НЕ МОЖЕТ БЫТЬ?!
— Супермен!!! — завопила я, неожиданно даже для себя. Почему Супермен? Понятия не имею, так, к слову пришлось или, точнее, к крику. Герой помогает несчастным (а я сейчас очень несчастна!), летает. Ну, в общем, нужный на данный момент человек (или инопланетянин? Не важно). И сон, судя по всему, тоже сыграл свою роль, выразившуюся в такой необычной форме.
Почему я завопила? Полагаю, инстинктивно сработали мои знания о том, что нервное напряжение нужно снимать либо положительными эмоциями, либо разбиванием чего-нибудь обо что-нибудь (кого-нибудь), либо криком (воплем, если хотите). Ну, положительные эмоции, если брать в расчет последние события, не предвиделись еще довольно долго. Если что-то разбить, придется оплачивать полную стоимость этого чего-то (опять же по последним данным, мне это может оказаться не по карману). Следовательно, крик — самый простой, дешевый и наиболее предпочтительный вариант в настоящий момент снять напряжение. К тому же крик (если верить всяким телевизионным психотерапевтам) выводит негативную энергию, благотворно действует на психику и… просто в этот миг мне захотелось именно завопить, заорать или заголосить… В общем, это была обычная человеческая реакция при нервном состоянии (для меня, правда, нехарактерная, применяемая вообще впервые, но если полегчает, можно будет ввести ее в обиход).
Вот я и завопила. Георгиевна — так мы называли начальницу — подняла голову, выразительно на меня посмотрела и приготовилась, видимо, высказать все, что она думает о таком выражении эмоций и (как я полагаю) о моих умственных способностях. Я же понуро приготовилась слушать (самое обидное, мне не стало легче!).
И тут появился он. Красавец мужчина. Белокурый, голубоглазый, рост под метр девяносто, в обтягивающем трико. Все, что требуется, выступает (ну… в смысле мышцы там всякие). Спокойненько так, посмотрев на меня, при этом преданно моргая, поклонился и запросто так (как будто появляющиеся из ниоткуда красавцы-мужчины здесь в порядке вещей) спрашивает:
— Вызывали, Миледи?
Ба! Супермен, собственной персоной! Я, признаться, опешила. Ну, думаю, глюки на нервной почве, тихое помешательство (или не тихое?), схожу с ума. А боковым зрением замечаю, что отвисшая челюсть и круглые глаза не у меня одной. Наша главбухша тоже на Супера уставилась. Я перевела дыхание, вздохнув немного с облегчением, — хорошо, не я одна умом тронулась, глядишь, если что, в психушке вдвоем-то куда веселей будет: общие темы для разговоров, общие глюки. Мелочь, а приятно.
Я закрыла глаза, досчитала до пяти пролетающих мимо суперменов и вновь их открыла. Ага! Он все еще здесь, с той же «милой» улыбочкой на устах, преданностью в глазах и облегающем трико. Ладно, будем бороться с проблемой нахрапом — я его (глюк) вызвала, мне его и обратно отправлять. Честно говоря, не очень-то хотелось остаток своих дней делить жилплощадь со своей начальницей. Может, пронесет?
— Слушай, — говорю ему первое, что пришло на ум, — ты Землю обратно вертеть можешь? Ну, как тогда в кино: бац-бац, час назад, журналистку спас и обратно?
— Ну… — задумался он, — теоретически могу, правда, еще не пробовал ни разу.
— Не может быть! А как же журналистка?
— Это же в кино было. Персонаж из комиксов. — Он сморщился. — Напридумывают всякое, аж тошно. Реально же все совсем не так было. Я тогда…
— Не-не-не. Мне древних историй не надо. Захочу, «Мифы Древней Греции» почитаю. Ты мне скажи как на духу — повернешь обратно Землю или нет? Могёшь?
— В общем, да. Смогу.
— Здорово! Умница! Орел! Мне и надо-то всего на каких-то два дня назад вернуться, — «воодушевила» я его.
— Что-о-о?! Миледи, при всем моем почтении и уважении к вам (когда это он меня уже зауважать успел?), Совет будет категорически против подобных действий.
— А мы ему не скажем, — настаивала я, отмечая боковым зрением, что челюсть у главбуха на место не встала, а еще больше отвисла, а глаза ее грозили скоро превратиться в воздушные шарики и улететь. Как бы потом не пришлось еще за невропатолога платить. Блин, так никакой зарплаты не хватит. На что я жить буду с такими расходами?
Супермен «боролся» сам с собой. С одной стороны, хотелось сделать услугу «великой Миледи», с другой, — как он сам объяснил, Совет, если узнает, башку оторвет и каким-то зверушкам кинет.
— Ну, Кларк (Bay! Даже имя его киношное вспомнила — могу, когда нужно!). Ну, миленький, очень надо. На пару секундочек. Туда и обратно, — канючила я, страдальчески заламывая руки и делая тоскливые глаза. Я даже слезу подумывала пустить, но потом решила, что это уже будет перебор. — Я себе скажу там пару «ласковых» слов, и все.
— Нет (мое сердце упало), вы не можете разговаривать с собой, и даже показываться самой себе совершенно недопустимо. Оповестите себя как-нибудь по-другому.
— Ура! Конечно-конечно, я записочку себе напишу. Встану рядом со столом и суну ей (себе) под нос. А сама ни-ни. Даже носа не высуну! — Радостно прыгаю ему на шею (а он материален!), зажмуриваюсь и одаряю его долгим поцелуем (почему бы не воспользоваться моментом?). — Кларчик, ты правда это сделаешь для меня?
— Да, Миледи. Скорее пишите записку, я полетел.
Только я хотела ответить, он исчез. Просто испарился. Вроде только что был, а сейчас того… Тю-тю. Блин, наверное, я лежу в обмороке, распростертая на полу, между прочим, с утра не мытом. Сейчас плесканут на личико холодной воды, постучат по «розовым щечкам» и я очнусь. Паршиво, ничего не скажешь.
Вдруг все как-то странно задвигалось, задрожало. Присмотрелась, ух ты, все движется в обратную сторону! Так… Либо обморок продолжается, либо… У меня же записка еще не написана! Лечу к своему столу, с трудом выхватываю из этой круговерти ручку и листок, лихорадочно пишу: «Смотри внимательней поставщика! Не перепутай, проверь еще раз, сверь со счетом. Внимательней!!! Твой ангел-хранитель» (как я еще могла подписаться?).
И, только я закончила, все остановилось. Смотрю как будто через какую-то пелену — сижу я за компьютером, бойко шлепаю по клавишам, периодически вслушиваясь в последние новости по радио. Знаете, оказывается, интересно посмотреть на себя со стороны. Так сказать, независимым взглядом. Например, я заметила, что помада мне эта совершенно не идет, а волосы пора подровнять, а вот…
Все снова пришло в движение, только в обратную сторону. Надо торопиться. Бросаю лист с запиской на стол перед собой и успеваю заметить, как вторая я беру листок, недоуменно читаю, оглядываюсь по сторонам и (слава богам!) тянусь за папкой со счетами. Все пропадает, начинает мельтешить, мелькать…
И вот я уже снова сижу, уставившись на монитор, вспоминая свой чудесный сон и крутя колечко. Никто меня не зовет, не кричит дико, Супермена я не целую, записки не пишу. Стоп. Какого Супермена?! Оглядываюсь — никого. Хватаю в руки «мышь», проверяю платеж — ушел куда следует. Ну и хорошо, ну и прекрасно. Кто вообще сказал, что он не туда должен был уйти?
Стоп! Теперь надо разобраться. Был Супермен или не был? Вот в чем вопрос! Как проверить? Поорать еще раз — нет, народ сбежится, не поймет, пальчиком у виска покрутит. Одно дело крик в кабинете у главбуха — к этому все уже привыкли, совсем другое — ор просто так. Георгиевна, если я верно все понимаю, ни о чем подобном знать не должна, поскольку для нее ничего такого и не случалось. Как же мне все проверить? Я перебрала в уме разные варианты, но ни один из них мне не понравился. Поэтому я не нашла ничего умнее, как вполголоса позвать:
— Супермен! — Ничего. Тишина. Подождала еще минутку. Опять ничего. Позвала погромче: — Суперме-ен!
Снова ничего. От обиды (я, конечно, ничего такого не ожидала, но надеялась… верила, можно сказать) запершило в горле и защипало в глазах.
Но надежда умирает последней! Я огляделась, выглянула в соседнюю комнату, вроде все тихо. И уже набрала в легкие воздуха для решающего шага (крика), как вдруг будто ветерок передо мной пронесся. Посмотрела — никого. Вновь надула легкие и… заметила на столе записку. Схватила ее рывком и, преодолевая дрожь в руках, прочитала: «Сейчас прийти не могу. Встретимся вечером. Кларк». Как вы думаете, что я сделала? Правильно. Завизжала. От души завизжала!
Конца рабочего дня я ждала, усердно «протирая штаны» от нетерпения и поминутно поглядывая на все часы, которые попадались. Не забывая на всякий случай успокаивать себя — мол, поверила какой-то там записке (может, разыграл кто), и Кларка — не мог, что ли, уточнить, в какое время встретимся (вдруг он не знает, когда у меня рабочее время заканчивается, не дождется и уйдет!). Я даже не могла как следует порадоваться предстоящей встрече, потому что меня постоянно грызли сомнения — а является ли он вообще поводом для радости?
Тик-так, тик-так, бом-бом-бом!
Рабочий день закончен! Я одеваюсь с быстротой молнии и, на ходу застегивая пуговицы, выскакиваю на улицу, сразу направляя свои стопы на трамвайную остановку (хоть бы транспорт не подвел). Скорее домой! Он наверняка прилетит на мой балкон, как к той журналистке, — необычно, романтично и эффектно. Правда, у нее-то как раз балкон был не метр на три, а поболее.
