Ознакомительная версия.
Он упал на диван, закинул ногу на подлокотник и задумчиво посмотрел на нее.
– Скоро многое изменится, Агнесса Нитт, – сказал он. – Мой отец прав. Зачем прятаться в темных замках? Чего стыдиться? Мы – вампиры, ну, или упыри, как будет угодно. Хотя отец настаивает именно на первом варианте. Говорит, что, приняв себе новое имя, мы тем самым рвем с нашим темным, полным суеверий прошлым. А с другой стороны, разве мы виноваты? Мы были рождены, чтобы сосать кровь.
– А я думала, вы превращаетесь…
– …В вампиров лишь после того, как нас укусят? Конечно нет. Да, мы способны превращать в вампиров людей, но зачем? Когда ты ешь… вот что ты любишь? Ага, шоколад… Так вот, когда ты ешь шоколад, ты же не хочешь, чтобы он превратился в еще одну Агнессу Нитт. Ведь тогда он тоже начнет есть шоколад. – Влад вздохнул. – Суеверия, сплошные суеверия, куда ни глянь. Мы разговариваем уже больше десяти минут, а на твоей шейке, заметь, ничего еще нет. Ну, кроме мыла, которое ты забыла смыть.
Агнесса машинально вскинула руку к горлу.
– Мы всё подмечаем, – сказал Влад. – И теперь мы пришли к вам. Отец, по-своему, очень могущественный человек, достаточно передовой мыслитель, но мне кажется, даже он не понимает, какие возможности перед нами открываются. Не могу выразить словами, госпожа Нитт, насколько я рад был вырваться из того ужасного места. Вервольфы… о боги, эти вервольфы… Само собой, прекрасные, замечательные люди, у барона определенно есть свой, пусть и грубоватый стиль, но устрой им охоту на оленя, обеспечь теплое местечко у камина, кинь кость посочнее да побольше, и они забывают обо всем на свете. Мы делали все возможное, клянусь. Отец приложил все усилия, чтобы наша часть страны с достоинством вошла в век Летучей Мыши…
– Но он уже почти закончился… – вставила Агнесса.
– Возможно, возможно. Быть может, именно поэтому мой отец так рвется вперед? – кивнул Влад. – В тех краях слишком много… ископаемых. Взять, к примеру, кентавров. Просто караул! Вот уж кто не имеет права на существование. Они – лишние. Да и все прочие низшие расы ничуть не лучше. Тролли – тупые, гномы – коварные, пикси – злые, а цверги вообще в зубах навязли. Им пора уйти. Настало время их прогнать. И на Ланкр мы возлагаем большие надежды. – Он окинул зал презрительным взглядом. – После некоторой перестановочки, конечно.
Агнесса посмотрела на нянюшку и ее сыновей. Они с довольным видом слушали самую худшую на свете музыку. Нет, конечно, были еще волынки Шона Ягга, но их у него очень быстро отобрали.
– И вы… решили захватить нашу страну? – спросила она. – Так просто?
Влад улыбнулся, встал и направился прямо к ней.
– Ага. И никакого кровопролития. Ну… метафорически выражаясь. Ты замечательная женщина, госпожа Нитт. В Убервальде все девушки застенчивы и глуповаты. А ты… ты что-то от меня скрываешь. Все мои чувства буквально кричат о том, что сейчас вы в моей власти, и тем не менее… это не так. – Он хмыкнул. – Восхитительно, просто восхитительно…
Агнесса чувствовала, как сознание ее разворачивается, раскрывается. Розовый туман струился сквозь ее голову…
…И из него громадным смертоносным айсбергом вставала Пердита.
Погружаясь в розовый туман, Агнесса почувствовала распространившееся по рукам и ногам покалывание. Ощущение было не из приятных. Словно какой-то человек стоит у тебя за спиной (и ты это чувствуешь!), а потом он вдруг берет и делает один шажок вперед.
Агнесса просто оттолкнула бы его. То есть сначала она бы разволновалась и попыталась решить все на словах, без рукоприкладства, но если бы потребовалось действительно толкнуть, она бы толкнула так толкнула. Однако Пердита предпочла нанести удар. Рука взлетела в воздух, на полпути развернулась, пальцы согнулись, чтобы удобнее было драть и царапать лицо…
Однако он оказался быстрее и перехватил ее руку.
– Молодец, – похвалил он, рассмеявшись. А второй рукой он перехватил ее второе запястье.
– Мне нравятся женщины с характером!
Однако руки у него закончились, тогда как в резерве у Пердиты еще оставались колени. Глаза Влада закатились, и он издал едва слышный звук, больше похожий на «гхны…»
– Великолепно! – прохрипел он, складываясь пополам.
Пердита отскочила от него, подбежала к нянюшке Ягг и схватила ее за рукав.
– Нянюшка, мы уходим.
– Правда, милая? – спокойно спросила нянюшка, не двигаясь с места.
– Вместе с Джейсоном и Дарреном!
Пердита не отличалась начитанностью Агнессы. Она считала книги ску-учными. Но сейчас ей действительно необходимо было знать, как можно бороться с вампирами.
– Священные символы! – подсказала изнутри Агнесса.
Пердита в отчаянии огляделась, однако в комнате не было ничего особенно священного. Религия, помимо использования ее в качестве универсального бюро записей актов гражданского состояния, не привилась в Ланкре.
– Дневной свет никогда не подводил, моя дорогая, – сказала графиня, вероятно частично уловив ее мысли. – У твоего дяди всегда были большие окна и быстро сдвигаемые в сторону шторы, верно, граф?
– Именно так, – подтвердил граф.
– А для того, чтобы рядом была проточная вода, он содержал в идеальном состоянии крепостной ров.
– О, насколько помню, вода туда подавалась прямиком из горного ручья, – откликнулся граф.
– А еще, если мне не изменяет память, замок был битком набит всяческими украшениями, которые, сломав или согнув, всегда можно было использовать в качестве религиозных символов.
– Определенно. Он был упырем старой школы.
– Да, – улыбнулась мужу графиня. – Глупой школы. – Повернувшись к Пердите, она внимательно осмотрела ее. – Думаю, ты скоро поймешь: мы пришли сюда, чтобы остаться. Впрочем, тебе удалось произвести впечатление на моего сына. Подойди ближе, девочка. Дай-ка посмотреть на тебя.
Даже спрятавшись глубоко в собственной голове, Агнесса не могла не почувствовать, как воля графини обрушилась на Пердиту. Это было подобно удару ломом. Агнессу, словно на качелях, мгновенно выбросило из подсознания.
– Где Маграт? Что вы с ней сделали?! – закричала она.
– Наверное, укладывает девочку, – ответила графиня, удивленно подняв брови. – Прелестное дитя.
– Вот погодите, узнает матушка Ветровоск, что здесь творится, и вы пожалеете о том, что родились… ну, или не родились, или переродились, или что еще вы там с собой сделали!
– Нам не терпится с ней познакомиться, – спокойно заявил граф. – Но мы здесь, а эта знаменитая дама до сих пор отсутствует. Может, ты пойдешь и позовешь ее? И своих друзей забирай. Кстати, госпожа Нитт, когда увидишь госпожу Ветровоск, передай ей: у ведьм и вампиров нет причин для вражды.
Нянюшка Ягг зашевелилась, как будто очнулась от глубокого сна. Джейсон заерзал на своем стуле. Агнесса подняла их на ноги и подтолкнула в сторону лестницы.
– Мы еще вернемся! – крикнула она.
Граф кивнул.
– Вот и отлично, – сказал он. – Мы славимся своим гостеприимством.
Когда Ходжесааргх отправился в путь, было еще темно. Рассуждал он примерно следующим образом: если уж охотиться на феникса, лучше делать это в темное время суток. В темноте свет проще заметить.
Внимательно изучив обуглившуюся оконную решетку, он достал из кладовой переносную проволочную клетку и несколько усовершенствовал свою перчатку.
Теперь перчатка представляла собой куклу, сшитую из желтой ткани и украшенную лиловыми и синими лоскутками. Разумеется, она не больно-то походила на изображенного в книге феникса, но, с другой стороны, птицы никогда не отличались особой наблюдательностью.
Только что вылупившиеся птенцы готовы принять за родителей практически что угодно. Всякий человек, подкладывавший яйца других птиц под наседку, знал: любого птенца можно заставить считать себя цыпленком – и случай с беднягой Вильямом служил тому убедительным доказательством .
Разумеется, тот факт, что юный феникс никогда не видел своих родителей, а стало быть, понятия не имел, как они выглядели, мог послужить некоторой помехой – ведь птичье доверие нужно будет как-то завоевать, однако это было неизведанной территорией, а Ходжесааргх был готов использовать любой шанс. Например, приманку. Он взял мясо и даже зерно, хотя, судя по рисунку, птица была явным хищником. Кроме того, на тот случай, если феникс предпочитал питаться горючими материалами, Ходжесааргх прихватил пакетик нафталиновых шариков и пузырек рыбьего жира. Использовать силки и тем более птичий клей Ходжесааргху не позволяла гордость. Да и вряд ли они годились для ловли такой птицы.
Не зная, что еще может пригодиться, Ходжесааргх переделал утиный манок, пытаясь добиться звука, который давно умерший сокольничий описал как «пахожий на канючий крик тока боле низкий». Результат получился не вполне удовлетворительным, но, с другой стороны, быть может, юный феникс тоже не знает, как должен звучать его настоящий крик. Так или иначе, манок мог пригодиться, и правду говорят: не попробуешь – не узнаешь.
Ознакомительная версия.