором?

Последнее было чистой воды попыткой мести предательскому кошаку за завёртывание меня в коврик, но оно сработало...

- Энто хорошая мысль, Васенька помочь не от­кажется. А вот к стрельцам у меня доверия нет. Раззявы они, только Фому и слушаются, а попроси дровишек наколоть да колодец почистить, сразу службой своей прикрываются.

- Ну вообще-то чистка колодцев не входит в круг их прямых обязанностей, - взвешенно при­кинул я. - Вам Митя помогает, он у нас на все руки. Но вернёмся к делу. Понятно, что наш таин­ственный отравитель не остановится. Значит, бу­дем принимать все меры возможной самозащиты, однако...

- Что, Никитушка?

- Вы так и не ответили - этот отпечаток в горо­ховских подвалах, он чей? Ну хотя бы чисто гипо­тетически. Ведь не свинья же там дрессированная разгуливала...

Яга нерешительно опустила взгляд, поджав губ­ки. Сколько знаю бабку, это для неё более чем не­характерное состояние. Она у нас всегда бодрая, активная, деятельная и очень энергичная старуш­ка. Чтобы хоть чем-то её напугать, это ж о-го-го как постараться надо. А тут молчит и, главное, бо­ится...

- Повторяю свой вопрос, кто...

- Бесы.

- ...кто способен проникнуть на территорию отделения, чтобы...

- Бесы.

- ...оставить на подоконнике очередной отрав­ленный плод местного садоводства. А следователь­но...

Баба-яга молча прикрыла мой словесный поток сухонькой ладошкой и ещё раз, кажется в третий, терпеливо напомнила:

- Бесы, говорю тебе! Тока они, поганцы, на та­кое и способны.

- Бесы - это вроде чертей или шамаханов?

- К шамаханам ближе, - подумав, подтверди­ла Яга.  - Черти, они твари солидные, где попало не светятся, на всякую ерунду не размениваются.

Могут при кузне жить, могут при мельнице, а есть я такие, что свои поместья держат, во дворцах да теремах княжьих шику-шикотану дают! Ни день­ги, ни слава им не интересны, они всё лишь души человеческие скупают. Милей грешной души для чёрта ничего нет!

- А бесы? - напомнил я, потому что бабка явно ударилась в романтические воспоминания.

- Эти рангом помельче будут, хоть внешне и похожи: рога да копыта, хвост, нос пятачком сви­нячьим. А тока на продажу души человека скло­нить у беса кишка тонка. Вот и берутся они за вся­кие мелкие пакости, так что меч скрасть ал и ябло­ко отравленное подсунуть - это их работёнка, им оно на раз с левой ноздри через правое колено вы­сморкаться!

- А как же...

- Личины бес менять может, а хвост, рога да копыта не сможет спрятать. Потому ходит в шапке по самые брови, в чёрных сапогах и длиннополой одёжке. Видать, одного такого-то наш юродивый Гришечка в спину и благословил, аж дым пошёл...

- Получается, благословение действует против бесов?

- А энто смотря от кого. От меня, тебя да хоть и от царя Гороха благословение большой силы не во­зымеет, ибо грешные мы. О мирском животе забо­тимся, а не о жизни вечной, небесной. Вот Гришеч­ка - это да! Ну, думаю, ещё и отец Кондрат по-своему сподобится, этот если уж приложит, так приложит, никакому бесу мало не покажется...

В общем, как я её понял, черти - это что-то вро­де адского спецназа, элита элит, а бесы приблизи­тельно как ВДВ - морда в цветах, задница в мыле. И потому хлопот с ними во много раз больше, а выхлопа (то есть практического результата) меньше, и ловить эту преступно-активную шелупонь себе дороже.