Голоса стали звучать яснее, и перед ее глазами замелькали голубые и пурпурные точки. В следующее мгновение это случилось. Если бы оно сопровождалось звуком, то это был бы хлопок, как бывает в ушах после полета на метле на большой высоте. Она появилась прямо посреди толпы фиглов, вызвав у них мгновенную панику.
— Не смейте воровать мясо с поминок, вы, мерзецы!
Фиглы замерли и уставились на нее. Затем Роб Всякорграб сказал:
- Мы не мерзнем!
Это был один из тех моментов — а имея дело с фиглами, вы частенько с такими моментами сталкивались, — когда кажется, что мир перевернулся с ног на голову, и, прежде чем сделать следующий шаг, надо вернуть все на свои места.
— О чем ты? — спросила Тиффани.
— Мерзецы, — ответил Роб Всякограб. — Это те, кто замерзают. От холода.
— Ты хочешь сказать, мерзляки?
— Айе, айе, вот ладное прозвание для них, — сказал Роб. — Мабуть, ты изречь хотела «ворюки-противцы», а так прозывают…
— …нас, — услужливо подсказал Вулли Валенок.
— Ох. Да. Спасибо, — тихо сказала Тиффани. Она сложила руки на груди и закричала: — Ах вы ворюки-противцы! Как вы смеете красть еду с поминок мисс Тенеты!
— О, вейли, вейли, она Складывати ручки, Склааадывати руууучкииии! — завопил Вулли Валенок, падая на землю и пытаясь зарыться в листья. Фиглы вокруг зарыдали и съежились, а Величий Ян начал стучать головой о заднюю стенку сыроварни.
— А ну, утихните вы все! — вскричал Роб Всякограб, оглядываясь по сторонам и отчаянно размахивая руками.
— Она Поджимати губки! — завопил какой-то фигл, показывая дрожащим пальцем на лицо Тиффани. — Ведомо ей о Поджимати губок! То Погибель наша!
Фиглы пытались бежать, но в панике лишь налетали друг на друга.
— Я жду объяснений! — воскликнула Тиффани.
Фиглы застыли на месте, повернув лица к Робу Всякограбу.
— Объяснение? — спросил он, обеспокоенно переступая с ноги на ногу. — Ох, айе. Объяснение. Ное проблемо. Объяснение… Какое те любо?
— Какое? Мне нужна правда!
— Айе? Ох. Правда? Ты уверена? — нервно спросил Роб. — Я могу дать боле интересны Объяснятки, чем…
— Выкладывай! — резко сказала Тиффани, постукивая носком ботинка по земле.
— Ах, кривенс, то Постукати ножкой зачинается! — взвыл Вулли Валенок. — Нагоняй нам будет!
Вот так. Тиффани расхохоталась. На перепуганных Мак Нак Фиглов невозможно было смотреть без смеха. Они были такими жалкими. Одно резкое слово - и они превращались в щенят, только вони от них побольше.
Роб Всякограб криво ухмыльнулся ей.
— Все велики карги тем помышляют, — сказал он с восхищением. — Вон товстуха пятнадцать рулетов утягала!
— Это, должно быть, Нянюшка Огг, — ответила Тиффани. — Да, у нее всегда с собой мешочек, привязанный над коленкой.
— Эх, но не дельные-то вышли поминки, — сказал Роб Всякограб. — На поминках довжно спевати и пити, да коленки сгибати, а не стоять стовпом и сплетни вести.
— Сплети - это часть ведовства, — сказала Тиффани. — Так ведьмы проверяют, не поехала ли у них крыша. А зачем коленки сгибать?
— Да то плясульки означает, — ответил Роб. — Отплясывать напропалую, то бишь. Поминки нехороши, пока руки и ноги не замельтешат, а килты не распахнутся!
Тиффани никогда не видела, как фиглы пляшут, но она слышала какими звуками сопровождались их танцы. Как будто была война, чем танцы, вероятно, и заканчивались. Однако распахивание килтов звучало несколько настораживающе, и напомнило ей о вопросе, который она никак не решалась задать.
— Скажи мне… Вы что-нибудь надеваете под килт?
По тому, как фиглы снова затихли, она поняла, что это был не тот вопрос, на который им нравилось отвечать.
Роб Всякограб прищурился. Фиглы затаили дыхание.
— Не обязательно, — ответил он.
* * *
Наконец-то поминки подошли к концу, может, и потому, что все уже было съедено и выпито. Почти все ведьмы улетали с небольшими пакетами. Вот еще одна традиция. Почти все, что было в коттедже, принадлежало ему и переходило с ним к очередной владелице. Но то, что не принадлежало коттеджу забирали подруги умирающей ведьмы. И поскольку умирающая ведьма была еще жива во время раздачи, то пререканий не возникало.
Это очень важная деталь, касающаяся ведьм. Они были, по словам Матушки Ветровоск, «теми, кто смотрит поверх». Она не объяснила свои слова. Она вообще редко объясняла. Но Матушка говорила не о тех, кто смотрит в небо; это мог сделать любой. Может быть, она хотела сказать, что ведьмы глядят на повседневные дела свысока и размышляют: «Что это вообще такое? Как оно работает? Чем мне заняться? Да и зачем мне все это?». Они могут размышлять и о том, надето ли что-нибудь под килтом. И, возможно, это и было причиной того, что «странное» на языке ведьм означало нормальное…
…Но при этом они грызлись, как хорьки, из-за серебряной ложки, которая, может, и вовсе не была серебряной. Вот уже кое-кто из них с нетерпением поджидал около раковины, когда Тиффани вымоет несколько больших блюд, что мисс Тенета обещала им, и на которых были жареный картофель и сосиски для поминок.
Зато с остатками еды забот не было. Нянюшка Огг, ведьма, что изобрела Суп из Остатков Сэндвичей, стояла в моечной, приготовив широкий мешок и еще более широкую улыбку.
— Мы собирались поужинать остатками и жареной картошкой, — сердито сказала Тиффани, но с некоторой долей заинтересованности. Они уже встречались с Нянюшкой раньше, и та ей даже нравилась, но мисс Тенета мрачно заявила, что Нянюшка Огг была «отвратительной старой кошелкой». Такого рода замечания не могут не привлекать внимания.
Тиффани обхватила рукой блюдо с мясом, на что Нянюшка ответила:
— Вот и ладушки. Ты хорошо поработала сегодня, Тифф. Мы это заметили.
Нянюшка удалилась прежде, чем Тиффани пришла в себя. Одна из них чуть ли не поблагодарила ее! Изумительно!
Петулия помогла ей занести в дом большой стол и закончить с уборкой. Перед уходом она замешкалась.
— Ммм… С тобой все будет хорошо, правда? — спросила она. — Это все немного… непонятно.
— Считается, что мы должны понимать непонятности, — чопорно ответила Тиффани. — Ну да ладно. Тебе ведь приходилось уже сидеть с мертвыми или умирающими?
— О, да. Правда, в основном со свиньями. Пару раз с людьми. Ммм… Я не против остаться, если ты хочешь, — добавила Петулия голосом, в котором звучало желание убраться отсюда как можно быстрее.
— Спасибо. В конце концов, что самое плохое, что может случиться?
Петулия уставилась на нее и затем сказала:
— Дай я подумаю… тысяча демонов-вампиров с огромадными…
— Все будет хорошо, — быстро прервала ее Тиффани. — Беспокоиться совершенно не о чем. Доброй ночи.
Тиффани захлопнула дверь и навалилась на нее, прижав руку ко рту, пока она не услышала, как стукнула калитка. Она досчитала до десяти, чтобы дать Петулии время отойти подальше, и только тогда рискнула отвести ладонь. Но вопль, который терпеливо ждал своего выхода, истощился до жалкого «Ах!».
Ночь будет еще та.
Люди умирают. Все это так печально, но что тут поделаешь. И что делать дальше?
Полагается, что местная ведьма должна это знать. Поэтому ты омываешь тело и делаешь кое-какие тайные действия, переодеваешь его в лучшие одежды и ставишь рядом с телом чашу с землей и солью (никто не знает, зачем это нужно, даже мисс Тенета, но так всегда делают), затем кладешь на веки по пенни «для перевозчика» и сидишь рядом с ними ночь перед похоронами, потому что их нельзя оставлять одних.
Никто так и не объяснил должным образом, почему так следовало поступать, хотя любой мог рассказать историю о каком-нибудь старике, который не совсем умер и посреди ночи встал со своего смертного ложа и вернулся в кровать к жене.
Возможно, что настоящая причина была намного мрачнее, чем эта. Начало и конец всегда наиболее опасны, особенно, если это касается жизни.
Но мисс Тенета была злой старой ведьмой. Кто знает, что может произойти?
Постой, сказала себе Тиффани, не верь Боффо. На самом деле она очень умная леди с каталогом!
В соседней комнате станок мисс Тенеты замолк.
Он часто замолкал. Но в этот вечер обрушившаяся внезапно тишина оглушала сильнее, чем обычно.
Мисс Тенета обратилась к ней:
— Что там у нас на лестнице, что необходимо съесть?
Да, это будет та еще ночка, сказала себе Тиффани.
Мисс Тенета рано пошла в кровать. В первый раз Тиффани увидела ее спящей не в кресле. Она надела длинную белую ночную рубашку, и это также было в первый раз, когда Тиффани увидела ее не в черном.
Много чего еще надо было сделать. По традиции коттедж передавался следующей владелице сверкающе чистотым и, хотя трудно заставить сверкать черное, Тиффани сделала все, что могла. Вообще-то, коттедж и так всегда был довольно чистым, но Тиффани терла, скребла и скоблила, потому что все это оттягивало момент, когда ей придется пойти к мисс Тенете и заговорить с ней. Она даже сняла фальшивую паутину и бросила ее в огонь, где она вспыхнула противным синим пламенем. Но она не была уверена, что делать с черепами. В заключение она записала все, что могла вспомнить о деревенских делах: когда родятся дети, кто чем болен, про междоусобицы, кто был «трудным» и просто все, каждую деталь, которая, по ее мнению, могла пригодиться Аннаграмме. Все, чтобы только оттянуть момент…
