– Бадемагус! Бадемагус! Отвали камень, душно мне! Приведи людей! Сил моих нет!
– Что делать будем? – спросил Костя.
Вожатый молчал – уснул, должно быть.
– Пусть себе базлает, – боязливо сказал Джульверн. – Вдруг это Вий какой-нибудь местный? У нас сосед в выходные ещё громче орёт по ночам, но человек ко всему привыкает…
– Бадемагус! Прокляну!
– А ты кто? – спросил Костя, сложив ладони рупором и обращаясь в сторону камня, откуда и раздавались причитания.
– Я Мерлин!
– Тот самый?
– Самый тот! Бадемагус, ты что, из ума выжил? Отвали камень!
– Я не Бадемагус, – ответил Костя. – Но попробую.
Он встал, подошёл к скале, возле которой камень и лежал, и попробовал сдвинуть его с места.
– Ой, дурак, – простонал ботан. – Виссарион, скажи хоть ты ему…
Колобок не отозвался.
Вроде бы и валун был небольшой, а не поддавался никак. Раньше такая тяжесть была бы нипочём богатырю, но сейчас…
– Он на каком-то суперцементе сидит, господин Мерлин! – попытался оправдаться Костя. – Это непростой камень!
– Сам знаю, что непростой! – отозвался невидимый Мерлин. – Человеческие руки не в силах его сдвинуть…
– Так я же человек, – сказал Костя. – Хоть и тяжёлый атлет. Но всё равно ничего не получается!
– Значит, ты не Бадемагус?
– Нет, конечно. Я Костя Жихарев.
– Ещё раз попробуй, – сказал раздухарившийся ботан. – А он нам в награду что-нибудь полезное наколдует. Например, неразменный золотой…
Филимонов тоже поднялся и стал по мере сил пособлять товарищу.
Бесполезно.
– Костя Жихарев! Костя Жихарев! Отвали камень! Душно мне!
– Не получается, господин Мерлин, – уныло сказал Костя. Ему стало стыдно за себя, за ребят из секции, за тренера Агапыча и за весь отечественный спорт…
– Сейчас я тебе помогу, – заверил незримый волшебник.
– Как вы мне поможете… – вздохнул Костя.
– Я произнесу гримуар, снимающий чары!
Из-под камня послышались звуки, совершенно чуждые человеческому голосовому аппарату.
– Нештатная ситуация! – закричал с ветки филин и даже крыльями захлопал, чтобы тревожнее было.
Друзья быстро огляделись. Вроде бы ничего не происходило…
Нет, всё-таки происходило!
Из-под земли быстро и дружно полезли какие-то грибы. Но чем грибы могли помочь? Они и на съедобные-то не походили…
– Бадемагус! Бадемагус! Освободи меня! Я задыхаюсь!
– Снова-здорово! – сказал Костя. – Я не Бадемагус. И всё равно ничего не получается, кроме грибов…
– Каких грибов?
– Я не знаю! И я не Бадемагус!
– Тогда кто ты?
– Я Костя Жихарев!!!
– Костя Жихарев! Костя Жихарев! Отвали проклятый камень!
– Ничего не получается! Он заколдован!
– Тогда я помогу тебе, Костя Жихарев! Я произнесу заклинание…
Снова раздались те же нелюдские звуки. Снова прозвучало предостережение филина. Только вместо грибов в траве стали распускаться зловещего вида бледно-жёлтые цветы, светящиеся в темноте.
– Бадемагус! Бадемагус!
– Оставь ты это дело, – сказал Филимонов. – Это же не молодой Мерлин из сериала, лопоухий такой. Это дедушка при солидном Альцгеймере. Вот его и зациклило. А заклинания всякие могут нам и навредить… Ка-ак обратит он нас в зайчиков!
Ботан склонился к валуну и громко соврал:
– Господин Мерлин! Мы пойдём за помощью ко двору короля Артура! Мы приведём всех рыцарей Круглого стола!
– Король Артур спит вечным сном в хрустальном гроте на вечнозелёном острове Авалон, – торжественно произнёс Мерлин. – Как и большинство рыцарей. Ты не разбудишь их, Бадемагус Жихарев…
– Зато я разбужу Колобка, – сказал Джульверн. – Может, хоть он что-нибудь дельное подскажет.
Костя опустился на траву. Как же так? Он Змея Горыныча таскал за хвост, словно кота нашкодившего, а тут обыкновеный булыжник… Неужели богатырская его силушка пропала в здешних краях?
Дикий вопль вывел Жихарева из раздумий.
– Костя! Беда!
– В чём дело?
– Смотри!
На свёрнутом вчетверо клетчатом шарфе лежал малиновый кафтанчик, а на кафтанчике – обыкновенный каравай хлеба. Правда, совершенно свежий и аппетитно пахнущий…
Костёр догорал, и не было ни сил, ни желания встать и набрать хвороста. Отблески огня плясали на поверхности проклятого камня, век бы его не видеть и не знать…
Константин Иванович Жихарев, юная звезда русского силового экстрима и лютая гроза кислорецкого преступного мира, плакал, размазывая слёзы по лицу смертоносным своим кулачищем.
– Он был такой хороший, такой умный, – всхлипывал богатырь. – Если бы не он, мы бы здесь уже сто раз пропали. Он всегда умел найти выход… А мы его испортили, вывели из строя… Он катался себе по всему белому свету, от всех опасностей уходил, пока со мной, придурком, не связался…
– Успокойся, – утешал друга Джульверн. – Ты ни в чём не виноват. Утро вечера мудренее. И маразматик наш подземный затих. Любое горе нужно сперва заспать, а уж потом искать выход…
Костя бережно завернул каравай в шарф, узел положил за пазуху, придвинулся поближе к кострищу и неожиданно быстро уснул – именно так сильные люди избывают сильный стресс…
…Наутро Костя сказал:
– Мне сейчас кусок в рот не полезет. Пойдём.
– Куда?
– Да хоть куда-нибудь! Лишь бы тут не оставаться.
– А я-то думал – дождёмся полуночи, когда Мерлин опять начнёт царапаться из-под земли, и спросим у него совета…
– Ты же сам сказал – дед в маразме!
– А волшебство-то при нём! Вон грибы-то какие вымахали!
– Да при чём тут Мерлин? Он сто пудов не при делах!
– Подожди, – поднял палец ботан. – Помнишь дословно, что сказал Мерлин?
– Что он чары снимет, но вышел облом…
– Это насчёт камня вышел облом. А чары он снял с нашего Колобка…
– Что он, сквозь землю его увидел?
– Не думаю, коллега, – сказал Филимонов. – У него заклинание было, должно быть, такое… ну, общеснимающее!
– Не понял, – честно сказал Костя.
– Смотри, – сказал Филимонов. – Наверное, этот его гримуар нейтрализовал всякие, вернее – все, чары вокруг камня. А Виссарион наш просто попал под раздачу… Колобок ведь на чистом волшебстве работает!
– А ты с каких это пор веришь в волшебство? Ты же типа того, что маленький учёный! На олимпиады ездишь!
– Ну и что? У меня гибкий интеллект и системное мышление. Если здесь другие законы природы, я буду использовать их.
– Много оно нам помогло, твоё системное мышление, – сказал Костя и засопел – то ли гневался, то ли собрался снова заплакать.
– Учти, – сказал ботан, – что без Колобка мы не сможем вернуться домой. Или уже нам самим придётся отлавливать Куковяку.
– Да я его беречь буду как… как…
– Не в том дело. Просто он в качестве каравая ни к чему волшебному не пригоден. Хлебушко и хлебушко…
И тут Жихарев всё-таки всхлипнул, потому что припомнил, как Василиса, дочка Микулы и жена Костиного сокамерника, Ставра Годиновича, ласково назвала Колобка «хлебушко говорящее», а он обиделся…
– Нештатная ситуация! – как-то особенно настойчиво крикнул Кузьма-Демьян, пролетел на несколько шагов в лес, уселся на ветку и стал приглашающе смотреть в четыре круглых ока.
– Он куда-то нас ведёт, – обрадовался ботан. – Вот и гадать не надо… Собираемся!
– Или хочет от кого-то увести подальше, – угрюмо сказал Костя. – Только я не буду прятаться в кустах…
Он подобрал полегчавший рюкзак, закинул его на спину и погрозил дубиной кому-то невидимому.
Они следовали за филином в скорбном молчании, только однажды Жихарев сказал:
– Надо было попробовать этот камень… Ну, маленько пороха в патронах ведь у нас есть?
– Если бы я был опытный взрывник, – откликнулся ботан, – то рискнул бы. Профессионалы места знают, точки приложения силы. А так – просто зря его спалим…
И снова они шли молчком, пока не вывел их Кузьма-Демьян на берег лесного озера.
Даже странно, что такая ясная и спокойная красота расположилась в сердце угрюмого чёрного леса.
Тихо слетел незнакомой формы лист с незнакомого дерева, покружился на еле слышном ветерке – и сел на неподвижную гладь.
Тут же послышался плеск. Из воды поднялась тонкая рука, держащая огромный меч.
– Ух ты, – сказал Филимонов. – Очень известная сцена…
– Тридцать три богатыря в чешуе, как жар, горя, – проворчал Костя, который как-то подустал от неожиданностей. – Это первый, на рекогносцировку его послали, а он побаивается… Садись, посмотрим, что дальше будет…
Рука между тем постепенно приближалась. Двигалась она в воде не оставляя следа.
– Всё под контролем, – доложил филин, взмахнул крылами и полетел к другому берегу озера.
– Что, и нам надо перебираться? – сказал ботан.
– Нет. Он на охоту полетел, в смысле на рыбалку. Демьян рыбу очень любит, а Кузьма больше по мышам… Хоть разорвись!
– Типичное раздвоение личности!
