– И какого дьявола этот чертов русслиец туда полез? Других что ли дел не нашлось?.. От же ж мазефакер!.. Тьфу!
Глава 15. Зачем ты это сделала?!
Довольный собой, я смахнул со лба пот и прошел в комнату. Положил на комод два «новоприобретенных» ключа. Небрежно бросил ненужную более отвертку в чемодан, полупустой, покоящийся в углу на специально предназначенной для него тумбочке. Перемещенный туда какой-то неведомой силой. Хотя, почему неведомой? Очень даже ведомой. Жанной этот прагматичный ураган прозывается. Жанной Викторовной Фоминой, в девичестве – Клёновой. Если кто не в курсе, супруга это моя. Дражайшая. Единственная и неповторимая.
И вообще, она у меня – молодец. Вон как всё разложила, развесила, расставила, пока ее муж-умелец в замках ковырялся… Короче, хрен я теперь здесь бритву свою найду. И зарядку для планшета. Впрочем, ладно, сама покажет потом… если вспомнит.
«А, кстати, где она? Чтой-то я ее потерял».
Жанну я нашел в ванной. То есть не нашел конечно – просто услышал, как она там плещется, напевая. «Душ что ли решила принять?.. Ну да, так и есть… Вода шумит, журчит. Струится водный поток, бьется прозрачной пеной, рассыпаясь на гладких плечах веером искрящихся капель, сбегает вниз, нежными ручейками лаская упругую кожу, всё ближе и ближе подбираясь к… Эх, мать, мать, мать! Вот же ж картинку себе нарисовал – прямо сил нет… терпеть дольше. Р-р-р-р!.. Ну ничего, сейчас, сейчас выйдет уже…»
Из ванной моя красавица вышла минут примерно через пять. Или шесть, не знаю – на часы не смотрел, не до того было. Готовился я. К встрече с богиней, из пены родившейся.
Богиня, как на грех («а на такой грех мы очень даже согласные»), оказалась какой-то ну совершенно пушистой. По-домашнему уютной и родной донельзя. В коротком махровом халате, ослепительно белом, пока еще запахнутом. Утирающая волосы полотенцем. «Странно, там же вроде фен есть… Ага, понял, «мокрые волосы» – оружие исключительно эффективное, сразу наповал бьет. Меня, по крайней мере – точно… И ведь накраситься притом не забыла… да уж… женщины, женщины… что же вы с нами делаете? Бли-и-ин!»
Провожая супругу плотоядным взглядом – прямо так бы и «съел ее целиком» – я в то же время лихорадочно пытался оправить предательски натянувшееся одеяло. Так, чтоб не слишком заметно было. В кровать-то я успел забраться, и даже разоблачиться успел («Как там в анекдоте говорилось? Из всей одежды на нем был только один… э-э… впрочем, не стоит об этом – цензура все одно не пропустит»), но вот про физиологию как-то позабыл. Систолическое кровяное давление никто, знаете ли, не отменял.
Вообще-то, я не настолько ханжа, чтобы собственной жены стесняться, однако в данный момент мне очень хотелось продемонстрировать достоинство и выдержку. Так, как и полагается настоящему бойцу перед лицом, хм, противника. Увы, не вышло. И Жанна это тоже заметила. И оценила. По-своему.
Хитро прищурившись, она медленно «проплыла» мимо меня походкой озерной феи (или нимфы – не знаю, как правильно), осторожно ступая босыми ногами по мягкому, напоминающему весеннюю травку половому покрытию. Подойдя к кровати с другой стороны, отбросила полотенце (кстати, весьма удачно – не на пол, а на стоящее у окна кресло), а затем легким, почти незаметным движением головы откинула со лба влажные волосы – «Ба-бах! Накрытие первым же залпом!»
Плавно опустившись на кровать, богиня томно потянулась, в результате чего широкий ворот халата как бы невзначай сместился, оголяя плечо, а потом… потом…
«Бли-и-ин! Ну заче-е-м?!!! Зачем ты это сделала?… Всё, блин… приплыли… Кина не будет».
Да уж, зачем она это сделала, думаю, ей и самой не очень понятно. Мне, впрочем, тоже. Но вот результат… уж облом, так облом. Непруха конкретная.
Вместо того чтобы ринуться в пучину страстей, тех, что бушевали у нас внутри совсем не по-детски, Жанна неожиданно протянула руку к выключателям над прикроватной тумбочкой и щелкнула клавишей. Видимо, все-таки по привычке – вроде как свет потушить.
Ха, не тут-то было. Щелкнуть-то щелкнула, но ничего не вышло. Вообще ничего.
Удивленная этим обстоятельством, Жанна ткнула пальцем в другую клавишу. Зажегся светильник у изголовья кровати. Но не с ее, а с моей стороны. Жена нахмурилась, неодобрительно покачала головой, а затем, резко поднявшись, обошла супружеское ложе и опробовала выключатели над другой тумбочкой. Тот же эффект. Одна клавиша не работает, вторая включает свет с противоположной стороны.
Вы скажете «Фигня. Не стоит внимания. Какая, блин, разница, что там и в каком порядке включается»?
Скажете и будете неправы. Для кого-то, может, и фигня, но только не для моей благоверной. У нее, если видит какой непорядок, даже в мелочах, настроение портится моментально. Ну вот не любит она, когда вокруг «такой ужасный бардак», и всё тут. И, естественно, тут же причину начинает искать, а потом способ, как это безобразие устранить. Впрочем, способ-то понятный. Если самой исправить не удается, значит, муж любимый должóн постараться и восстановить душевное равновесие супруги, семейный покой, а заодно и мир во всем мире. Пунктик это у нее такой. Нестрашный, конечно, и не всякий раз проявляется, но иногда очень уж он меня напрягает. Такие планы, бывает, строишь, а срываются они потом из-за сущего пустяка, ерунды какой-нибудь, мелочи. Вот как сейчас, например.
Уперев руки в бока, Жанна смотрела на меня с искренним недоумением, мол, с чего бы это муж на дива…, пардон, кровати лежит, когда в мире такое творится. Одно, понимаешь, не работает, другое вроде работает, но черт знает как, третье… про третье пока не ведаем, но, что порядка и там нет, знаем абсолютно точно.
Н-да, когда она так стоит и особенно, когда так смотрит, это всё – тушите свет, сливайте воду, сейчас кому-то неслабо прилетит, а «кто не спрятался, я не виновата».
Тяжко вздохнув, я сполз кровати, натянул шорты и принялся с умным видом щелкать этими долбаными клавишами, костеря на все лады местных электриков. «Блин, не могли тут всё нормально устроить. Отдувайся теперь за них как бобик».
От моих манипуляций с оконечными устройствами ничего, конечно же, не изменилось. Свет как не зажигался, так и продолжал не зажигаться. В смысле там, где нужно, не зажигался. А вот, где не нужно – совсем даже наоборот. Жена подождала пару минут и, убедившись, что чуда не происходит, сунула мне в руку коммуникатор локальной связи.
– Звони, – коротко скомандовала она.
– Куда?
– Как куда? В администрацию отеля, куда же еще. Пусть исправляют.
Набрав нужный номер и услыхав чириканье в трубке, я принялся с усердием школяра мучить разговорный глинийский:
– Сорри, мадам. Ай бег пардон, бат ин май рум пауэр электрисити чуть-чуть дамадж. Совсем чуть-чуть… А?… Ниа зе бед, вол хэд лэмпс оппозит… Не понял. Что? Кому кол?.. А, мэйнтейнс позвонить?
– Дай мне, – Жанна выхватила у меня коммуникатор и принялась бегло (и очень сердито) выговаривать отельным «бесам» всё, что она о них думает. Ох уж эта ее любовь к порядку. Кого угодно за Можай загонит. С расшатанными нервами и бьющим из ушей паром.
Закончив яростный монолог, супруга бросила трубку, гордо прошествовала к окну и уселась в кресло, закинув ногу на ногу и сложив на груди руки. Лишь секунд через тридцать соизволив пояснить:
– Через пять минут обещали электрика прислать.
Пять минут пролетели как один миг. Электрик не пришел. Жанна продолжала сидеть в кресле с независимым видом, почти как кошка, ожидающая прихода молочника. Я взял пульт, плюхнулся на кровать и включил головизор.
Прошло еще пять минут. Электрика не было. Жанна встала и принялась как рысь расхаживать из угла в угол. Я лежал на кровати и, косясь на жену, смотрел рекламные ролики о Голубом Купоросе.
Секундная стрелка сделала еще пять полных оборотов. Электрик отсутствовал. Жанна почти без остановок, по какому-то лишь ей одной известному алгоритму вымеряла шагами расстояния. Между стеной и дверью, меж дверью и окном, от балкона до ванной, от ванной до комода. Сжимая и разжимая кулаки, сверкая глазами, что-то беззвучно шипя сквозь стиснутые зубы, всем своим видом напоминая донельзя рассерженную пантеру. По крайней мере, нервно бьющий по полу хвост за спиной любимой мне уже чудился. Кося одним глазом в «голубой» экран, я внимательно следил за женой, стараясь уловить момент «реинкарнации». Превращения раздраженной пантеры в разъяренную львицу.
Через восемнадцать минут и тридцать четыре секунды, прошедших после звонка на ресепшен, Жанна остановилась между мной и головизором, развернулась и, сузив глаза, посмотрела на меня. Очень так выразительно посмотрела. Ага, понятно, превращение в царицу зверей вступило в завершающую фазу – пора принимать меры. Превентивные. Я пожал плечами, выключил головизор и, поднявшись с кровати, решительно произнес:
