— Кто? Мария или Саша? — хмурится Юки.
— Ну… начать с того, что это одно и то же. Или — одна и та же. Или … скорее кусок автономной личности Саши, который называет себя Марией — блеснул вновь приобретенными познаниями я: — а Франкенштейн — это имя доктора, который создал чудовище. То есть Читосе у нас как раз Франкенштейн.
— А ты у нас замужем за Франкенштейном. За доктором Франкенштейном — добавляет Акира: — похоже на название дешевого фильма из видеосалона в Веселом Квартальчике.
Раздаются крики, шум и мы поворачиваемся к выходу на балкон. Там стоит молодой парень в гвардейской форме, его мундир на груди порван. Его схватили за руки мускулистые парни из дворцовой охраны, они тут не такие квалифицированные как Алые Стражи в Лазурном Дворце, но все равно молодцы, бдят и на глаза не показываются без лишней необходимости.
— А это что еще… — тянет Акира и в ее глазах вспыхивает пламя. Юки кладет руку ей на плечо успокаивающим жестом.
— Шшш… — шипит она, мягко, словно мать своему ребенку, усыпляя его в колыбели: — это очередной молодой дурак из гвардии Адияны, который влюбился в нашу амазонку. Они там в первом гвардейском совсем с ума посходили как она устроила то шоу на фехтовальном плацу. Говорят, уже дерутся на дуэлях за право бросить ей вызов. Если так дело дальше пойдет, то придется закон принимать о запрете дуэлей, поубивают друг друга …
— Вот как … — пламя в глазах Акиры гаснет, оставляя лишь легкий интерес: — неужели им так охота на ее … достоинства поглядеть?
— Боюсь, что тут наша Майко промахнулась. Опять. — вздыхает Юки: — это ж не современное общество, где показать свои … достоинства проще простого. Гвардейцы здесь как один образованные, все-таки дворяне и все такое. В общем воспринимают они все это «кто победит меня — тому сиськи покажу» — как матримониальное предложение. Тем более тут и легенды такие есть — о прекрасной деве-воительнице, которую только достойный воин может победить и в жены взять. Опять-таки, звать эту деву из легенды Мако, так что и тут… — она вздыхает: — и тут она промахнулась.
— Прекраснейшая из дев! — кричит молодой человек в крепких руках дворцовой охраны: — молю! Прими мой вызов и буде окажешься поверженной от руки моей — стань моей невестой!
— Понятно — говорит Акира, тут же теряя интерес к происходящему и поворачиваясь к молодому человеку спиной: — ну и дурак. Знал бы на что подписывается… это ж Майко.
— Не знаю — говорю я: — во-первых она у нас красотка и с такими вот … — я описал руками полукружья в воздухе: — формами. Во-вторых, она у нас душа компании и всегда полна оптимизма. А в-третьих — подружка самой Новой Надежды Человечества и Драконоубийцы. Карьеру можно сделать. Уж Юки мужа своей подружки не оставит в лейтенантах. Как минимум полковник станет.
— Хм. А я-то думала, что это я тут циник — говорит Акира, оперившись на балкон: — поздно становится, может зайдем уже? Или… — она тянется к ближайшему подносу на столике рядом с перилами и берет бокал: — … впрочем можно и постоять. Как ты говоришь эта штуковина называется? — она качает бокалом, принюхиваясь.
— Картиш. — отвечает Юки, глядя как Майко делает жест и дворцовая стража отпускает незадачливого гвардейца. Она снимает с себя орденскую ленту и мундир и остается в белой рубашке с широкими рукавами. Рубашка висит свободно, но ее незаурядные формы этим все равно не скрыть. Майко отбрасывает в стороны ножны и салютует своему противнику лезвием церемониального меча. Ее поклонник повторяет жест.
— Хорошее название — одобряет Акира и отпивает глоток, по всей видимости совершенно забыв о том, что она дала зарок не пить «вообще никогда» буквально пять минут назад. Или десять.
В воздухе звенит высокая нота, по полу к нам скользит выбитый из руки гвардейца меч. Я аккуратно наступаю на него, останавливая движение, прижимая его к мраморному полу. Тут же появляются дворцовые и с извинениями и поклонами — забирают меч, уволакивают гвардейца, который невнятно ругается и марает полы кровью.
— Видели? — говорит Майко, подходя к нам, все еще с мечом в правой руке и в рубашке: — как ругается! Настоящий профессионал, я даже парочку выражений запомнила. Что-то там про мою маму и кровосмешение. Шпагу, правда, держать не умеет, но ругаться — мастер!
— А что ты хочешь, это ж первый гвардейский — пожимает плечами Юки: — эти из богатеньких сынков дворян собраны. Ты во второй гвардейский сходи, вот там настоящие волки, ветераны, а не эти, которые только парады устраивать да свои доспехи полировать умеют. Первый гвардейский потому и назван первым, что для них названия важны, а не дела. Эти только в карты играть, да вино дуть, да служанкам по углам юбки задирать горазды.
— Эх, жаль. — печалится Майко: — а где казармы второго гвардейского? Я бы им визит нанесла!
— Сиди уж — говорит Юки и сперва я думаю, что Майко сейчас взбрыкнет и вправду отправится гвардейцев второго полка сиськами пугать, но нет. Набрала наша Юки авторитета и политического веса в семье.
— Не могу я там с ними — жалуется Майко через некоторое время, кивая в сторону увлеченно о чем-то беседующих Читосе и Марии: — у меня от них голова кругом! Я половину слов вообще не понимаю.
— Дай уже матери и ребенку побыть вместе, прояви такт — говорит Акира: — я с тобой, о чем хотела поговорить. Ты почему двоих парней из гокудо покалечила? Знаешь, сколько страховка медицинская стоила? А компенсации парням и семьям?
— Ой, да плевать — отвечает Майко: — старикан заплатит. И потом — нечего такими наглыми быть, приперлись в школу как к себе домой. А в школе порядок должен быть.
— Дело не в деньгах — качает головой Акира: — а в твоем излишнем энтузиазме, когда дело доходит до насилия. Ты же вполне могла им пару слов шепнуть кто ты — никто и вякнуть не посмел бы. А ты сразу — ноги ломать. Сложный перелом, кстати, парень хромать долго будет.
— Ты вот Акира такая большая и умная — прищуривается Майко, с размаху воткнув лезвие меча в щелочку между мраморными плитами. Меч закачался и замер, вертикально, будто воткнутый в землю. Майко складывает руки на груди.
— Но ты вот чего не понимаешь — продолжает Майко: — и я тут даже с этой стервой Кикой соглашусь. Хоть и не люблю я ее. Но она в чем права — ты всегда была Та Самая Акира. Тебя все эти парни и девчонки старого крокодила в лицо знали. И знают. И должны знать. А я метаморф и это — она обводит себя жестом: — всего лишь мой привычный облик. Как твой костюм. Но этот мой облик в городе должны знать. По крайней мере ребята и девчата с гокудо. Вот кто приехал откуда, перевелся там, в командировку прибыл — вот он должен получать фотоальбом с надписью «Сейтики в лицах». И где-то между пятой и седьмой страницей должен быть мой портрет.
— Что?
— А под портретом надпись «Даже не думай!». Нет, серьезно, у меня в этом городе репутация, а какие-то два недоноска будут меня перед моими же учениками обзывать. Это им еще повезло, что школьниками нельзя наблюдать сцены «крайнего физического насилия» и «нанесения травм, несовместимых с жизнью». Хотя, я могу и подождать пока эти конкретные идиоты из больницы выйдут и добавить. — заканчивает свою речь Майко. Подошедшая к нам Иошико — накидывает ей на плечи мундир и Майко просовывает руки в рукава.
— Хорошо — говорит Акира: — эти два конкретных идиота как только выпишутся из больницы — подойдут к тебе и принесут извинения. Насчет фотоальбома… я распоряжусь.
— Аа… это про тот день, когда мы Атсуши в раздевалке зажали? — вспоминает Иошико и краснеет, глядя как мы с Юки смотрим на нее: — что? Майко обещала, что даст его сфотать без одежды!
— Майко обещала — Майко сделала! — гордо говорит наша новоиспеченная учительница физкультуры и матримониальная мечта всех гвардейцев: — а то он думал, что может от меня спрятаться! От меня еще никто не уходил.
— Ладно, вопросы по вашей школе снимаются — говорит Акира: — у меня все равно еще один вопрос. Кто такая эта журналистка и чего она делает у тебя на квартире?
