19. Начало поламывать поясницу. Иногда побаливает сердце. Интересно, сколько по старому счёту прошло времени? Бесполезно гадать. Зеркала нет, на себя невозможно посмотреть. Так и живу: создаю шедевры один за другим, потом оставляю на стене зарубки. Много сил потратил на «Гулливера», по той же самой причине, что и с «Фаустом»: мелкие сюжетные ходы придумывал сам. Описал только два путешествия Гулливера — в Лилипутию и Великанию, приключения в остальных странах очень плохо помнил. Отметин на стене уже двадцать три, ровно столько же, сколько лет мне было тогда, в прошлой жизни… Проклятый вихрь!.. Проход углубился метра на полтора — а какого пота это мне стоило! Боюсь думать о втором лифте. Наверняка он тоже завален. Сгнию тут, червяк разумный.
20. Отвратительно. Это отвратительно — разгребать чужие идеи. Я же отличный писатель! В каждой фразе, в каждом знаке препинания. Занимаюсь каким-то маразмом, — давно меня грызёт эта мысль. Пора уж сочинять и собственные произведения, пора взрослеть. Хватит, я хорошо поработал на благо человечества. Только кто оценит мой подвиг, где оно, благодарное человечество? Хватит. Смотрю на зарубки и каждым нейроном чувствую — деградирую. Вновь — распад, гниение, трупные пятна… Ничего, справлюсь, не в первый раз. Звезда моя, Спасительница, одна Ты меня понимаешь. Дай прилягу, отдохну, растворюсь в Тебе, моей светлой.
21. Окончательно решил сочинять своё. Мне есть что сказать тем, кто примет меня, когда я выберусь отсюда! Ручка пишет, фонарик горит, бумага манит. Спасительница одобрительно взирает сверху. Надо только собраться, продумать всё до мелочей, спокойно, без спешки. Я создам НЕЧТО. Я верю, что смогу. Конечно, смогу.
22. Очень долго искал тему будущей работы — махал ломом, выносил куски камня из туннеля, питался, восстанавливал силы, а сам напряжённо размышлял. Хотелось чего-нибудь этакого, поднять настоящий глубинный пласт. Тема пришла сама собой, совершенно неожиданно. Что ж, таковы законы диалектики. Однажды в полудрёме я зримо представил себе человека, которого предали самые близкие люди, предали даже не его самого, а то, что было ему наиболее свято. В доме этого человека властвуют ненавистные твари, друзья умерщвлены, и он начинает мстить, хотя считает мщение недостойным себя. Я содрогнулся, увидев это, и понял — вот моя тема. Я создам настоящую трагедию, я закручу такую интригу — ты ахнешь, Спасительница моя!
23. Ай, да я! Ай, да сукин сын! Написал. Пригвоздил к бумаге. Без ложной скромности — вещь получилась гениальная. Кто прочитает, поймёт. Всего себя вложил в неё. Терзал разум поисками наиболее точных слов, сюжет разрабатывал до болезненного мельтешения в голове, до навязчивых картинок, разрушающих сон, а с героями вообще разговаривал вслух, незаметно пересекая черту между мысленным монологом и самым натуральным бредом. В результате — написал!.. Молодой парень после окончания университета вернулся домой, а там творится что-то дикое. Отец, генеральный директор крупного объединения, умер вроде бы своей смертью, но призрак, явившийся главному герою, сообщает: отца убила мать, чтобы главой объединения сделать любовника, одного из членов правления. Невесту главного героя, которую он очень любил, заставили выйти замуж за другого. Погиб лучший друг. В общем, зверская атмосфера. Парень — умнейший человек, он не хочет мстить, но обстоятельства вынуждают его, и начинается кровавая кутерьма. Сам не понимаю, как мне удалось выдумать такую историю! Вероятно, помог стержневой парадокс, выбранный мной для трагедии — что произойдёт, если основным врагом в жизни человека станет его мать? Отсюда и вытекают сюжетные хитросплетения. Удалась мне эта вещь, налюбоваться не могу! Особенно нравится монолог главного героя о смысле бытия, где он задаёт миру вечные вопросы. Даже не ожидал от себя таких высот. Ради одной этой повести стоило просидеть в каменном колодце, честное слово!
24. Я окончательно уверился в своём призвании. Следующее моё произведение получилось на таком же высоком профессиональном уровне, что и предыдущее. Судите сами. Поначалу действие развивается нарочито тривиально: человек путешествует из города в город и совершает повсюду массу благородных, а иногда даже героических поступков. Например, он сумел уничтожить страшного инопланетного робота, захватившего власть в одном из селений, коварству противопоставив свои ум и отвагу — здесь я внёс элемент сказочной фантастики. Путешественник шутливо называет себя «солдатом, исполненным грусти», хотя на самом деле никакой он не солдат, просто удивительно хороший человек, который мечтает установить везде царство справедливости и самоотверженно борется за это. Всё вроде бы идёт к счастливой развязке — его выбирают мэром, но вот тут-то ситуация и становится с ног на голову. Оказывается, каждое доброе дело, совершённое главным героем, было бессмысленным до глупости, никому не нужным. Оказывается, люди над ним везде потешались. Оказывается, мэром-то его выбрали специально ради злого смеха. И сражался он отнюдь не с инопланетным роботом, а с обыкновенной электростанцией, использующей силу ветра. Больным и старым «солдат, исполненный грусти» возвратился домой. Повесть эта о том, что благородство должно иметь хоть какие-нибудь мозги. Здорово придумано, верно? Хорошо, что я решил работать самостоятельно. Моё творчество гармонично вольётся в общечеловеческую культуру, это очевидно. Спасительница моя, да сбудется мечта, да не прервётся надежда, да приблизится свет Твой, о, Спасительница моя…
25. Много работаю. Пишу, как дышу, и всё ведь только своё, собственное, выстраданное! Зарубки регулярно прибавляются, с гордостью поглаживаю их и думаю о том дне, когда выйду отсюда. Мне есть с чем выйти, я не зря прожил жизнь. Недавно сочинил несколько развлекательных рассказов — так, для собственного удовольствия, позабавил себя немного. Один, например, о том, как четверо друзей-смельчаков спасли честь некой королевы, сумев за неделю доставить ей драгоценности, которые та опрометчиво подарила высокопоставленному любовнику из соседней страны. Или другой рассказик: про несчастную безнадёжную любовь совсем юных созданий из двух богатых семейных кланов на фоне ужасающей кровной вражды. Что-то меня потянуло к средневековой тематике. Но это, конечно, не больше чем игрушки, воспоминание об умершем во мне мальчишке. Если же говорить о серьёзном, то я задумал большой роман, и даже знаю примерно, о чём он будет. О любви, верности и долге.
26. Чувствую себя неважно. Совсем замучился с этим проходом, он меня доконает. Махать инструментом подолгу уже не могу, начинается одышка, да и писать слегка подустал. Сдаю я, дряхлею. Не рано ли? Ладно, нечего ныть — отосплюсь, отъемся и стану свежим, как огурчик. Огурчика бы. С хлебушком. Чайку, молочка. О-ох! Пирожного… Обрыдла мне консервно-брикетная жратва. К тому же у воды появился запах — затхлый, болотный. Есть всё-таки хоть какие-то изменения в этом пустом чёрном мире. Тишина здорово действует на нервы, она и раньше изводила меня, но я с ней успешно боролся работой, а теперь долбить не могу, и тишина вновь начинает строить свои козни. То одно послышится, то другое. Впрочем, я привычен, ушам давно не верю. Только глазам, руке и голове. И Ей, которая наверху. Всё так же преданно светит мне, моя ненаглядная.
27. Кто-нибудь, поздравьте меня, я взялся за роман. Молчите? Прекрасно, сам себя поздравлю. Роман посвящён трагедии женщины, которая разрывается между любовью и материнским долгом. Она была замужем за человеком много старше её, у них рос ребёнок, земля под её ногами казалась прочной, незыблемой, но вот — в скучную жизнь ворвалась Любовь. Полюбила она молодого, красивого, и поехало-покатилось. Бросив мужа, осталась без ребёнка. Жила с любимым, а тот её предал. Всем она портила жизнь, свою же вовсе сгубила. Страшная, нравственно неразрешимая история. Как-то сразу мне явилось имя этой несчастной женщины, оно жёстко соединилось с её обликом. Анна. Женщину зовут Анна. Я вынесу имя в заглавие, и пусть роман станет моей вершиной, моим главным словом.
28. Разбирал тут архив и обнаружил одну повестушку под названием «Робинзон». Кажется, это был мой первый литературный опыт. Перечитал её, испытав настоящее потрясение. Боже, как я в молодости писал! Но каким образом мне удалось в раннем произведении достичь таких философских глубин, причём, в сочетании с невероятным по своей простоте и увлекательности сюжетом? Чудеса. Плюс к тому абсолютная достоверность психологии главного героя, плюс к тому отточенный слог. Да, я был талантлив крупно и, надеюсь, таковым остался. Вещь эта явно автобиографична — о твёрдости моего духа, о несгибаемости моего характера, только главный герой в конце концов выбирается из заточения, а мне вот никак не удаётся… Без сомнения — лучшая вещь. Лишь название не очень удачно, слишком конкретное. Подумав, я зачеркнул «Робинзона» и заменил его на «Остров». Так будет аллегоричнее.
