Произведите переучет, инвентаризацию, рассортируйте все и аккуратненько разложите. Вам, пожалуй, стоит захватить с собой старый свитер или еще что-нибудь, потому что там внизу немного пыльно и грязно, не говоря уже о том, что в это время года холод собачий.
У Пола был старый драный свитер, который, так уж получилось, был одновременно его выходным, самым лучшим. Он надеялся, что мистер Тэннер преувеличивает, но почему-то в этом сомневался. От пыли он чихал, а от холода у него начинались головные боли. Та еще радость.
"Да, — подумал он, — зато сегодня я увижу девушку, в которую влюблен". Одеваясь и бреясь, он спрашивал себя, каково это вообще видеть любимую девушку каждый день, а не только с понедельника по пятницу. Видеть ее рядом с собой в кровати, когда просыпаешься, видеть, как она хрустит тостом за завтраком или вешает сушиться белье на радиатор, или ругается, потому что опаздывает и не может найти ключи. "Скажите на милость, каково это было бы?" — спросил он себя, но представить себе ни за что на свете не мог. Это было более датским и нереальным, чем его сон, чем любое количество гоблинских глаз и мечей в камне. Такие сцены — из другого измерения, мира, где все было иначе, куда каким-то образом умудряются попасть все остальные, но куда ему почему-то ход закрыт. Выудив из ящика под кроватью свитер, Пол запихал его в пластиковый пакет.
* *
Одно из объяснений вселенской загадки всех времен звучит так.
Двадцать тысяч лет назад, когда не были еще построены первые стены Иерихона и предки человечества обитали в камышовых хижинах, терпеливо затачивая кремни обрубками рогов северных оленей, производители ксероксов и поставщики канцелярских принадлежностей для офиса жили в мире друг с другом, учитывая нужды ближнего и в соответствии с ними приспосабливая свою продукцию. Но потом одна сторона нанесла великое оскорбление другой, и с тех пор, эпоха за эпохой, каждый стремился расстроить замыслы и планы другого. И хотя сама причина кровной вражды давно уже позабылась, ненависть настолько въелась в обоих, что никакое примирение стало невозможным. Их заклятой враждой, более ожесточенной, чем даже войны Повелителей программного обеспечения Силиконовой Долины с Темным Властелином из Сиэтла, объясняется тот факт, что ни один разворот стандартного формата не войдет в лоток офисного ксерокса стандартного формата, и поколениям злополучных младших клерков, секретарш и практикантов приходится трудиться в поте лица, вооружившись ножницами, клеящими карандашами и скотчем.
— Интересно, это те самые, которые мы сортировали по кучкам? — задумчиво спросил Пол, отдирая зубами скотч. — Или это другая порция бессмысленной галиматьи?
Софи устало пожала худыми плечами.
— Понятия не имею. А это имеет значение?
— Да нет, пожалуй. — Они все утро провели в комнате с ксероксом, а в лотке еще оставалась необработанной душераздирающе толстая кипа. — Вот черт, — добавил он. — Снова красная лампочка. Ты не помнишь, что мы делали в прошлый раз? Это подача бумаги, да?
— А мне кажется, картридж.
Он вздохнул:
— Ты, наверное, права. Мозги у меня отключились с час назад. — Вытащив узкую пластмассовую панель в боку устройства, он потыкал там концом карандаша; это как будто сработало — то ли в прошлый раз, то ли в позапрошлый, — хотя он понятия не имел почему. — Ладно, — сказал он. — Попробуй теперь.
Аппарат запыхтел и заработал. Но не пройдя полпути, зеленый пластмассовый ползунок замер.
— Опять бумагу зажевывает, — прорычала Софи.
Дело плохо. Захватывая в свои зажимы лист бумаги, аппарат вцеплялся в него как собака, отказывающаяся отдавать только что принесенную палку, а давление в его челюстях было много больше прочности девяностограммовой бумаги. Выковыривание крохотных кусочков, оставшихся внутри после того, как зажеванный лист вырвали грубой силой, истощило бы терпение нейрохирурга.
— Должно же быть что-то, что можно отодвинуть или отвернуть, — сказал Пол, — чтобы добраться до зажимов сбоку.
Софи нехорошо на него посмотрела.
— Не смей тут ничего отворачивать, — мрачно сказала она. — Вот начнешь с ним возиться, он вообще сдохнет.
Суровые слова, но справедливые. Пол прекрасно знал, что эльфы не наградили его умением разбирать что-либо на части, а после собирать снова. Даже замена пробок в его случае оборачивалась страшным и ужасным приключением.
— А как насчет того, чтобы по нему врезать? — спросил он.
— Сомневаюсь, что это поможет.
— Наверное, не поможет, — вздохнул он. — И все-таки...
— Вот, — оборвала она, показывая смятый, почерневший, но целый лист. — Вытащила.
— Будь я проклят! Как тебе это удалось?
— Терпением. С техникой надо обходиться по-доброму, — ответила Софи с ноткой самодовольства, — а не биться с ней насмерть. — Она покачала головой. — Мужчины, — вздохнула она. — Если удар дубиной по голове не помогает, они становятся совершенно беспомощны. Ладно, попробуй теперь. Выровняв стопку, Пол снова вложил бумагу в лоток и нажал кнопку. Внутри немного поскрипело, ползунок двинулся а потом снова замер. Те красные лампочки, которые прежде не горели, теперь замигали.
— Черт, черт, черт! — выкрикнула Софи и начала колотить по боку аппарата кулаком.
Три красные лампочки погасли, ползунок гладко замурлыкал по предначертанному ему курсу. С другой стороны вылезла еще теплая скопированная страница.
— Ни слова, — предостерегла его Софи.
Пол счел, что это хороший совет, и ему последовал.
Им удалось скопировать десяток разворотов прежде, чем ксерокс опять забарахлил. Однако на сей раз было очевидно, что они уже далеко зашли за ту грань, когда был толк от "терпеливо и по-доброму" или от ловко нацеленного хука справа. Мало того, что разом мигали все красные лампочки, нет, теперь отчаянно вспыхивали и гасли еще две зеленые и одна темно-желтая, о существовании которых они даже не подозревали, а сам ксерокс пищал, как мучительно умирающий в мышеловке грызун. Полу казалось, что самым гуманным было бы его пристрелить.
— Проблемы? — спросил голос от двери. Неизвестно, как долго стоял у них за спиной на пороге мистер Сусловиц. Софи подпрыгнула, точно ее ужалила пчела.
— Капризная тварь, — сказал мистер Сусловиц. — Я все твержу остальным, что надо его заменить, купить более современную модель, но они и слышать не хотят. Вы не против, если я посмотрю?
Пол с энтузиазмом убрался с дороги, а мистер Сусловиц стал на колени возле аппарата, точно ветеринар, пришедший к занедужившему теленку. Он как будто вообще ничего не делал, просто стоял на коленях и слушал. Голова его время от времени покачивалась, будто он кивал, раз или два он даже прищелкнул языком — словно сочувствуя. Потом мягко хлопнул по аппарату — скорее утешающее похлопывание, чем удар, — и встал. Писк прекратился, лампочки погасли.
— Попробуйте, — предложил он.
Из-под валиков выползла отличная копия, не мятая и не испачканная.
— В чем была проблема? — рискнул спросить Пол. Мистер Сусловиц пожал плечами.
— Понятия не имею! Я ни черта не смыслю в этих машинках. Но на старый "датсун", который у меня был давным-давно, это обычно действовало, поэтому я решил, может, стоит попробовать. Никто из вас длинный степлер не видел?
Пол кивнул.
— На самом деле мы собирались скреплять им страницы, когда закончим копировать.
— Вот и хорошо, — сказал мистер Сусловиц. — Он мне нужен всего на минутку.
Пол снова кивнул.
— Он вон там, на столе возле... — Пол нахмурился. — Но он только что там был.
Мистер Сусловиц усмехнулся:
— Непоседливая железяка, а? Не беспокойтесь. Если я сумею его выследить, то, когда закончу, заброшу вам сюда. Идет?
После его ухода аппарат выдал еще с десяток безупречных копий, и Софи сказала:
— Было совсем как в фильме. С Робертом Редфордом.
— В каком фильме?
— Ну, там герой говорит с лошадьми, — ответила она. — Такое впечатление, будто он слушал, что отвечает ксерокс.
— Роберт Редфорд?
— Да нет, мистер Сусловиц. Как будто аппарат рассказывал ему, что с ним не так. И не пялься на меня! — добавила она — Сама знаю, как идиотски это звучит, но именно это мне напомнило его поведение. Пол пожал плечами:
— Говорить с лошадьми — это одно, но нужно уметь улестить армейского осла, чтобы добиться чего-то от этой груды металлолома. Не нужно мне слушать, чтобы узнать, что он думает. Я просто ему не нравлюсь, и все тут.
Что бы там ни сделал мистер Сусловиц, его метода как будто подействовала. За исключением одной порванной страницы (во имя прошлой дружбы, предположил Пол) остальные копии устройство выдало без сучка без задоринки. Теперь осталось сравнительно простое дело: порезать и слепить развороты скотчем, потом подобрать и скрепить степлером в пачки.
— Нам понадобится длинный степлер, — заметила Софи. Пол кивнул.
