— Какое же это средство, сэр?
— Раз уж дело зашло так далеко, мы можем поступиться теми высокими принципами, которые удерживали нас до сих пор от совершения дурных поступков. Теперь это больше не джентльменская игра, и мы можем пустить в ход все средства для достижения желанной цели!
— Так точно, сэр! — воскликнул Гавриил, а про себя подумал, что его начальник и раньше не гнушался подобными средствами, если считал, что цель их оправдывает. Михаил называл это диалектикой. — Так что же конкретно я должен сделать? — осведомился Гавриил.
— Мне стало известно, что герои из пьесы Аззи получают волшебных коней, — сказал Михаил.
— Да, это очень похоже на Аззи, — ответил ангел Гавриил.
— Ничто не обязывает нас более держаться в стороне, лишь наблюдая за тем, как развиваются события. Мы во что бы то ни стало должны помешать его планам! Отправляйся на Землю, Гавриил. Там, у замка синьора Родриго Сфорца, в конюшне стоит белый жеребец, предназначенный для Мортона Корнглоу. Ты уведешь жеребца и куда-нибудь его спрячешь.
— Слушаюсь! — И Гавриил вскочил с места, готовый мчаться на Землю по приказу начальника. Он вылетел из комнаты и стрелой помчался по коридору, шумно хлопая крыльями, точно вспугнутый голубь. Дело было важным, не терпящим отлагательства, и ради него можно было пойти на нарушение всех правил.
Не прошло и десяти секунд, как Гавриил уже был на Земле. Он приземлился на какой-то лужайке неподалеку от замка синьора Родриго Сфорца, чтобы оглядеться, затем снова взмыл в небеса и полетел к замку. Приземлившись у самых ворот, он легкими, неслышными шагами вошел во внутренний дворик.
Был ранний предрассветный час, и слуги синьора Родриго спали глубоким сном. Гавриил прошел прямиком к конюшне, откуда доносились звуки любовной возни, — тихие стоны, приглушенный смех. Он услышал тихое ржание и, повернув голову, увидел оседланного белого жеребца, привязанного в углу. Стараясь не шуметь, Гавриил отвязал благородное животное и вывел его из конюшни.
— Пойдем со мной, мой красавчик, — сказал он жеребцу.
Глава 5Когда Корнглоу открыл глаза, он сначала не понял, где находится. Он лежал на охапке сена, рядом с какой-то женщиной, полуодетой, с растрепанной копной темных волос. Сквозь полуоткрытое окошко ярко светило солнце, и сильно пахло сеном и лошадьми.
Разомкнув кольцо нежных ручек, обвивавших его шею, Корнглоу вскочил и принялся натягивать на себя одежду.
— К чему такая спешка? — промурлыкала проснувшаяся Леонора. — Погоди минутку!
— Мне некогда! — ответил Корнглоу, путаясь в рукавах рубашки. — Мое приключение уже давно должно было начаться!
— Разве тебе не хватило тех приключений, которые были у нас сегодня ночью? — спросила Леонора. — Не оставляй меня. Мы нашли друг друга — к чему желать большего и стремиться навстречу неизвестному?
— Нет-нет, не удерживай меня! Я должен испытать свою судьбу! — воскликнул Корнглоу. — Но где же мой волшебный конь?
Корнглоу заметался по конюшне, но конь как сквозь землю провалился. Единственным животным, которое он сумел обнаружить, был маленький серый ослик, стоявший в одном из стойл. Ослик громко заревел, показав желтые зубы. Несколько секунд Корнглоу недоуменно глядел на него, затем сказал:
— Ах, бедное благородное животное! Верно, какой-то злой волшебник заколдовал тебя, превратив в осла. Но если я не покину тебя в беде, ты, конечно, примешь свой прежний облик!
И, выведя осла из стойла, Корнглоу сел на него и ударил его пятками, понуждая войти во внутренний двор замка. Осел упрямился, но Корнглоу, решивший бросить вызов судьбе, оказался упрямее. Взревев еще раз, осел поскакал мимо кухни и птичника прямо к главным воротам замка.
— Эй, вы, там! Открывайте! — закричал Корнглоу, остановившись у ворот.
— Кто вдет? — ответил ему низкий мужской голос.
— Я пришел просить руки прекрасной госпожи Крессильды!
На шум вышел пузатый лысеющий мужчина в белой рубашке и штанах до колен; на нем был поварской колпак. Оглядев Корнглоу с головы до ног, он сказал:
— Да ты, видать, сумасшедший! Госпожа Крессильда замужем! Ее благородный супруг вот-вот выйдет сюда!
Ворота открылись еще шире, и из замка вышел высокий и стройный мужчина, в котором с первого взгляда можно было признать благородного дона. Длинная шпага была пристегнута у его бедра. На лице его застыло выражение холодного высокомерия.
— Я Родриго Сфорца, — произнес он тоном, от которого у Корнглоу мурашки побежали по коже. — В чем дело?
Толстяк в поварском колпаке отвесил благородному дону раболепный поклон:
— Вот этот чудак говорит, что он явился просить руки вашей супруги, благородной госпожи Крессильды.
Синьор Родриго смерил Корнглоу презрительным взглядом:
— Это правда?
Только тут Корнглоу понял, что дела его идут весьма скверно. Видимо, пропажа волшебного коня расстроила все, что успел подготовить Аззи.
Корнглоу повернул своего ослика и, сильно ударив пятками, хотел было пустить его в галоп. Однако строптивый ослик взбрыкнул задними ногами, и Корнглоу слетел с его спины, больно ударившись о землю.
— Стража, ко мне! — крикнул синьор Родриго Сфорца. Отовсюду к воротам стали сбегаться вооруженные люди, на ходу застегивавшие камзолы.
— В темницу его! В подземелье! — приказал синьор Родриго. Так Корнглоу оказался в сыром и мрачном подземелье замка синьора Родриго. Голова его гудела от бесчисленных ударов, которыми в изобилии наградила его стража.
Глава 6— Ну, Мортон, — послышался чей-то сердитый голос, — в хорошенькую же историю вы попали!
Корнглоу с трудом приподнялся и сел, удивленно оглядываясь по сторонам и часто моргая, словно пытаясь прогнать навязчивое видение. Всего миг тому назад он лежал на тощей охапке соломы в подземелье замка синьора Родриго Сфорца, и голова его, казалось, была готова расколоться от боли. Стражники, желая угодить своему господину, не церемонились со странным безумцем, появившимся на осле перед воротами замка, чтобы просить руки госпожи Крессильды. Изрядно намяв ему бока, они швырнули его в темницу. Ребра Корнглоу до сих пор ныли — ведь им пришлось пересчитать дюжины три высоченных каменных ступенек, ведущих в подземелье.
И вот теперь он снова был на свободе. Корнглоу ощутил свежее дыхание ветерка на своей щеке и глубоко вздохнул, однако вздох его прозвучал печально. Корнглоу уже успел изрядно устать от всех этих волшебных перелетов, от путешествий в пространстве и времени; вдобавок волшебство действовало на него довольно странно — от заклинаний у него приключилось расстройство желудка. Его мутило, и перед глазами у него мелькали зеленые и черные круги.
Еще раз тяжело вздохнув, Корнглоу поднял глаза. Перед ним, в длинном красном плаще и высоких сапогах мягкой кожи, стоял не кто иной, как Аззи.
— Ваша милость! — воскликнул Корнглоу. — Как я рад вас видеть!
— Правда? — В голосе Аззи прозвучали иронические нотки. — Боюсь, ваша радость поубавится, когда я скажу вам все, что собирался сказать. Не успев толком взяться за дело, вы его провалили! Ну, скажите мне, как вы могли упустить волшебного коня?!
Корнглоу начал оправдываться и, конечно, решил свалить всю вину на женщину, как это делало большинство мужчин во все времена.
— Я не виноват! — воскликнул он. — Меня околдовала ведьма! Околдовала, чтобы соблазнить! Я не виноват, клянусь вам! Я ничего не мог поделать против ее чар — ведь, в конце концов, я простой смертный…
И он рассказал Аззи о том, как он встретился с Леонорой и провел с ней ночь, и о том, что случилось на следующее утро. Аззи слушал внимательно, не перебивая. На первый взгляд пропажа волшебного коня и заточение Мортона Корнглоу могли показаться простой случайностью, неблагоприятным стечением обстоятельств. Но Аззи было не так-то легко провести. Во всем этом он различал чей-то хорошо знакомый почерк…
— Но ведь в самом начале вашего приключения, когда вы вошли в конюшню в первый раз, жеребец был там? — спросил он у Корнглоу.
— Конечно, ваше превосходительство! — с жаром воскликнул конюх. — Жеребец был привязан в стойле. А ночью он таинственным образом исчез. Утром, когда я вошел в стойло, я увидел только серого осла… Послушайте, ваша милость, может, еще не поздно начать все сначала? Вы дадите мне другого волшебного коня, и я…
— Легко сказать — другого коня! — проворчал Аззи. — Волшебного коня не так-то просто достать, милейший. Если б вы знали, каких трудов мне стоило добыть того, которого вы упустили, возможно, вы не были бы столь беспечны и бережнее относились бы к казенному имуществу.
