Моя посуду, я параллельно размышляла, куда бы мне пристроить пару нелюдей, чтобы они одновременно были в зоне моей досягаемости, не мешали жить и при этом не попали к моим драгоценным коллегам. Терпеть на своей территории кахэ в количестве двух штук я не намеревалась. Мне и одного хватало для тихого непрекращающегося бешенства. Терпеть не могу, когда кто-то оказывается в моем доме. А эти двое не только здесь оказались, они еще имеют наглость каждый раз вторгаться в мое личное пространство. Я всегда считала зону радиусом в три шага вокруг меня неприкосновенной для всех, но кахэ раз за разом старательно вторгаются в это запретное пространство, чтобы недовольно высказать мне свои претензии, глядя прямо в глаза. Можно подумать, это дает им хоть какое-то преимущество. Я люблю скольжение по самой грани, но умирать еще морально не готова, поэтому предпочитаю быть загадкой неразгаданной и, следовательно, живой.
Отпускать ларо Риэнхарна пока было нельзя, категорически нельзя, поскольку он тут же отправится искать убийцу ларэ Софии, чтобы уничтожить его своими руками. Я неплохо разбираюсь в обычаях кахэ и ни секунды не сомневаюсь в намерениях старшего нелюдя. Убийство возлюбленной кахэ еще бы мог скрепя сердце оставить местным властям, все-таки она еще не была ни женой, ни невестой… А вот убийство ребенка своей крови южанин никогда не простит, в кахэ традиции порой говорят сильнее разума. И угораздило же неизвестному преступнику убить женщину, ждущую ребенка от ларо Риэнхарна. Не будь этого, я бы уже давно отправила нелюдя во владения его Дома, от греха подальше. Наверное, мне удалось бы уговорить ларо Риэнхарна, что разберутся и без него, особенно если учесть, что своим пребыванием на территории Эрола он подвергает опасности и племянника…
Зато теперь у меня есть все факты для того, чтобы с чистой совестью заявить о невиновности нелюдя, и мои руки развязаны для поиска настоящего убийцы.
Вот только в голове упорно шевелилось подозрение, будто я упустила что-то весьма и весьма важное…
– Я уже ничего не понимаю, – тихо пожаловался племяннику Риэнхарн, когда они оказались одни в гостиной. Дийес Риннэлис звенела посудой на кухне, следовательно, можно было надеяться, что их разговор она не услышит.
– Ну, по крайней мере, тебя точно не повесят за убийство, которого ты не совершал, – попытался найти хоть что-то положительное в сложившейся ситуации Таэль. Племянник всегда отличался редкостным оптимизмом, а вот сам Риэнхарн всю жизнь был убежденным реалистом и намеревался им оставаться.
– Если только эта змея не передумает, – хмыкнул он.
Не передумает, – покачал головой Таэллон. – Ты ей больше неинтересен как объект расследования. Ей нужен настоящий убийца.
– Не знаю, почему ты так в этом уверен?
Младший прикрыл глаза, раздумывая над чем-то, и произнес:
– Ну… Насколько я узнал достойную во многих отношениях ларэ Тьен, для нее не существует ничего, кроме работы. Стоит покинуть пространство ее расследований, как перестанешь для нее существовать.
– То есть я для нее уже не существую? – слегка оскорбился мужчина, впрочем, быстро передумав. Уж лучше оказаться вне сферы интересов дражайшей дийес Риннэлис. Так проще сохранить душевное и физическое здоровье.
– Еще существуешь, раз она не хочет тебя выпускать.
– Не хочет, чтобы я добрался до убийцы.
– Ну, это ведь ее расследование, к тому же представляешь, что будет, если кто-то узнает, что у нее в руках был кахэ из рода Аэн, а она позволила ему уйти?
Вряд ли дийес Тьен наградят за подобную выходку орденом. Она ведь действительно называла его при появившихся в ее доме стражниках другим именем, судя по всему, первым, которое пришло на ум. Хотя возникает вопрос: как это дийес дознаватель с ходу могла придумать верное имя для кахэ? Не верится, что южане – это ее личное увлечение. Значит, сия милейшая особа действительно специалист высочайшего класса.
От осознания факта выдающегося профессионализма человечки на лице Риэнхарна появилось такое выражение, будто он съел что-то кислое. При взгляде на перекошенную физиономию дяди Таэль начал еле слышно хихикать.
– Что ты нашел смешного в этой ситуации? – нахмурился нелюдь, мрачно поглядывая на младшего родича, который уже откровенно ржал, как лошадь. Совершенно неподобающее поведение для кахэ из старшей ветви Дома Эррис.
– Ты ее ненавидишь и боишься, – ухмыльнулся от уха до уха бестолковый племянничек.
Что?!
– Бред какой! – досадливо мотнул головой Риэнхарн. – Она всего лишь жалкая человечка, а люди не стоят того, чтобы тратить на них эмоции.
– А та женщина, в убийстве которой тебя обвиняли? – посмотрел прямо в глаза старшему родичу Таэль. – Ты ведь не считал ее недостойной своих эмоций, не так ли?
– София, – в его голосе послышались одновременно горечь и нежность, – это другое.
– Но дийес Риннэлис ты ненавидишь и боишься, – продолжал стоять на своем племянник.
– Ну даже если так… – неохотно сознался мужчина.
– Почему? Ты во столько раз ее старше, она женщина, да еще и человеческая…
– Я не могу просчитать ее действий! Только задним числом я понимаю, чего она добивалась. А мои действия и реакции она предугадывает на несколько дней вперед! – раздосадованно выдал кахэ.
О да, это у змеи получалось мастерски. Подобные способности к прорицанию вызывали в кахэ приступы едва ли не суеверного ужаса.
– Мне платят за это деньги, ларо, – раздалось совсем рядом.
При появлении дийес Риннэлис Риэнхарн испытал малодушное желание залезть под стол и остаться там. Но мужчина на корню задавил этот порыв и иронично заметил:
– Люди превосходно умеют тратить свои деньги.
– Приятно сознавать, ларо Риэнхарн, что вы заметили в нашей расе хотя бы это достоинство, – улыбнулась девушка, присаживаясь в кресло. Выглядела человечка устало: темные круги вокруг глаз, поникшие плечи, кожа, приобретшая матово-бледный оттенок, выдавали тот факт, что последнее время было не самым легким в жизни дийес дознавателя.
– Есть еще кое-что: человеческий ум, – протянул Риэнхарн.
– Я польщена, – сдержанно кивнула Риннэлис. – Вынуждена оставить вас, ларо. В ближайшие несколько часов я не смогу уделить вам внимание, хотя не думаю, что это вас расстроит. Смею напомнить: вам не стоит пытаться покинуть мое скромное жилище. Во всем остальном чувствуйте себя как дома, ларо. – С этими словами дийес дознаватель удалилась за дверь, которая по идее должна была вести в ее комнату.
Около пятнадцати минут кахэ провели в сосредоточенном молчании, выжидая, когда хозяйка дома заснет. Или сделает вид, что заснет. Риэнхарн заметил на подоконнике голубовато-серого кота, который слишком уж внимательно наблюдал за гостями дийес Тьен. Чересчур подозрительное создание, не совсем похожее на обычного домашнего любимца.
– Что это за тварь? – кивнул в сторону оскорблено сверкнувшего глазами кошака мужчина.
– Это Кэрри, – отмахнулся племянник. – Демоны знают, что с этим котом, но, по-моему, он за нами шпионит. Да и вряд ли дийес Риннэлис завела бы себе зверушку для души.
– Если только ручную гадюку, – согласился Риэнхарн, поднявшись и подойдя к коту вплотную. Тот настороженно поглядел на кахэ снизу вверх, но двигаться не пожелал.
Нелюдь тихо произнес пару строчек из давнего как мир заклятия Познания и удовлетворенно улыбнулся:
– Это страж дийес дознавателя. Помнишь, я тебе рассказывал о них?
Таэль удивленно выпучил глаза:
– Но их ведь так трудно создавать!
– Либо наша очаровательная дийес талантливее, чем я мог представить, либо у нее есть большие деньги и связи, чтобы раздобыть себе такое полезное создание.
Кэрри презрительно фыркнул, встал, с наслаждением потянулся и начал заниматься интимным туалетом. Превосходно зная, что стражи в некоторой степени разумны, нелюдь пришел к выводу: таким нехитрым способом кот показывает свое нелестное мнение о гостях хозяйки.
«Его право, – усмехнулся Риэнхарн, косясь на дверь, за которой скрылась дийес Тьен. – По крайней мере, он молчит, в отличие от своей милой хозяйки».
Укладываясь в постель, я не забыла оградить свою комнату от ночных визитеров. Навряд ли кто-то из нелюдей захочет скрасить мое одиночество, а вот придушить меня подушкой ларо Риэнхарн может попытаться, хотя это и не факт. Но лучше позаботиться о собственной безопасности заранее, не дожидаясь пиковой ситуации.
Я снова оказалась в том же тупике, в котором была в начале расследования: отсутствие подозреваемого. Я и раньше понимала, что кахэ, скорее всего, непричастен к убийству, и моя задача как дознавателя – удостовериться в этом, но осознание того, сколько времени я потратила без толку, определенно не радовало.
К тому же я не знала, в какую сторону мне теперь двигаться. Кто еще, кроме кахэ, мог иметь против ларэ Софии зуб, которая была, если верить свидетелям, безобидной и милой, как полевой цветок? После разговора со служанкой я еще имела подозрение насчет измены юной ларэ своему южному возлюбленному, за что он вполне мог ее убить. Ведь кахэ вырезают сердце за предательство, у них говорят: «Лист облетевший уже не вернется на ветвь… Зачем же предателю сердце?» Жестокий обычай, но иногда вполне оправданный. Вот только ребенок, которого ждала девушка, был от кахэ. Лэр не мог в этом ошибиться, да и южан не обманешь, они, как и оборотни, чуют свою кровь. Зато стало понятно, почему ларо Риэнхарна удалось так легко повязать: он пребывал в шоке из-за гибели своей женщины и своего ребенка. Кахэ вообще трепетно относятся к родственникам, а уж особенно к детям, так что реакция нелюдя вполне понятна, да и никто не возьмется больше обвинять Риэнхарна Аэна в убийстве. Ни один из народа Слова не поднимет руку на своего ребенка, с этим не станет спорить даже суд.
