– Фу! – воскликнул Алхазаб, сморщившись. – Какая гадость! И вообще, в этом есть что-то крайне непристойное!
– О да! И знал бы ты, Прозрачный Бог, как щиплет кожу эта соль! – вздохнул Трикс. – К тому же она осветляет кожу и мы становимся бледными, будто северяне. Но в наших краях живут небогато и даже детям приходится добывать соль…
– Так везде! – Алхазаб сердито взмахнул рукой. – Так везде и всюду, юноша! Дети кочевников собирают кизяк и пасут овец, а старики с утра до ночи взбивают кумыс и стригут скот. В городах с малолетства трудятся в гильдиях и лавках. В горах лазают на скалы за птичьими яйцами и выковыривают из тайных щелей драгоценное мумиё. На островах ловят рыбу и ныряют за раковинами жемчужниц. И что у нас, в Самаршане, что в королевстве, на юге и на севере, на западе и востоке, – всюду, всюду люди только и делают, что бьются в тисках нужды и лишений!
– Угу… – подтвердил Трикс. – Так и есть.
– А знаешь, почему так? – спросил Алхазаб.
– Почему?
– Да потому, что люди подозрительны друг к другу и не желают жить мирно! Каждый правитель обирает своих подданных, потому что ему надо кормить стражников и воинов, дознавателей и правдознатцев. Вот в чем корень всех бед! Железо, из которого можно сделать плуги и молоты, идет на мечи и копья. Сильные люди не занимаются ремеслом, а учатся убивать друг друга! Вот в чем корень всех зол! Война – проклятие человеческое!
Трикс с Тианой переглянулись.
– Ну… да… – признала Тиана.
– Вот почему я решил завоевать весь мир, – уже спокойнее продолжил Алхазаб. – Лишь если весь мир станет единым целым, если всеми станет править один-единственный правитель, то люди забудут о войнах и смогут жить спокойно и богато. Когда я стал величайшим в мире волшебником, то я не сразу решился сделаться владыкой мира. Три дня и три ночи сидел я в пустыне и думал: стоит ли завтрашнее счастье той крови, что прольется сегодня? Ведь ни один правитель, не важно, маленький кишлак под его началом или огромное царство, не отдаст мне свою власть добровольно. Вновь и вновь спрашивал я себя, стоит ли мирное будущее войны в настоящем? И знаете, что я решил?
– Что? – зачарованно спросил Трикс.
– Стоит, конечно! – воскликнул Алхазаб. – Только дурак не поступится малым, чтобы обрести большое! Представьте себе счастливый новый мир, в котором установится замечательный новый порядок! Все станут говорить на одном языке, все будут подчиняться одним законам, все станут молиться одному богу… – Тут Алхазаб даже немного смутился и сказал: – Но в принципе я даже на этом не настаиваю. Не надо молиться, пусть просто меня уважают… Знаете, как я назвал такое светлое будущее?
– Как? – Трикс уже понял, что ему суждено изъясняться с разговорившимся Алхазабом исключительно вопросами.
– Глыбализация! Это от слова «глыба». Означает, что все люди будут держаться вместе, сообща… – Алхазаб вздохнул. – Но знаете, юноши, меня все равно порой посещают сомнения. Вот и сегодня… я думал о предстоящей битве с войсками султана, о том, что тысячи людей и драконов погибнут, прекрасный Дахриан превратится в руины, а плодородные орошенные земли занесет песок и пепел… Я вновь задал себе вопрос: стоит ли идти таким путем? Или, быть может, отказаться от войны, создать счастливое процветающее общество на подвластных уже мне территориях и постепенно, личным примером, убедить окрестные государства присоединиться? И тогда я решил – расспрошу когонибудь о том, как живется в далеких краях, есть ли где-то в мире хоть немного справедливости и покоя. Взгляд мой упал на тебя, Три, и я возрадовался. Вот храбрый добрый юноша из краев соледелов, он отважно сражался на турнире, он верен своей дружбе, у него честные глаза. Расспрошу его о жизни у далеких болот, и если хоть там хорошо, то я не стану воевать!
Трикс почувствовал, как у него запылали от стыда уши.
– Но когда я услышал твой рассказ… – Алхазаб встал, всплеснул руками. – Несчастные старцы, тонущие в болоте ради кристаллика соли! Мужчины и женщины, вываривающие соль на кострах. Дети, ради прихоти дураков купающиеся в жгучей соленой воде! Сердце мое переполнилось болью и состраданием, Три! Минутная слабость ушла и уже никогда не вернется!
Голос Алхазаба окреп.
– Я принесу счастье этому миру, какова бы ни была цена! И если мне придется вначале залить весь мир кровью – что ж, так оно и будет! Ибо ценой мира всегда была война!
– Что же я наделал… – одними губами прошептал Трикс.
– Спасибо, юноши! – Глаза Алхазаба сияли. Он ласково похлопал по плечам Трикса и Тиану. – Возвращайтесь к своей службе. И спасибо за то, что помогли вашему повелителю справиться с его минутной слабостью!
Трикс и Тиана, переглядываясь, вышли из шатра. Щеки у Трикса горели. Получилось так, что он сам, своей безответственной болтовней, убедил Прозрачного Бога продолжать свой поход! Ну что ему стоило рассказать другую историю! Он ведь ее даже придумал – про тихие, мирные просторы соляных болот, на которых цветут орхидеи и живут веселые дружелюбные собачки; про праздник сбора первой соли; про соляные розы, которые влюбленные дарят друг другу; про удивительные вкусные блюда, которые готовят в хижинах соледелов; про соль красную – которую добывают на границе болот и пустыни, про соль зеленую – которую собирают по весне; про соль черную – которую положено есть в дни печали и траура… Это была хорошая история, красивая и спокойная. Но Триксу показалось, что в ней мало действия, и он стал рассказывать про стариков, тонущих в болоте, и детей, купающихся в едком рассоле… Ну как же так? Это ведь даже и не волшебство было! Просто слова, без всякой магической силы! Просто вранье! И вдруг это вранье заставило могучего волшебника решиться на войну!..
Крепко сжимая копье, Трикс стоял на своем посту и размышлял. Рано или поздно некоторые волшебники понимают, что слова, даже не обязательно сложенные в заклинание, обладают немалой силой. Иные после этого становятся куда осторожнее со словами… или же – наоборот. И те и другие становятся великими волшебниками, только первых называют – добрыми, а вторых – злыми.
Но Трикс, конечно, о таких вещах не знал.
И поэтому он просто стоял, ожидая смены караула, и думал о том, как победить Прозрачного Бога. Ему было немножко страшно, в чем он мало кому бы признался. Но еще ему было жалко Алхазаба – и вот об этом он не рассказал бы никому.
Говорить о добром – всегда труднее, чем о злом.
Трикс и Тиана, прячась за спинами других воинов, смотрели на въезжающий в лагерь Алхазаба фургон бродячего театра. Актеры нервно озирались, поминутно поправляли на рукавах белые повязки, которые должны были гарантировать их безопасность, и вообще, на взгляд Трикса, выглядели такими подозрительными, что будь он настоящим охранником Прозрачного Бога – тут же завопил бы «Вяжи их, братцы!»
Наконец фургон доехал до высохшего озера и остановился. Из шатра Алхазаба вышел Хамас, заставил актеров построиться и коротко допросил. Трикс нервно облизнул пересохшие губы, размышляя, не обнаружит ли полководец неожиданного сходства между юным актером Триксом и новоиспеченным охранником Три. Но Хамас к Триксу не приглядывался, да и вообще, успокоившись и всмотревшись хорошенько, юноша понял, что между ним сегодняшним и им же месяц назад не так много общего. Волосы у Трикса изрядно отросли, так что впору было завязывать их пучком на затылке по обычаю ассасинов, прежний Трикс был гораздо более светлокожим, менее сухощавым, да и глаза у него были куда наивнее. Пожалуй, даже если бы Трикс прежний и Трикс нынешний встали рядом – они показались бы братьями, но никак не одним и тем же человеком.
Может быть, именно поэтому смотреть на самого себя было хоть и удивительно, но вовсе не так странно и пугающе, как ожидал Трикс. «Это ведь не я, – неожиданно подумал он. – Это тот мальчишка, каким я был. А человек все время меняется, он каждый день становится другим. На самом деле мы живем не одну жизнь, мы живем тысячи жизней – просто они идут одна за другой, и мы не сразу замечаем, что прежняя жизнь закончилась, а началась новая…»
– Тебе надо постричься, – шепнула Триксу на ухо Тиана, прервав его философские размышления. – Тебе длинные волосы не очень идут…
– Ладно… – чуть смутившись от такой заботливости, ответил Трикс.
– Жалко, меня с вами не было!
– Почему? – удивился Трикс.
– Ну ты что, и впрямь не понимаешь? Какое зеркало позволит так хорошо увидеть себя со стороны, да еще и в движении, и со всех сторон? Годится или нет прическа, красивая ли походка, загадочен ли взгляд…
Как ни был Трикс увлечен разглядыванием самого себя, но он мысленно отметил, что в словах Тианы есть интересное зерно. Если удастся соорудить какое-то магическое устройство, которое позволит женщинам изучать себя со стороны, то спрос на него будет немаленьким!
