— И?
— Ч-черт…
— Это все мелочи. Должно быть что-то, из-за чего мы носимся за ними вот уже кучу времени. Ну, это мы разъясним.
После посадки внешние датчики показали, что на планете вполне земная атмосфера, температура + 24 градуса, признаков жизни поблизости нет. Выглянув из иллюминатора, я увидел, что буквально в пятистах метрах от нас высится один из местных образчиков архитектуры — огромный старый замок.
— Сходим на разведку? — предложила Аллиса.
— Без тебя, — отказался я. — С капитаном.
— Да мне чего-то неохота, — сказал Полозков. — Возьми Можейку.
— Зачем Можейку, чуть что — сразу Можейку, — заворчал кок. — Я опару на пироги поставил. Голубой пусть идет.
— Голубому надо ликвидировать последствия атаки, — отрезал капитан. — К тому же он и без этого очень занят.
— Чем же?
— У него особое задание.
— То есть?
— Секрет, — жестко сказал Полозков.
— Я должен знать! — стукнул кулаком по столу я. — Что за секреты от руководителя экспедиции?
— Пап, потом узнаем, — потянула меня за рукав Аллиса. — Пошли!
— Хорошо, только надень скафандр и возьми пистолет. Нет, лучше два. И гранат пару штук. Потом еще «СВД», «УДК», «ББК» и «МАБП». Только зарядить не забудь.
— Ага! — и дочка исчезла в оружейной.
— Ты еще огнемет захвати, — посоветовал кок.
— Не учи ученого, — отозвался я. — Хаживал на другие планеты, не беспокойтесь, хаживал!
— А вдруг они боятся огня?
— Кто — «они»?
— Те, против кого ты берешь столько стволов.
— Им же хуже. Аллиса, ты идешь?
— Хрю, — невнятно отозвалась дочка, выходя из арсенала.
Она с трудом тащила на горбу с десяток многофункциональных пушек. Я развешал на груди несколько штук, по одному взял в руки, Аллисе же дал самые легкие, по семь кило каждая. Затем разместил обе гранаты у дочери на поясе.
— Если что — рви и кидай, — посоветовал я. — Только не забудь: рвать надо не кольцо, а саму гранату. Иначе останешься в половинчатом состоянии. На что мне пол-дочери?
— Ну что ты, папа, — ласково сказала Аллиса. — Пол-меня у тебя не будет. Потому что если случится такой казус, я подбегу и крепко-прекрепко обниму своего папульку.
— Да? — я присел и быстро-быстро отвязал от дочери гранаты. — Ну ты же понимаешь, что в наш век прогресса подобные ошибки невозможны. Просто исключены. Но на всякий случай я их заберу.
— В общем, так, — сказал капитан, глядя на наши семейные отношения. — Если я увижу то, что может навести меня на нехорошие мысли, я просто улечу. А вы сами разбирайтесь.
— Бомба, — сказала Аллиса. — Может, кто-то забыл? Могу напомнить.
Полозков заскрипел зубами.
— Выметайтесь! — проревел он. — Ночь скоро. Я вас пойду искать, что ли?
— Пойдешь, — кивнула Аллиса. — Побежишь даже. Полетят клочки по закоулочкам.
Полозков издал несколько резких тоскливых криков. Мы с Аллисой поняли, что дальше раздражать нашего друга не стоит, и, бряцая оружием, двинули к выходу.
Естественно, что первым нашим побуждением было осмотреть замок. Как знать, вдруг именно в нем прячутся заговорщики? Подбадривая друг друга крепкими ругательствами, мы подошли к воротам здоровенного черного строения, устремившегося остриями крыш своих башен ввысь. Самая длинная башня находилась строго посредине. Именно в ней и находилась дверь — серая от пыли, покрытая паутиной и кое-где вдавленными в щели бычками. На полуистлевшей от времени веревке болтался дверной молоток.
— Пойди постучи, — сказал я Аллисе. — Может, там есть кто.
— Не пойду, — тут же откликнулась дочь. — Сам иди. Я еще маленькая. И вообще, нет там никого.
— А ручка?
— Что — ручка?
— На ней нет пыли. Значит, ее недавно поворачивали. Для чего?
— Чтобы войти, — нехотя признала Аллиса. — Но все равно стучать не буду.
Никуда не денешься. пришлось подходить и стучать. После первого же удара ручка молотка рассыпалась в труху, а оставшаяся железная часть инструмента ощутимо треснула по моей ноге. Я взвыл от боли. Но тут же мой вой перешел в возглас удивления — дверь скрипнула и медленно отворилась.
— Видишь, — сказала Аллиса, отпихивая меня в сторону и входя внутрь. — Все устроилось.
— Я ушиб ногу! — пожаловался я. — Не подуешь?
— Чтобы ты меня пнул по носу? Нет уж, пап, сам себе дуй.
Я представил картину «Профессор, дующий на свой большой палец ноги», захихикал и вошел следом. Аллиса уже расхаживала по просторному холлу, имевшему заброшенный вид.
— Ого-го! — завопила она.
Где-то в глубинах замка что-то хрустнуло и с треском обвалилось.
— Круто, — резюмировала дочка. — Мне нравится. Пап, давай это будет наша дача.
БАБАХ!
— Что это, — дрогнувшим голосом спросил я, так как этот звук раздался за моей спиной. — Похоже на хлопок двери.
— Это захлопнулась дверь, — сказала Аллиса. — Сама.
СКИИИРРР!!!
— Это задвинулся засов, — сказал я. — Можешь мне не говорить.
— Нет, — отозвалась Аллиса. — Засов не задвигался. Там автоматически запор защелкнулся. Это другой звук.
— И что он означает?
— Он означает, что какая-то тварь хочет изрубить тебя в капусту!
Аллиса нажала на гашетку, и сноп ярких зеленых лучей ворвался в грудь незнакомого человека, который подходил ко мне сзади и уже собирался вонзить мне в спину несколько лезвий, неведомо как размещавшихся на его перчатке.
— О-о-о! — взревел человек и испепелился.
— Аллиса! — я знаком показал, чтобы дочь пригнулась, и всадил несколько зарядов в здоровенного чувырлу в хоккейной маске, замахнувшегося на Аллису тесаком. Чувырла отлетел к стене, ударился об нее, но тут же поднялся и начал медленно приближаться. Аллиса не сплоховала — она с одного залпа с двух рук превратила чувырлу в беспорядочную груду шевелящихся конечностей.
— Я знаю, что это за замок! — прокричал я дочке, пока она превращала в кровавую пыль бегущую к ней дико хохочущую ведьму-зомби, одетую в весьма живописно вспыхнувшие лохмотья. — Здесь живут привидения!
— С привидениями нельзя сделать вот так, — и Аллиса обдала из огнемета выскочившего из картины дядьку в роскошном смокинге, который, оскалив сантиметровые клыки, желал, видимо, впиться в горло дочурки, но вместо этого получил порцию напалма в физиономию. — Призраки — они же, как рукописи, не горят!
— Черт побери! Что же это за место?
— Пап, а ведь ты прав! Они очень знакомые! Похоже, это персонажи фильмов ужасов!
— Но их же уже давно не снимают! Это запрещено! Только у тебя в видеотеке есть, да и то это комиссар Джаз подсуетился. Тоже мне, подарочек на день рождения!
— Правильно! Это призраки! Только если призраки реальных людей прозрачные и эфемерные, то… Осторожно!
И она швырнула гранату прямо в рыжего клоуна, который, распялив огромную пасть с зубами-иголками, видимо, собирался оставить от меня одно воспоминание. Что ж, теперь в это самое воспоминание превратился он сам.
— Надо было ему воздушными шариками торговать, — сухо изрекла дочь, — а не на честных людей набрасываться.
— То есть, если я тебя правильно понял, именно так — реально, во плоти — и выглядят призраки выдуманных персонажей?
— Точно. Только почему они выбрали именно эту планету?
— Кто же тебе ответит? — сказал я. — Может, кто-то сейчас наблюдает за нами и творит все эти безобразия, готовя нам все новые и новые испытания?
— Возможно. Одно мне ясно совершенно — если бы здесь побывала наша неугомонная парочка, они бы вряд ли унесли отсюда ноги.
— И между тем унесли. Корабля-то нет.
— А, может, их сожрали какие-нибудь твари, а потом забрались в корабль и улетели?
— Вряд ли, — и я, прямо как в плохих детективах, поднял с пола только что замеченный мной листок бумаги. — Смотри! Это страница из мемуаров Первого капитана! Тут написано: «Я побывал в системе Занозы. Второго тут, кажется, нет. Хотя… Что это там за корабль? Ух ты, это же „Зимородок с индонезийского острова Калимантан“! Неужели я все-таки…» Дальше ничего нет!
— Не дописал? — спросила Аллиса, держа на прицеле каждую дверь и окно.
— Нет, просто страница обуглена. И пробита стрелой. И с одной стороны откушен кусок. Похоже, наших друзей здесь настигли настоящие неприятности. Итак, они кого-то ищут по дневникам Первого капитана, который, судя по всему, занимался тем же самым. Удалось ли ему? Удастся ли им? Удастся ли нам? Сплошные вопросы!
Я в сердцах топнул ногой. «ГУ!» — пронеслось по замку.
— Пап, ты аккуратнее! — посоветовала Аллиса. — Неизвестно, сколько простояла эта рухлядь.
— Да я тихонько, — сказал я.
И как бы в ответ на мои слова откуда-то тоже донеслось: «ГУ!»
— Опять? — покосилась на меня дочь.
— Честное слово, это не я!
