Действительность оказывалась немного более мрачной. Посетите Лорелею один раз, и вам, возможно, не удастся ее покинуть. Не то, чтобы существовала физическая опасность, имейте в виду, — пострадавший турист мог стать плохой рекламой. Реальную опасность на Лорелее представляли ее знаменитые казино-кровопийцы.
Внутреннюю часть колеса космической станции закрыли и раскрасили так, что она выглядела, как громадное колесо рулетки, которое, привлекая взоры пассажиров тех кораблей, где имелся внешний обзор, выполняло еще и практическую функцию. Поверхность этого колеса являлась в действительности огромной солнечной батареей, неустанно собирающей энергию звезд и подающей ее в многочисленные казино, которые ее потребляли, да еще как!
Казино источали внушающий благоговение ослепительный свет, каждое старалось затмить своим блеском соседей. Несмотря на то, что станцию не освещал «солнечный свет», массивный круговой главный коридор не нуждался в фонарях, как не нуждались в фарах электромобили, перевозящие туристов по внутренним маршрутам. Та самая искусственная гравитация, которая не давала строить здания выше четырех этажей, заставляя казино расти вширь, а не вверх, позволяла громоздить на них световые рекламные панно. Освобожденные от законов физики резко уменьшающейся силой тяжести над зданиями, световые панно над казино являли впечатляющее зрелище, они почти парили в «воздухе», наперебой привлекая внимание пролетающих туристов. Такие панно по всей Полосе заливали внутреннее пространство станции почти по дневному ярким светом — почти по дневному, так как мощность тщательно контролировалась, чтобы создавать иллюзию темного неба над казино и таким образом усилить впечатление от световой рекламы. На Лорелее не было ни дня, ни ночи, только постоянные сумерки, сквозь которые туристы, отдыхающие и, конечно, игроки шагали, ехали или брели, спотыкаясь, в поисках удовольствий. Единственной уступкой нормальным потребностям было то, что на окнах номеров в гостиницах при казино висели плотные шторы, и можно было при желании загородиться от света, когда и если хотелось спать.
Разумеется, на Лорелее старательно создавали иллюзию того, что здесь никто не спит. Казино никогда не закрывались, так же, как рестораны и магазины. Развлекательные программы, рассчитанные на то, чтобы завлечь посетителей в то или иное казино, рекламировались без точного указания времени начала, просто как идущие «через каждые три часа».
Короче, Лорелею пронизывало ощущение безвременья, продуманное и имеющее определенную цель. Чем дольше люди играют, тем лучше для казино. Хотя клиенту и достается иногда «случайное попадание» или «жирный куш», но если игроки достаточно долго делают ставки, прибыль заведения все равно их перекрывает, и весь выигрыш плюс все то из привезенного, что они готовы проиграть, оказывается, в конце концов, в сейфах казино.
Вот где была подлинная ловушка песни Лорелеи, и многие из тех, кто прибывал сюда на личном корабле, покидали ее на общественном транспорте. Другие, те, кто не мог уже позволить себе даже перелет на общественном транспорте, вливались в ряды рабочих станции, пока не соберут достаточно денег на дорогу, что случалось редко, так как они обычно не могли устоять перед искушением попытать счастья за столом еще разок, отчаянно пытаясь «сделать ставку», а заведение со скучающим видом прикарманивало их сбережения. Тех же, кому все-таки удавалось вырваться с клятвой никогда больше не возвращаться, быстро сменяли вновь прибывшие пассажиры с горящими глазами и толстыми бумажниками, и каждый планировал повеселиться и, может быть, мгновенно выиграть целое состояние, поставив на счастливую карту.
Этот обновляющийся поток казался бесконечным, так как рекламная машина Лорелеи действовала с безжалостной эффективностью и постоянно изыскивала все новые способы рекламировать публике соблазны Лорелеи. Поэтому людей осведомленных не удивило, что журналисты уже были предупреждены и ждали, когда Команда «Омега» прибыла на Лорелею.
* * *
— Простите, мистер Шутт?
Командир легионеров остановился не дойдя десяти шагов до конца трапа и удивленно мигая смотрел на фигуру, загородившую ему дорогу. Полный человек, одетый в ядовито-зеленый облегающий спортивный костюм с огромным синим галстуком-бабочкой, на мгновение создавал впечатление, что перед вами лягушка-рекордсмен.
— На службе меня зовут капитан Шутник, — мягко поправил Шутт.
— Но вы же действительно Виллард Шутт? Мегамиллионер, ставший солдатом?
Шутт слегка поморщился, как всегда, когда ему прилюдно напоминали об известности, порожденной его богатством, и бросил быстрый взгляд в сторону роты. Легионеры высыпали из корабля, некоторые глазели на световые панно над казино, другие уже подходили поближе, чтобы узнать, что там происходит с их командиром.
— Правильно, — ровным голосом ответил он.
— Здорово! — воскликнул человек, хватая Шутта за руку и поспешно ее пожимая. — Я Джейк Хиркамер. Не могли бы вы дать нам интервью, всего несколько минут, и рассказать о вашем новом задании?
Произнося эти слова, он сделал жест фокусника, и в руке у него появился микрофон. Одновременно вспыхнули переносные юпитеры, предупреждая Шутта о присутствии съемочных камер, которых он до этого мгновения не замечал.
— Хмм… нельзя подождать с этим, пока я размещу своих людей в отеле? — попытался уклониться Шутт.
— Совершенно верно! Эй, парни! Сделайте несколько снимков солдат, пока они не скрылись от нас в отеле!
Шутт почувствовал, как напряглись его мускулы, когда съемочная группа начала послушно снимать столпившихся легионеров, которые дурачились или свирепо хмурились перед камерами, в зависимости от настроения. Хотя он и знал с самого начала, что это задание больше, чем когда-либо раньше, привлечет к его роте всеобщее внимание, он также знал, что некоторые из его солдат поступили в Легион именно для того, чтобы убежать от прежней жизни, и поэтому очень нервничают, видя что их снимают и собираются вести передачу, выдавая их нынешнее местонахождение.
— Рембрандт, Армстронг!
— Есть, сэр!
— Здесь, сэр!
Оба лейтенанта материализовались рядом с ним.
— Постройте роту вон там, пока я займусь этим. Если это займет больше двух минут, ведите всех в отель. Уберите их подальше от камер.
Младшие офицеры бросились выполнять приказ, а Шутт повернулся к репортеру, натянуто улыбаясь.
— Полагаю, я мог бы уделить вам несколько минут, — сказал он.
— Великолепно! — засиял репортер. — Эй, парни! Сюда! Начинаем снимать. Поехали!
Он наклонился к микрофону, демонстрируя впечатляющее количество зубов.
— Сегодня мы беседуем с Виллардом Шуттом, или, как его называют в склонном к таинственности Космическом Легионе, капитаном Шутником. Он со своим элитным подразделением легионеров только что прибыл на Лорелею. Скажите, капитан, вы и ваша рота здесь по делу, или ради развлечения?
* * *
«Разумеется, я не могу сказать, как интервью по поводу нашего прибытия на станцию было воспринято зрителями, так как его транслировали по межзвездному каналу, а я, как уже упоминалось ранее, не являюсь вездесущим.
Однако, основываясь на последующих событиях, я могу, как мне кажется, с достаточной точностью описать, как его восприняли по крайней мере в двух местах: на Планете Хаскина, откуда мы прибыли, и здесь, на Лорелее».
* * *
— Эй, Дженни! Подойди сюда на секунду! Тебе будет интересно на это взглянуть!
Раздраженная тем, что ее прервали, Дженни Хиггинс подняла взгляд от заметок, которые она просматривала, готовясь к ночной передаче.
— Что там такое? Я занята.
— Твой парень дает интервью по межзвездному, его заарканил Джейк Плут.
— Правда?
Дженни решила, что заметки могут еще немного подождать и присоединилась к небольшой кучке журналистов из программы новостей, столпившихся у панели с экранами мониторов. Благодаря тому, что их работа требовала большого числа экранов, у них имелось оборудование с многочисленными дисплеями для передачи изображения на плоский экран, чтобы избежать хаоса многократных проекций.
— Это нечто вроде эксперимента, — говорил Шутт, — проверки, чтобы посмотреть, может ли Космический Легион эффективно действовать, выполняя обычные функции гражданской службы безопасности. Конечно, для моих солдат большое удовольствие получить назначение сюда, на Лорелею. Это действительно живописное местечко. Могут ваши камеры показать световые табло позади нас?
При этих словах Дженни слегка прищурилась, незаметно для своих коллег-репортеров. Она почти не виделась с Шуттом в течение нескольких недель перед отлетом его роты с Планеты Хаскина, только мельком — объяснялось это его напряженной подготовкой к новому назначению. Так значит, подготовка вот к этому трудному заданию поглощала все его время и силы, а?
