— Нет, дверь вскрыла Лейла, пара Артура Волкова. Артур подарил ей Элейский кинжал, которым она и вскрыла дверь. По характеру вскрытия вы должны иметь представление о ширине клинка, который был использован. У вас есть экспертиза двери?
— Не вы здесь задаёте вопросы, — завёл руки за спину Грибальский. — Экспертиза говорит, что ширина обоюдоострого клинка была около двух с половиной сантиметров. Покажите ваши клинки.
Евстигней спокойно засучил рукава и позволил двум массивным мечам скользнуть из рук в ладони.
— Ширина моих клинков шесть сантиметров.
— У основания. Но кто мешал вам использовать самый кончик? — лукаво улыбнулся Грибальский, и я поразилась его изворотливости. Он так уверенно перевирал все факты!
— Тем не менее, я утверждаю, что не делал этого. Дверь вскрыли ведьмы с помощью кинжала Лейлы.
— Чуть ранее вы утверждали, что дверь вскрыла одна лишь Лейла, но неточность в показаниях характерна для лжи, поэтому я не удивлён, — довольно цокнул адвокат ведьмаков.
— Я не знаю точно, кто именно вскрывал дверь, тем более что это заняло длительное время. Мне известно только, что открыла её Лейла, и она же показала мне свой клинок.
— Вы утверждаете, что до этого не были знакомы с этими ведьмами?
— Я не был с ними знаком.
— А ведь компания Тимеи Яхно выполняла работы по озеленению участка вашего соседа в 2006 году. У вас была прекрасная возможность познакомиться и проработать детали плана.
— Я не был знаком с Тимеей Яхно лично и не знал до сегодняшнего дня, что она выполняла какие-то работы по соседству.
— Другого ответа я и не ожидал. Ваша история и мотивы мне понятны. На мой взгляд, старый оборотень решил воспользоваться удачным стечением обстоятельств, проник на охраняемую частную территорию семьи Ивсоревых, похитил и силой вывел одних ведьм, заручившись фальшивыми показаниями других, находящихся под влиянием оборотней.
— Нет, это не так. Три года назад меня похитили и держали в неволе. Ведьмы помогли мне освободиться, а я помог им выбраться наружу. На тот момент ни одна из них не имела метки, поэтому я изначально им не доверял. Но показанный Элейский кинжал развеял мои сомнения, — Евстигней цедил слова через зубы и едва сдерживал ярость.
— Что ж, мы достаточно услышали ваших обвинений, защита хотела бы перейти к обсуждению экспертиз.
— Возражаю! — вмешался Михаил Натанович. — Показания Евстигнея необходимо дополнить показаниями ведьм.
Нас вызывали по одной и допрашивали. Вежливые и корректные вопросы оборотня перемежались с вопросами ведьмака, полными яда, спекуляций и откровенного перевирания фактов, начиная от ложных обвинений в воровстве и заканчивая попыткой представить ситуацию так, словно мы отправились туда добровольно.
Отсутствие Саши играло ведьмакам на руку, никто не мог подтвердить, что она нас опоила. Защита доказывала, что мы добровольно согласились «поучаствовать в вечеринке» и «развлекались в предназначенных для сексуальных игр стилизованных под камеры помещениях».
Даже показания Тимеи и данные её осмотра, который произвели на месте, были трактованы как «следы на лице от сексуальных игр соответствующего направления».
У меня опускались руки. Всё было представлено иначе, вывернуто наизнанку, извращено и показано в совершенно ином виде. Доказательства, казавшиеся железобетонными, начали выглядеть хлипкими и косвенными.
Нашей маленькой победой стал отказ судей выделять расследование о мёртвой ведьме в отдельный процесс. Попытки объявить виновным Евстигнея разбивались об экспертизы, причём проведённые в том числе и самими ведьмаками.
Заседание проходило до семи вечера с короткими перерывами на обед и полдник, во время которых я не смогла есть.
В семь вечера всех отпустили домой. Завтра предстоял второй раунд.
На обратном пути меня трясло. Я отказывалась принимать, что мир может быть настолько подл, что есть настолько извращённые умы, что правду так легко исказить.
Дома у меня случилась истерика, я плакала и не могла остановиться. Видимо, слёзы тоже могут быть заразными, потому что и Эльвира, и Мадина тоже разрыдались. Игорь метался, пытаясь утешить обеих, а меня Артур отнёс в спальню.
Не знаю, как справлялась со стрессом Тимея, они с Давидом сразу уехали к себе.
Артур держал меня в объятиях, пока я не уснула.
Всю ночь меня мучили кошмары, и преследовал вкрадчивый голос Грибальского, бесконечно спрашивающий, кто мой отец.
Глава 10
О том, как меня все бесит
Шестое января ворвалось в сознание звоном будильника в четыре утра, свистом метели за окном и головной болью. Тяжёлая нога Артура придавливала к постели, что вызывало дикое раздражение. Впервые в жизни захотелось накричать на человека просто потому, что он был рядом. Хотя этот и не человек! Чёрт бы побрал этого нелюдя и его массивные конечности!
Справиться с эмоциями не помогло ни умывание, ни наблюдение за метелью с сиденья унитаза. Я пыталась дышать, закрывать глаза и очищать голову от мыслей, считать до десяти, двадцати и даже сорока, но совладать с раздражением не получалось.
— Лейла, ты скоро? Нам пора спускаться.
Артур постучался в дверь ванной, вызвав у меня бурю негодования и злости.
Я распахнула дверь, чтобы высказать ему все претензии в лицо, но его заспанный вид и ласковая полуулыбка остудили пыл. Вместо того, чтобы наорать, я прижалась к широкой груди и пожаловалась:
— Настроение ни к чёрту, ощущение, будто у меня самый жёсткий в жизни ПМС, хочется на кого-то накричать, наколдовать гадостей и разбить сервиз на шестьдесят персон.
— Это всё потому, что кто-то вчера пропустил вечернюю инъекцию хорошего настроения, — жарко прошептал он мне на ухо, прижимая к стене.
— Да как ты…! — мгновенно вскипела я от негодования, попытавшись вырваться из медвежьих объятий.
Дальнейшее противостояние показало три обидные вещи:
бороться с оборотнем бесполезно, он сильнее,
мои укусы и попытки расцарапать его только заводят,
он оказался прав, после короткой яркой вспышки удовольствия стало гораздо легче.
— Любимая… — нежно шептал Артур мне на ухо, всё ещё прижимая к стене.
Обхватив его ногами, я медленно приходила в себя.
— Ты говорил, что мы опаздываем, — я подняла на него глаза и погладила по щеке.
— Поедим по дороге, я вчера вечером заказал пироги на вынос, их можно и в машине съесть, — он поцеловал меня в нос и отстранился, оставив бесящее ощущение пустоты.
Да что со мной такое?
— Чувствую себя отвратительно. Может, это какой-то новый морок?
— Скорее всего. Хорошо, что на меня не действует, а ты можешь злиться и капризничать в своё удовольствие. Сервиз на шестьдесят персон обязательно куплю, пусть будет в наличии. А пока будем репетировать.
— Что репетировать? — возмутилась я, сжав кулаки и закусив губу, чтобы не раскричаться.
— Беременность. Перепады настроения, всё такое.
— Ты!.. — взвилась я, подбирая самые обидные слова, но раздражение, как ваза об камень, разбилось о нежную улыбку.
— Ты очень красивая, когда сердишься. Хочется уложить тебя в постель и не выпускать, пока запал не иссякнет, — рассмеялся он.
Одеваясь, я со злостью натянула самые дорогие чулки и самую красивую юбку. Чем хуже настроение, тем лучше должен быть вид! Вот только сегодня проверенный способ не сработал, и настроение не захотело подниматься. Может, у меня это от голода? Последний раз ела сутки назад.
Ни любимая юбка, ни еда, ни быстрая езда по утренней метели не помогли. Ядовитое раздражение плескалось в груди, норовило кислотой выплеснуться наружу и усиливалось по мере приближения к Москве.
Судя по угрюмому виду остальных ведьм и немного прибитому выражению лица Игоря, не я одна страдала от переизбытка недовольства. Тимея стояла плотно сжав челюсти, а Давид буквально лучился счастьем.
