— Она ушла с ними по своей воле, чтобы дать мне время. Время, в котором я так нуждаюсь. Я проверил номер их машины. Эти головорезы… — я глубоко вздохнул, — …агенты Межпланетного Департамента Налогов и Сборов.
— Налоговая инспекция! — присвистнул Дорски, и его глаза налились кровью.
Пистолет исчез в ящике стола.
— Джеймс ди Гриз, Боливар ди Гриз — шаг вперед. Я вручаю вам эти свидетельства об окончании вашей никудышной учебы. Теперь вы — выпускники Военной школы тюремного типа Дорски, и я надеюсь, что, ложась спать, вы каждый раз будете вспоминать ее с проклятием на устах. Я бы пожал вам руки, но мои кости слишком хрупки, и я давно не занимался рукопашной борьбой. Идите за своим отцом и помогайте ему в борьбе со злом. Благословляю вас.
Вот и все. Через минуту мы уже садились в машину. Детские годы остались позади, и теперь ребята вступали в мир настоящих мужчин.
— Они не причинят зла маме? — спросил Джеймс.
— Ведь после этого им уже не жить, — добавил Боливар, и я услышал, как он заскрежетал зубами.
— Конечно, нет. Мы быстро освободим ее, как только доберемся до архивных записей.
— Что еще за архивные записи? — поинтересовался Боливар. — И почему грязный Дорски так быстро пошел на попятную? Это на него не похоже.
— Дело в том, что, несмотря на глупость и садизм, он такой же человек, как и все остальные. Как и мы, он ненавидит сборщиков налогов.
— Не понимаю, — сказал Джеймс, хватаясь за ручку дверцы, когда на крутом повороте машина пронеслась в миллиметре от края пропасти.
— К сожалению, скоро ты все поймешь, — ответил я. — Пока вы тратили деньги, а не зарабатывали их, вы были защищены от всяких неприятностей. Скоро вы сами начнете зарабатывать себе на жизнь, и вместе с первой кредиткой, заработанной нелегким трудом, появится и сборщик налогов. Пронзительно каркая, он станет кружить вокруг, пока не взгромоздится на плечо и не выхватит своим желтым клювом большую часть ваших денег.
— Впечатляющая картина…
— Это чистая правда, — пробормотал я, выруливая на скоростное шоссе. — Большому правительству нужен большой бюрократический аппарат, соответственно и большие налоги. Настоящий порочный круг. Стоит тебе раз увязнуть в этой системе, как с каждым разом налоги становятся все больше и больше. Мы с вашей мамой отложили немного денег, чтобы обеспечить ваше будущее. Деньги, заработанные еще до вашего рождения…
— Деньги, неправедно нажитые еще до нашего рождения, — уточнил Боливар. — Доходы от нелегальных операций в десятках разных миров.
— Ничего подобного!
— Именно так, папа, — сказал Джеймс. — Мы проследили по архивам источники этих накоплений.
— Все это давно в прошлом!
— Надеемся, что нет! — хором сказали близнецы. — Что станет с Галактикой, если в ней переведутся Стальные Крысы? Вспомни, как ты рассказывал нам перед сном, что ограбления банков оздоравливают экономику. Это дает работу скучающим полицейским, газетам есть о чем писать, читателям — о чем читать. Страховые компании компенсируют потери, деньги поступают в оборот, и в экономике наступает подъем. Настоящая филантропия.
— Нет! Я не хотел воспитать из своих сыновей мошенников!
— Разве?
— Ну… Я хотел воспитать вас хорошими мошенниками. Чтобы вы воровали только у богатых, никому не причиняли вреда, были вежливыми и дружелюбными. Такими мошенниками, чтобы вас взяли в Специальный Корпус, где вы бы служили Человечеству, выслеживая настоящих бандитов.
— А каких настоящих бандитов мы выслеживаем сейчас?
— Сборщиков налогов! Пока мы с вашей мамой воровали и тратили деньги, у нас не возникало никаких проблем. Но как только мы стали получать жалованье в Спецкорпусе, мы сразу же столкнулись с людьми из налогового управления. Мы допустили мелкие неточности в наших налоговых декларациях…
— То есть не сообщили о своих доходах? — с невинным видом спросил Джеймс.
— Да, нечто в этом роде. Мы и не думали, что так скоро окажемся в их лапах. Лучше бы мы продолжали грабить банки. Играя по их правилам, мы скоро увязли в аудиторных проверках и судебных разбирательствах. Есть только один способ покончить с этим раз и навсегда. Поэтому ваша мама и не стала сопротивляться этим финансовым вампирам. Чтобы я остался на свободе и освободил нас всех, перерубив этот гордиев узел.
— И что мы должны сделать? — хором спросили близнецы.
— Уничтожить все данные о наших доходах в их архиве, вот что. После этого мы станем свободными и счастливыми.
Сидя в темном салоне машины, я нервно грыз ногти.
— Это никуда не годится, — наконец сказал я. — Я признаю себя виновным. Разве можно толкать двух невинных мальчишек на преступный путь?
С заднего сидения послышалось возмущенное фырканье. Затем дверцы хлопнули, и, не успел я повернуться, как ребят уже и след простыл. Куда они побежали? Неужели сами решили провернуть это дело? Какие опасности поджидают их? Я пытался найти ответы на эти вопросы, когда услышал приближавшиеся шаги. Я вышел из машины. Сыновья подошли ко мне с суровыми и решительными лицами.
— Меня зовут Джеймс, — сказал Джеймс. — А это брат Боливар. Нам исполнилось по восемнадцать лет, и по закону мы считаемся взрослыми. Мы имеем право пить, курить, ругаться и заигрывать с девушками. Если у нас возникнет желание, мы можем нарушать законы любой планеты, зная, что, если мы попадемся, нам грозит наказание. До нас дошли слухи, что ты. Скользкий Джим, как раз собираешься нарушить закон ради справедливого дела. Мы хотим тебе помочь. Что ты скажешь на это, папа?
Что я мог сказать? Может, у меня в горле стоял комок или в уголке глаза появилась слеза? Надеюсь, что нет. Эмоции и преступления несовместимы.
— Ладно! — рявкнул я на манер сержанта-наставника. — Я зачисляю вас в свою команду. Ваше дело — выполнять приказы. Вопросы задавайте лишь в том случае, когда приказ неясен. Повторяйте все за мной и делайте все, что я скажу. Согласны?
— Согласны! — хором ответили ребята.
— Тогда положите эти приспособления в свои карманы. Вы надели перчатки с фальшивыми отпечатками пальцев? — Они подняли руки, блеснувшие в свете уличных фонарей. — Хорошо. Рад вам доложить, что вы будете оставлять отпечатки пальцев мэра города и начальника полиции. Это лишь усилит суматоху и неразбериху. Так, знаете ли вы, чем вам предстоит заняться? Конечно, нет! За углом находится большое здание. Это штаб-квартира МДНС — Межпланетного Департамента Налогов и Сборов. Там хранятся архивы, касающиеся их преступной деятельности…
— Ты хотел сказать, твоей деятельности, папа?
— Это с какой стороны посмотреть, сынок. Им не нравится то, чем я занимаюсь, а я ненавижу их методы работы. Сегодня мы попытаемся сравнять счет. В здание МДНС так просто не войдешь — там надежная охрана. Мы войдем в соседнее здание, которое я выбрал потому, что оно примыкает к штаб-квартире налогового управления.
Мы разговаривали на ходу. Вдруг мои ребята остановились, увидев впереди огромную толпу перед залитым светом зданием. С включенными сиренами подъезжали правительственные лимузины, повсюду стояли телевизионные камеры, разноцветные прожекторы освещали небо.
— Неплохая маскировка? Кому в голову придет, что мы осуществим нашу операцию именно здесь? Сегодня премьера оперы «Огненные колесницы».
— А билеты?
— Купил сегодня у спекулянта по бешеной цене. Пошли.
Протиснувшись сквозь толпу, мы предъявили билеты контролеру и поднялись на верхний ярус. Здесь плохие места, но я не собирался слушать завывания певцов. Главное, что мы находились в верхней части здания. Сначала мы прошли в бар, где я освежился пивом, с удовлетворением отметив, что ребята заказали себе безалкогольные напитки. Впрочем, их другие поступки меня огорчили.
Подвинувшись к Боливару, я сильно нажал указательным пальцем на нерв, парализующий руку.
— Ты ведешь себя недостойно, — сказал я, когда его пальцы разжались, и бриллиантовый браслет упал на ковер.
Я коснулся плеча пышной дамы и, когда она повернулась, указал на драгоценность.
— Извините, мадам. Это не у вас упал браслет? Да? Позвольте, я сам. Это доставит мне удовольствие. Спасибо.
Повернувшись, я двинул Джеймса по ребрам. Он поднял руки, показывая, что сдается.
— Намек понял, папа. Просто захотелось потренироваться. Я уже вернул бумажник в карман джентльмена, как только увидел, что Боливар потирает онемевшую руку.
— Вот и молодец. Больше никаких фокусов. Сегодня нам предстоит серьезное дело и не стоит рисковать по пустякам. Третий звонок. Допивайте и пошли.
— На наши места?
— Нет, разумеется. В туалет.
Мы заняли три кабинки, взобравшись на унитазы, чтобы наши ноги не были видны. Затем подождали, пока стихнут последние шаги. Потом до наших ушей донеслись первые пронзительные звуки оперы. Шум спускаемой в унитазе воды был куда мелодичнее.
