Ознакомительная версия.
— Капитан послала меня за вами, лорд. В пустыне что-то сверкает. — Хорошо. Сейчас, Брута. Обрати внимание. У капитана есть зеркало. Попроси его одолжить. — Э… Что такое зеркало, лорд?
— Нечестивое и запрещенное устройство. — сказал Ворбис, которое раскаянием можно принудить служить во славу Божию. Он, конечно, будет отрицать. Но человек с такой аккуратной бородой и крошечными усиками тщеславен, а тщеславный человек должен иметь зеркало. Возьми его. Встань на солнце и подвинь зеркало так, чтобы оно засияло на солнце в сторону пустыни. Понял?
— Нет, лорд. — сказал Брута. — В неведении твоем — защита твоя, сын мой. А потом возвращайся и скажи, что увидишь.
* * *
Ом дремал на солнце. Брута отыскал ему маленькое местечко на носу, где он мог бы греться на солнышке с минимальным риском быть замеченным экипажем. А экипаж был достаточно напуган, чтобы в любом случае не искать неприятностей. Черепаха мечтает… …миллионы лет. Время мечтания. Бесформенное время. Маленькие боги снуют и зудят в пустошах, в холодных и глухих местах. Они роятся в темноте, без памяти, движимые лишь надеждой и вожделением того единственного, чего жаждут боги — веры . В глухом лесу нет средних деревьев. Здесь есть лишь колонные, чья крона закрывает небо. Внизу, во мраке, не хватает света ничему, кроме мхов и папоротников. Но когда гигант падает, оставляя небольшое пространство… вот тогда начинается гонка: между деревьями по обе стороны, стремящимися развернуться вширь , и сеянцами внизу, борющимися за право расти вверх. Иногда удается отхватить себе кусок пространства. Леса очень далеко от пустошей. Безымянный голос, ставший в последствии Омом, дрейфовал по ветру на краю пустыни, пытаясь оказаться услышанным среди бесчисленного множества, стараясь избежать оттеснения в центр. Это кружение могло продолжаться миллионы лет — ему нечем было измерять время. Все, что у него было, это надежда и четкое осознание положения вещей. И голос. Потом был день. В известном смысле, это был день первый. Ом уже несколько ча… некоторое время осознавал присутствие пастуха. Стадо подходило все ближе и ближе. Дожди были редки. Корм скуден. Голодные рты гнали голодные ноги глубже в скалы, выискивая прежде презираемые пучки иссушенной солнцем травы. Это были овцы, возможно самые тупые животные во вселенной, с возможным исключением для уток. Но даже их неперегруженный разум не мог расслышать голоса , ибо овцы не слушают. Кажется, там был ягненок. Он слегка отбился. Ом проследил, чтобы он отбился подальше. За скалу. Вниз по склону. В расселину. Его блеяние привлекло мать. Расселина была хорошо укрыта, да и овца, в конце концов, была удовлетворена, найдя своего ягненка. Она не видела причины блеять, даже когда пастух ходил вокруг скал, зовя, проклиная и, со временем, умоляя. У пастуха была сотня овец, и возможно, кажется странным, что он был готов целыми днями искать одну; на деле, именно потому, что он принадлежал к типу людей, готовых целыми днями искать одну пропавшую овцу, у него и была сотня овец. Голос, впоследствии ставший Омом, ждал. Вечером второго дня он спугнул куропатку свившую гнездо у расселины, как раз, когда мимо проходил пастух. Это не было большим чудом, но пастуху этого хватило. Он сделал из камней пирамидку, и на следующий день привел на это место все стадо. В полуденную жару он прикорнул и Ом говорил с ним изнутри его головы. Через три недели пастух был забит камнями до смерти служителями Ур-Гилаша, который в то время был главным богом в этой местности. Но было слишком поздно. У Ома была уже сотня верующих, и их число все возрастало. Всего в миле от овечьего пастуха с его стадом был со своим козопас. Чистая микрогеографическая случайность явилась причиной того, что первым, услышавшим голос Ома и сформировавшим его взгляд на людей, был пастырь овец, а не коз. Их взгляды на мир порядком отличаются, и вся история могла сложиться иначе. Потому, что овцы тупы, и из надо направлять. А козы умны, и им надо предводительствовать. “Ур-Гилаш”, подумал Ом, — “вот было времечко… когда Оссори и его товарищи ворвались в святилище, разбили алтарь и вышвырнули в окно служительниц, чтобы из разорвали псы, что было совершенно правильным поступком, и стоял большой стон и шарканье ног, и последователи Ома зажгли свои походные костры в разрушенных залах Гилаша, именно так, как сказал Пророк, и это было важно, несмотря на то, что он сказал это всего пять минут назад, когда они всего-навсего искали растопку. Потому, что все согласны, что пророчество — это пророчество, и нигде не сказано, что следует ждать долго-долго, пока оно исполнится. "
Славные дни, славные дни. Каждый день новые обращенные. Взлет Ома был неостановим. Он вздрогнул, проснувшись. Старина Ур-Гилаш. . Бог погоды, кажется. Да. Нет, может один из главных Гигантских Пауков? Что-то в этом роде. И что-то с ним сталось?
Что случилось со мной? Как это произошло? Разгуливаешь по астральным планам, путешествуешь с потоками, наслаждаешься вселенной, думаешь, что, насколько известно, все люди, там, внизу, продолжают верить, решаешь пойти, расшевелить их чуточку, а потом… черепаха. Это как пойти в банк и увидеть, как деньги вылетают в трубу. Все, что известно, это что спускаешься вниз в поисках приличного разума, и вдруг ты — черепаха, и нет никакой возможности выбраться. Три года практически на все смотреть снизу вверх. Старина Ур-Гилаш? Возможно, он где-то околачивается в образе ящерицы с единственным верующим в него отшельником. Но вероятнее, он был вышвырнут в пустыню. Для маленького бога и один шанс — удача. Тут что-то не так. Ом не мог бы спокойно отдать руку на отсечение, и не только потому, что у него не было рук. Боги поднимаются и опускаются, как кусочки лука в супе, но сейчас было иначе. Сейчас что-то не так. Он победил Ур-Гилаша. Достаточно честно. По закону джунглей. Но никто не вызывал на бой его. Где Брута?
— Брута!
* * *
Брута считал вспышки света в пустыне. — Хорошо, что у меня было зеркало, правда? — с надеждой сказал капитан. — Я надеюсь, его преосвященство не будет возражать против зеркала, ведь оно оказалось полезным?
— Не думаю, чтобы он так рассуждал. — сказал Брута по-прежнему считая. — Да. Я тоже так не думаю. мрачно сказал капитан. — Семь и четыре потом. — Для меня это означает Квизицию. — сказал капитан. Брута хотел было сказать: “Так возрадуйся, ибо душа твоя будет очищена. ” Но не сказал. И сам не знал почему. — Я сожалею об этом. — сказал он. Налет изумления наслоился на капитанское горе. — Ваши обычно говорят что-нибудь о том, как полезна Квизиция для души. — сказал он. — Я в этом не сомневаюсь. — сказал Брута. Капитан напряженно всматривался в его лицо. — Он плоский, знаешь? — сказал он тихо. — Я плавал в Крайнем Океане. Он плоский. Я видел Край, и он движется. Не Край. Имею ввиду… то, что внизу. Они могут отрубить мне голову, но он все равно будет двигаться. — Но для тебя он остановится. — сказал Брута, — А потому я был бы осторожнее выбирая, с кем говорю, капитан. Капитан наклонился ближе. — Черепаха движется! — прошептал он и метнулся назад. — Брута!
Вина дернула Бруту, как крючок — пойманную рыбу. Он обернулся и облегченно расслабился. Это был не Ворбис, это был всего лишь Бог. Он плюхнулся возле мачты. Ом недовольно уставился на него. — Да? — сказал Брута. — Ты никогда не приходишь, чтобы меня проведать. . — сказала черепаха. — Я понимаю, ты занят, — саркастически добавила она, — но было бы мило с твоей стороны произнести хотя бы короткую молитву. — Первое, что я сделал утром, это позаботился о тебе. — сказал Брута. — Я голоден. . — Прошлой ночью тебе досталась целая дынная кожура. — А кому дыня, а?
— Нет, не ему. — сказал Брута. — Он ест черствый хлеб и воду. — А почему он не ест свежего хлеба?
— Ждет, пока зачерствеет. — Так. Этого я и ожидал. — сказала черепаха. — Ом?
— Что?
— Капитан только что сказал нечто странное. Он сказал, что мир плоский и у него есть край. — Да? Ну и что?
— Но, в смысле, мы знаем, что мир — это шар, ибо… Черепаха сморгнула. — Нет. — сказала она. — А кто сказал, что он — шар?
— Ты. — сказал Брута. Потом добавил: “По крайней мере, согласно Первой Книге Семикнижия. "
"Я никогда не думал так прежде. — подумал он. — Я никогда не говорил “По крайней мере”. — Почему капитан сказал мне это? Разве это нормальный разговор?
— Я же сказал, я не создавал мир. — сказал Ом. — Зачем мне было его создавать? Он уже был. И даже если бы это сделал я, я бы не стал создавать шар. Люди попадали бы. И все моря стекли бы вниз. — Не стекли бы, если бы ты велел им остаться. — Ха! Вы только послушайте!
— Кроме того, сфера — это идеальная форма. — сказал Брута. — Ведь в Книге…
— Ничего примечательного в этой твоей сфере нет. сказала черепаха. Рассуждая так, идеальная форма — это черепаха. — Идеальная для чего?
Ознакомительная версия.
