Я мечтала об академической магии – и, как выяснилось, не только я.
- Возвращайся, дочка, - мама обняла меня, и в ее руках, пахнущих корицей и медом, я снова почувствовала себя ребенком. – Келлеман, конечно, не столица, но там всегда нужны хорошие люди. К тому же, дипломированные маги.
Я отказалась. Кажется, именно тогда я все и решила. Родители поддержали мое решение, отец дал достаточно денег, чтобы погребок начал работу по осени, и трое домовых оказались намного важнее денег.
С ними все было легко. Пушистые серые шары, похожие на котов, которые бегают на задних лапах - домовые умели делать все. Они были моими руками и глазами на кухне, и именно с их подачи я и стала готовить грушевый пирог.
Диплом мне все-таки вручили. Снисходительно, вместе с остальными выпускниками моей группы. Да, Глория Фьярвисдоттир завалила выпускной экзамен в королевской академии магии и артефакторики, но до этого она училась хорошо, и мы не можем просто дать ей пинка под зад потому, что обещанное ей место на кафедре понадобилось одному из родственников ректора.
Книжка диплома оказалась неожиданно тяжелой. Открыв ее, я увидела полновесную золотую крону, и меня стало знобить – затрясло, как в лихорадке. Наверно, ее положил лично ректор: оплатил мои переживания и предложил больше не соваться в магию.
И сегодня, увидев такую же крону в руках гостя, я вновь почувствовала озноб.
- Все в порядке, добрая госпожа Глория? – спросил старший домовой. Они уже убрали кухню и все подготовили к завтрашнему дню. Погребок закрывался: через четверть часа я переоденусь, выйду в осенний темный вечер и неспешно пойду в свою квартирку, глотая посвежевший после дождя городской воздух и думая о том, что наконец-то оказалась на своем месте. Я любила магию и любила готовить – и не моя вина, что с магией все закончилось плохо.
- Да, все хорошо, - кивнула я. – Мы справляемся, правда?
- Конечно! Конечно, госпожа Глория! – хором пропели домовые. – Да вы и сами видите, что свободных мест нет!
Я видела. Малая Морская была тихим и спокойным столичным районом – не центр и не окраина, живут в основном семейные люди с хорошим достатком, так что мой погребок очень удачно вписался в их жизнь. В основном, я предлагала авторские сладости – но были и два вида супов, и закуски, и сытное второе блюдо, и к концу дня все расходилось подчистую.
Мы справлялись. Родители могли бы гордиться мной. Если так пойдет и дальше, то к новому году я уже смогу купить квартиру, а не снимать ее.
Выйдя из погребка и заперев дверь на замок и заклинание, я поднялась по ступенькам и вдруг увидела на углу темную мужскую фигуру, которая показалась мне смутно знакомой. Мужчина помахал мне, подошел, и я узнала Виктора.
Что же, он два часа тут проторчал?
- Что вы здесь делаете? – спросила я. Виктор улыбнулся, и я невольно заметила, что он обаятелен. Каштановые кудрявые волосы, темные веселые глаза, лицо человека, который постоянно думает, как бы никого не задеть и не обидеть – я не чувствовала в Викторе цепкой журналистской хватки.
- Глория, вы только поймите меня правильно. Пожалуйста! – попросил он. – Мне показалось, что я вас чем-то обидел, и мне от этого очень неуютно. А когда мне неуютно, то я хочу искупить свою вину. Мне правда очень понравился ваш пирог. Я никогда такого вкусного не ел.
Мне сделалось неудобно. Вот, человеку в самом деле пришлась по душе моя стряпня, а я отказалась от чаевых, и это выглядело довольно резко. А повару надо быть любезным и милым, чтобы гости возвращались снова и снова и приводили знакомых и родных.
- Вы ни в чем не виноваты, Виктор, это мои внутренние проблемы, - ответила я и пошла в сторону остановки. Маршрутный омнибус будет через четверть часа, я доберусь до дома и лягу спать. Виктор улыбнулся, и я вдруг подумала, что мне приятна его компания.
В конце концов, когда я вот так гуляла с молодым человеком? На третьем курсе, кажется.
- А их можно решить?
- Уверена. Я работаю над этим, - ответила я. Мы подошли к остановке, встали под навес – приутихший было дождь снова принялся накрапывать – и Виктор спросил:
- А ваши косы – это ведь гномье плетение?
Я улыбнулась: все новые знакомые спрашивали о том, почему это эльфийка заплетает косы по-гномьи.
- Верно. Мой отец гном. Я заплетаю косы из уважения к нему.
На лице Виктора отразилось искреннее удивление – как и у всех, кто узнавал историю моей семьи. Да, моя мама вышла замуж за гнома, да, он мой отчим, но сделал для меня столько, что я давно зову его отцом.
- А ваш шнурок? Орочий? – поинтересовался Виктор и тотчас же смущенно добавил: - Простите, если я много спрашиваю, просто вы… не такая, как все. И ваши пироги не как у всех.
- Да, это орочий шнурок, - ответила я. – Друзья детства завязали на память, когда я уезжала в столицу на учебу. А ваша подвеска? Вы не похожи на того, у кого эльфы в родне.
Виктор дотронулся до серебряной бляшки с руной Хараввви – знак защиты рода – и признался:
- Я полукровка. Мой отец эльф, мать человек. Ношу, чтобы не забывать, где оказался по отцовской милости и как оттуда выбрался.
- Смотрю, у вас тоже интересная семейная история, - сказала я и услышала:
- Ого! Рыбки! Да с золотой икрой!
1.2
Виктор
Героем быть очень легко, если ты знаешь, кому и сколько заплатить за проявленный героизм.
Только дураки идут в лобовую атаку, чтобы узнать нужное – я решил действовать поумнее. Пока Глория заканчивала рабочий день, я отыскал в соседнем районе троицу выпивох, которые расположились на лавочке в парке и оказались не прочь подзаработать, а увидев в моих пальцах серебряную полукрону, чуть ли не отцом родным назвали.
- Рыбки! Да с золотой икрой!
Они вышли из темноты так, что я невольно подумал: мои новые знакомые не в первый раз зарабатывают на выпивку, обчищая карманы сограждан. Надо держать ухо востро. Они могут не удовлетвориться серебряной полукроной – если человек готов столько заплатить, значит у него есть еще много, и это многое можно забрать себе.
Ну да не на того напали. Я всегда был готов к таким поворотах.
- Ты, цыпа, гони сумочку да поживее, - первый выпивоха, огненно-рыжий, шагнул к Глории, небрежно поигрывая ножом-выкидухой. – И не рыпайся, а то личико украшу. А ты, дрыщ, стой, где стоишь. И карманы выворачивай.
Разумеется, я не собирался спокойно стоять и смотреть, как нас грабят. У меня был тот опыт уличной жизни, при котором тело срабатывает само. Я плавно скользнул вперед и вправо, закрывая собой Глорию от рыжего. Его приятели двинулись в нашу сторону и второй, толстый и лысеющий, жахнул меня кулаком по скуле.
Хорошо врезал, с силой – я сразу предупредил, что все должно выглядеть натурально. Уклонившись от его второго удара, я треснул рыжего по руке с ножом и тут же встретил вторым кулаком его подбородок, но…
- Виктор! В сторону!
Я не сразу понял, что это была магия. Улицу озарила золотистая вспышка света, и я увидел подъезжающий к остановке омнибус и водителя с распахнутым от удивления ртом. Рыжего отшвырнуло в сторону, прокатило по дороге почти под колесами и сбросило на ступеньки дома через улицу. Второй нападавший взлетел в воздух, смешно дергая ногами, и отправился в компанию рыжего. Третий испуганно запахал руками и задал стрекача. За такое ему не платили.
Омнибус затормозил, раскрывая двери. Глория схватила меня за рукав и затащила в салон; я услышал забористую брань незадачливых актеров, и омнибус поехал дальше под ворчание водителя:
- Вы, барышня, если магию магичите, то подальше от домов, не пугайте порядочных людей! А если бы я затормозить не успел? Того с ножом на лоскутки распустило бы под колесами! Вот что бы мы тогда все делали?
- Живы? – спросила Глория, устало опустившись на сиденье. Я сел рядом, жалея о том, что выпивохи не дали мне по носу второй раз, как мы с ними договаривались.
- Жив. А вы?
