Успех попытался прочесть записи, присланные на имя доктора Нисса, но те оказались заблокированными. Что самое интересное, он получил результаты только с Уолдена. Неужели во всей известной Вселенной был лишь один Преуспевающий Грегори Люнг?
Пока он размышлял, хорошо это или плохо — быть уникальным, видеофон спросил, не хочет ли Успех найти Достойного Грегори Люта, или Благородного Грегори Л'юнга, или Проктера Грегуара Лъюна? Он не хотел, но это не означало, что он не станет смотреть. Достойный Люнг, как выяснилось, выращивал мясных гусепсов на ранчо в Хоупдейле, на юго-западе Уолдена. Успех всегда считал, что есть гусепсов — варварство, и совсем не хотел беседовать с фермером. Грегори Л'юнг жил на Кеннинге в системе Персея. Недолго думая, Успех именно ему отправил приветствие. Как и ожидалось, оно немедленно было передано роботу. Виртуальный спутник Л'юнга оказался сверкающей зеленой черепахой, отдыхающей на камне в затянутой тиной реке.
— Его светлость Грегори с Кеннинга сожалеет, что в настоящее время занят, — произнесла она, приподнимаясь с камня. Под панцирем обнаружились четыре человеческие ноги. — Я с интересом отмечаю, что ваше приветствие пришло из сферы, находящейся в общем…
Закончить черепахе не удалось. Экран задрожал и погас. А через мгновение зажегся вновь, явив образ мальчика, восседавшего на высоком изукрашенном кресле.
Нижнюю часть его тела укутывал пурпурный плед, верхняя была обнажена, лишь худые плечи прикрывала накидка из прекрасной серовато-коричневой шкуры какого-то животного. Успех не мог сказать, сколько лет мальчику, но, несмотря на гордую осанку и мудрый взгляд желтых глаз, тот не выглядел взрослым. Успех вновь посмотрел на кресло: оно вроде бы было вырезано из темного дерева и местами позолочено. Каждая ножка заканчивалась стилизованным изображением человеческой ступни. Спинка, возвышающаяся над головой мальчика, отличалась богатой отделкой: резные листья, ветки и прозрачные пурпурные плоды.
Мерцающие, словно рубины.
Успех поймал себя на том, что затаил дыхание. Кресло было больше похоже на трон.
Чтобы сказать правду, нужны двое: один — чтобы говорить, а другой — чтобы слушать.
Генри Дэвид Торо. Неделя на реках Конкорд и Марримак— Привет-привет, — сказал мальчик. — Прошу вас, кто говорит? Успех с трудом сдерживал волнение в голосе:
— Меня зовут Преуспевающий Грегори Люнг. Мальчик, нахмурившись, указал на угол экрана:
— Здесь говорится «Уолден». Понятия не имею, что это.
— Это планета.
— А еще говорится, что на планете Уолден вредно слишком много думать. Почему? У вас что, проблема с мозгами?
— Я думаю. — Успеха застигли врасплох. — Мы все думаем. Несмотря на ощущение, что его оскорбили, Успех не хотел прерывать соединение.
— Извините, я не знаю вашего имени.
Слова, произносимые собеседником, не совпадали с тем, как он говорил. К примеру, его губы едва двигались, а Успех слышал: «Я — Благородный Грегори, Свечение Кеннинга, вдохновленный черепахой Вечного Сияния».
Успех вдруг осознал, что собеседник скорее всего говорит на другом языке, а он слышит перевод. Он ждал, что цензоры, встроенные в видеофон, будут заглушать разговор так же, как беседу с Лепестком Бенкльман. Но, возможно, сыграл роль другой язык.
— Это интересно, — осторожно произнес Успех. — И что вы делаете там, на Кеннинге?
— Делаю? — Благородный Грегори с отсутствующим видом почесал нос. — А, делаю! Я создаю удачу.
— Правда? Там, во внешнем мире, люди могут делать такое?
— Что такое «внешний мир»?
— Ну, космос. — Успех махнул рукой над головой и посмотрел по сторонам.
Благородный Грегори нахмурился:
— Преуспевающий Грегори Люнг дышит космосом?
— Нет, я дышу воздухом. — Успех понял, что видеофон своим переводом мог исказить смысл фразы. — Только воздухом.
Он стал говорить медленно, стараясь быть особенно точным в выборе слов.
— На моей планете мы называем внешним миром Тысячу Миров.
Благородный Грегори, казалось, все еще пребывал в замешательстве.
— На этой планете. — Успех обвел рукой палату госпиталя. — Планете Уолден. Мы смотрим на звезды. — Он приложил ладонь к глазам, словно всматриваясь в далекие горизонты. — Ночью. — Слушая собственную болтовню, Успех не сомневался, что Благородный Грегори примет его за идиота. Нужно было сменить тему, так что он набрал в легкие побольше воздуха. — Друзья зовут меня Успехом.
Благородный Грегори с унылой улыбкой покачал головой.
— Ты даришь мне тепло, Успех, но я с сожалением отказываюсь от твоего великодушного предложения заняться сексом. Мемзен следит, чтобы я не занимался подобными вещами, пока не стану старше.
Ошеломленный, Успех залепетал, что не имел в виду ничего подобного, но Благородный Грегори продолжал говорить, совсем не слушая его:
— Ты достаточно взрослый, друг Успех. Нашел ли ты уже занятие труда на планете Уолден?
— Ты спрашиваешь, что я делаю, чтобы жить?
— Надеюсь, все на планете Уолден живут.
— Ну да, живем, — поморщился Успех. Он отошел от видеофона и вытащил бумажник из стенного шкафа за кроватью. Может, фотографии помогут. Он перебрал несколько, пока не нашел ту, где его жена, стоя на лестнице, собирала яблоки. — Обычно я ухаживаю за фруктовым садом. — Успех вытащил фото и поднес к экрану видеофона, чтобы показать Благородному Грегори. — На своей ферме я выращиваю много разных фруктов. Яблоки, персики, абрикосы, груши, вишни. У вас на Кеннинге растет что-нибудь вроде этого?
— Есть грейпфруты. — Благородный Грегори подался вперед на своем троне и улыбнулся. — И яблоки во всевозможных видах: яблочные пироги, яблочный сок и пюре. — Он казался довольным, что они наконец поняли друг друга. — Но ты ненормальный?
— Да. То есть нет, я в порядке. — Успех закрыл бумажник и убрал его. — Но… как это сказать? В моем мире идет война.
Он понятия не имел, как объяснить маловразумительные претензии пакпаков, заставлявшие некоторых из них сжигать себя заживо, чтобы остановить распространение лесов и Совершенного Государства.
— На Уолдене есть другие люди, и они очень сердиты. Они не хотят, чтобы мои люди жили здесь. Хотят, чтобы земля стала такой, какой была до нашего прихода. Поэтому они поджигают леса, чтобы причинить нам боль. Многих из нас призвали, чтобы остановить их. Теперь, вместо того чтобы ухаживать за садом, я помогаю останавливать огонь.
— Очень сердиты? — Благородный Грегори поднялся со своего трона, лицо его пылало. — Сражаются? — Он замахал кулаками. — Удар-удар-удар?
— Ну, точнее, сражаются не руками, — ответил Успех. — Это больше похоже на войну.
Благородный Грегори сделал три быстрых шага к видеофону. Его лицо на экранах вплотную придвинулось к Успеху.
— Военные сражения? — Мальчик явно волновался: щеки пылали, а желтые глаза метали молнии. — Убийства?
Успех не понимал, почему Благородный Грегори так отреагировал на его рассказ. Он не был уверен, что мальчик действительно сердится. Но, с другой стороны, они явно не лучшим образом понимали друг друга. И он уж точно не хотел спровоцировать межзвездный инцидент.
— Прошу, простите меня, если я сказал что-то неправильное. — Успех склонил голову. — Я разговариваю с вами из госпиталя. Я был ранен… сражаясь с огнем. И еще не совсем поправился. — Он смущенно улыбнулся Благородному Грегори. — Надеюсь, я вас не оскорбил.
Но собеседник не ответил. Вместо этого он вскочил со своего кресла и, сбежав по ступенькам, оказался в просторном холле. Мальчик прошагал мимо рядов резных деревянных кресел, каждое из которых было настоящим, уникальным сокровищем, хоть и не столь изысканным, как трон. Замысловатая бисерная мозаика на полу являла взору черепах в яшмовых, зеленовато-желтых и оливковых тонах. Фосфоресцирующие статуи паутиной растянулись по стенам от пола до цилиндрического свода, отбрасывая призрачные серебристо-зеленые блики на пустые кресла, стоящие внизу. Благородный Грегори, шагая по центральному проходу, не переставал что-то бормотать, но на перевод возможностей видеофона явно не хватало. Успех смог разобрать лишь: «Война… Мемзен — свидетель… наша удача… призвать Л'юнгов…»
И тут Успех понял, что вновь смотрит на сверкающую зеленую черепаху, восседающую на камне в центре заросшей тиной реки.
— Благородный Грегори с Кеннинга сожалеет, но в настоящий момент занят, — сказала она. — Я с интересом отмечаю, что ваше приветствие пришло из зоны, находящейся в общем культурном карантине. Вам следует понять, что Благородный Грегори, создатель удачи Л'юнгов, не будет нарушать условия карантина, вступая в разговор с вами.
