Негор и Жанна выжидающе смотрели на креативного переводчика с аналитического на общедоступный. Гибарян, позвякивая горлышком о стекло, наливал в стакан; со стороны Рипли доносилось невнятное бормотание и участившееся пощелкивание. Далий, подперев руками подбородок, старательно делал умный вид — развлекался, чтобы не уснуть.
— Обитель, как я убедился, может создавать любой придуманный видящим образ. Для работы, понятное дело. Но если этот видящий — уверовавший сумасшедший? Который много лет работал с комплексом и желания которого комплекс привык выполнять. А если появилось желание невероятной силы? Пусть и не относящееся к работе… Тогда, получается, комплекс по привычке откликнулся на неосознанные требования Фемаха, создав в своих недрах эрзац-мир. Искусственную реальность, соответствующую пожеланиям сумасшедшего. — Марвин на секунду умолк, во рту пересохло.
Аналитик с уважением пододвинул ему через стол наполовиненный стакан, украдкой показав большой палец, мол, то что надо! Мол, именно это он и хотел сказать.
Пить Марвин не стал, не до коньяка сейчас было.
— Думаю, мир небольшой, скорей всего в виде какого-то городка или поселка с неприступными границами, за которые нет хода. Хотя я не знаю, насколько велик сам комплекс, найдется ли в нем место для подобной постройки.
— Найдется, — невесело сказал негор. — И не только для города, но и для хорошо развитого государства. С реками, морями и флотом.
— Ого, — изумился Далий, — это как?
Марвин, вспомнив о стакане, поискал взглядом и обнаружил его возле напарника. Разумеется, пустым.
— Никто не знает истинных размеров обители, — мрачно ответил шеф. — Тем более что во многих производственных процессах используется метод нелинейного искривления пространства, что дает дополнительные возможности для… — Он осекся, видя безмятежно-отсутствующий взгляд Далия. — Короче, колдовство высокого уровня.
— О, я сообразил, — оживился Далий. — Наикрутейшая магия, класс!
— Шеф. — Марвин снова поднял руку. — А чего нам, собственно, беспокоиться? Сами посудите: диверсант не успел никому и ничему навредить. Украденный плащ с ключами теперь у нас, поэтому вряд ли какой лазутчик сунется в коридоры еще раз. А если попробует, сигнализация обязательно заметит и оповестит о вторжении.
— Убедительно, — согласилась Жанна. — Чувствуется, что наш новый видящий дружен с логикой. Иначе бы не был детективом.
— Так-то оно так, — расстроенно согласился негор. — Но остается много непонятного. Зачем чужак хотел попасть к нам, с какой целью? Не зря же он таскал с собой украденные ключи. Далее: что делать с самодельным и, подозреваю, опасным миром Фемаха… мнэ-э… если он на самом деле существует. Оставить на самотек это безобразие никак нельзя, рано или поздно оно нарушит нормальную работу комплекса. И неизвестно чем аукнется нарушение.
— Бум! — всплеснул руками Гибарян. — Лимонное дерево!
— Именно, — словно от зубной боли поморщился шеф, — вроде того. Не дай бог.
— Вы про куклу забыли, — заботливо напомнил Далий. — Тоже глобальная загадка. Иголки-то ладно, типа заначка для диверсий, но почему у нее лицо черное?
Негор, строго посмотрев на Далия, ничего не ответил. Марвин исподтишка ткнул напарника кулаком в бок, тот издал сдавленный звук и обиженно умолк.
— На сегодня достаточно, — поднимаясь, объявил шеф. — Сейчас мы с Жанной займемся ревизией хранилища, надо проверить, что мог забрать с собой Фемах. А уже потом, с учетом результатов, будем решать, как действовать дальше. Все свободны, спасибо.
Рипли встала, продолжая крутить в руках стрекочущую головоломку. Ступая осторожно, как сомнамбула, она перешагнула через свечи и исчезла в темноте.
Гибарян с Далием одновременно сорвались с места; аналитик ловким движением сунул стакан куда-то под свитер, оставив на столе пустую бутылку. Марвин проводил снисходительным взглядом удаляющуюся парочку, прикидывая, куда те собираются направиться и стоит ли их догонять. Однако быть третьим в этой отвязной компании ему сегодня не пришлось.
— Я не могу, — как обычно, спокойно сказала Жанна. — Четырнадцать минут назад началась магнитная буря, голова просто раскалывается. Слишком сильный инфопоток, меня сейчас начнет фонить. Ты новичка с собой возьми, ему полезно ознакомиться. А я здесь посижу.
— И впрямь. — Шеф повернулся к Марвину. — Пошли со мной, когда еще представится такая возможность! Надеюсь, скучно тебе не будет.
— Без проблем. — Марвин с готовностью поднялся со стула. Хранилище — это вам не дрожка и не зал бриллиантового дождя, туда по собственному желанию черта с два попадешь. — А мой допуск позволяет?
— Со мной — вполне, — успокоил Марвина негор. — Но далеко не отходи, там жесткая охранная система, уничтожит без предупреждения. — Шеф направился к выходу из свечного круга.
— А как же ваш Фемах туда пролез? — Марвин спрашивал без подковырки, ему действительно было интересно.
— У него пятая ступень, — не оборачиваясь, ответил негор. — С допуском. К сожалению, я не успел ее понизить.
— Понятно. — Марвин оглянулся на оставшуюся за столом помощницу шефа.
Над головой неподвижной Жанны сиял бледно-сиреневый ореол — в котором, точно на экране, мелькали какие-то таблицы, схемы, чертежи. Изображение подергивалось, по нему то и дело пробегала рябь помех.
«Повезло, что я умер всего лишь от выстрелов в упор. Некоторым и после смерти не позавидуешь», — выходя из круга, сочувственно подумал Марвин.
Марвин ожидал, что заветное хранилище будет выглядеть соответственно его секретности и важности. Понятное дело, он не предполагал обнаружить там каких-нибудь великанов-големов, стерегущих гигантскую дверь, или огнедышащего дракона, пожирающего всякого незваного гостя. Но какую-то необычность, свойственную только этому месту, он все же надеялся увидеть. Однако действительность оказалась вполне прозаичной. И даже узнаваемой.
Марвин вышел из лифта следом за шефом. Створки бесшумно закрылись за спиной — оборвав тихую ненавязчивую музыку, от которой Марвина каждый раз тянуло в сон. Тем более в теплой, интимно освещенной кабине.
В отличие от уютного лифта на этаже царила бодрящая обстановка: здесь было холодно. Не настолько, чтобы сразу окоченеть, но и стоять на месте тоже не стоило. Теперь Марвин понял, почему шеф, прежде чем отправиться в хранилище, порекомендовал взять с собой куртку и что-нибудь на голову, желательно шапку. Шапку Марвин не нашел, обошелся летней кепкой с пластиковым козырьком, о чем теперь приходилось жалеть — у него начали мерзнуть уши. Впрочем, у куртки был капюшон, который Марвин и накинул на голову, став похожим на уличного бомжа-попрошайку.
Хранилищный этаж напомнил Марвину узловую станцию столичного метрополитена, где ему однажды довелось побывать. С той лишь разницей, что здесь не было ни лестниц, ни переходов, ни рельс для самоездных составов. А во всем остальном почти точная копия: высокий сводчатый потолок, усеянный квадратами ламп, и широкий перрон с мозаичным полом. В гранитных стенах там и тут темнели застекленные ниши со скульптурами неизвестных Марвину личностей. Личности были покрыты толстым слоем инея, отчего совершенно не опознавались.
— А это что такое? — Марвин повел рукой, указывая на мерзлые изваяния. — Выставка достижений местного искусства? Навеки запечатленные образы наиболее достойных работников особняка?
Шеф посмотрел в сторону ниш, ответил равнодушно:
— Нет, не образы. Они сами и есть, достойные. Посмертная заморозка, в знак уважения к былым заслугам. Пантеон памяти, так сказать. Если будешь хорошо работать, продвигаться по ступеням, то и тебя в конце пути ждет личный морозильник.
— Заманчивая перспектива, — севшим голосом сказал Марвин. — Очень, знаете ли, вдохновляет.
Негор с усмешкой глянул на спутника и, на ходу раскуривая трубочку, направился в глубь зала.
— То-то здесь такая холодина, — заметил Марвин, держась в стороне от шефа, чтобы не дышать табачным дымом. — Понятное дело, столько покойников в заморозке, как же без минусовой температуры в общем помещении.
— Насчет холода. — Шеф оглянулся на шагающего позади собеседника. — Ты по незнанию путаешь причину и следствие. Дело в том, что хранилище охлаждается специально, для снижения активности находящихся там артефактов. К тому же стены и ячейки стеллажей выполнены из сырого железа, что дает дополнительную гарантию их, мнэ-э, консервации. А стенные ледники с витринами — всего лишь древний обычай. Кстати, далеко не каждый из умерших попадает в пантеон.
— И кто это решает? — полюбопытствовал Марвин, надеясь, что шеф нечаянно обмолвится о своем руководстве. О том, кто находится на седьмой ступени посвящения.
— Во всяком случае, не я, — коротко ответил негор и засопел трубочкой.
