Опущенное в колодец при помощи журавля ведро растянуло канат и вылетело из колодца высоко вверх, а затем рухнуло вниз и снова подлетело к небу. Торговец страусовыми яйцами долго пытался разбить одно, вот только молоточек пружинил не слабее яйца. Под конец уставший торговец пнул яйцо со всех сил, и оно не разлетелось осколками, а полетело метров на сорок в сторону жилых домов. Торговец провел по лицу ладонью, зажмурил глаза и в измождении рухнул на скамеечку. Но скамеечка спружинила, и не успел торговец сообразить, что к чему, как его приподняло, и он снова оказался стоящим. А через секунду вернулось пнутое им яйцо, и торговец оказался в нокауте. Озадаченная коза упорно пыталась оторвать и зажевать немного травки, но трава растягивалась и не поддавалась. Кузнецы прекратили работу: молотки и наковальни повели себя совершенно неподобающе, растягиваясь и сильно пружиня при ударах. Да и раскаленный металл внезапно загорелся и закоптил так, что вокруг ничего не стало видно. Рубивший дрова человек тоже пребывал не в лучшем расположении духа. Стражник, из хулиганства выпустивший стрелу в стену ближайшего здания, в удивлении смотрел, как стрела рикошетит и летает по городу в хаотичном порядке. Работники, поднимавшие носилки с песком, обнаружили, что носилки продавились и плавно опустились на землю, растянув ручки. Тяжелые люстры в домах знатных людей провисли до самого пола. Взбиравшегося на яблоню воришку швырнуло качнувшимся деревом далеко за пределы сада, и вслед ему полетели десятки яблок. И только катавшиеся на телегах люди по-настоящему оценили произошедшие изменения: телеги больше не трясло, они катились плавно, слегка покачиваясь и создавая тем самым невероятное чувство комфорта.
Баррагин провел рукой по горлу и указал на себя и на Фармавира, давая понять, что теперь им точно крышка, причем длительная и мучительная: быстро убить теперь их вряд ли убьют, ведь озверевшему палачу придется долго размахивать резиновым топором, чтобы привести приговор в исполнение. Хотя, если он догадается придушить их голыми руками, то казнь пройдет относительно быстро.
Первый советник колотил по двери минут пять, пока не устали кулаки. Вспомнив боевую молодость, он решил протаранить вход собственным весом, отбежал и налетел на дверь, что было силы. Согласно его плану дверь должна была деформироваться, щеколда выдернуться, а он сам очутиться в лаборатории и устроить молчаливый, но выразительный разнос ее персоналу. Но вышло иначе: дверь оказалась не настолько податливой, как планировал Баратулорн, и вместо того, чтобы открыться, отбросила первого советника к стене. Баратулорна запружинило туда и обратно, и пружинило до тех пор, пока проснувшийся профессор не увидел, как деформируется дверь, и не открыл замок. Баратулорн влетел в лабораторию, пробежал несколько метров и застыл, врезавшись в студентов.
На вопросительные взгляды Баррагина и Фармавира первый советник молча протянул руки к шее Фармавира и стал делать вид, что пытается его придушить. Может быть, он и на самом деле выполнил задумку, но внезапно увидел стремительно приближавшуюся к открытому окну черную точку. Точка росла, все больше и больше напоминая ядро пушки, Баратулорн присел и потянул за собой молодежь. Ядро пролетело над их головами, ударилось в стену и отправилось в обратный путь.
Возмущения были забыты или отложены до более подходящей обстановки. Баратулорн смотрел на происходящее вместе с профессором и студентами. В город, окруженный крепостной стеной, одно за другим летели ядра, отбивались резиновыми стенами и летели обратно.
– Кажется, нас атакуют, – сказал Баратулорн. В полной тишине его голос прозвучал особенно громко.
– Действует!!! – первым сообразил Фармавир. – Заклинание все-таки действует!
– Но у него весьма странные побочные эффекты, – заметил Баррагин.
С каждой секундой появлялись новые звуки, и спустя пять минут колдовская тишина пропала, словно ее никогда и не существовало. Город заполнила дикая, ни с чем не сравнимая ругань.
– Как я их понимаю, – сказал Баратулорн. – Вы что натворили, изверги?
– Избавились от Абубартов!
– Я здесь!!! Я здесь!!! Я здесь!!! – отозвались Абубарты и сразу же взялись за старое.
Фармавир уставился на первого советника яростным взглядом:
– Вы зачем меня спросили?! – воскликнул он.
– У меня работа такая!
– Значит, обычными средствами от Абубартов нам никак не освободиться… – сделал вывод Баррагин.
– Ищите необычные! – приказал Баратулорн. – И чтобы к моменту, когда разберусь с ситуацией и узнаю, кто на нас напал, вы должны будете избавиться от них раз и навсегда! Оправдывайте должность придворных магов-лаборантов или складывайте с себя полномочия. Вопросы есть?
– Нет.
– Отлично! Через два часа доложите о ликвидации.
Первый советник ушел. Фармавир схватился за толстенный том заклинаний и стал искать решение. Баррагин и профессор, оставшись у окна, смотрели на военный «футбол». Количество выпущенных врагом ядер постепенно сокращалось: возвращавшиеся отправителю ядра попадали по пушкам, солдатам, провизии и бочкам с порохом. Неожиданные боевые действия больше всего напоминали изощренное самоуничтожение вражеского войска, решившего непременно ликвидироваться под стенами чужой столицы. Во дворце тем временем паника от начала необъявленной войны сменилась яростью от вторичного появления Абубартов.
– Слушайте! – воскликнул Фармавир. – Есть гениальная идея!
– Говори! – сказал профессор.
– Мы не можем уничтожить, сами понимаете, кого, но зато никто не мешает нам воспользоваться методом переноски икоты с Егора на Федота!
– Действуй! – одновременно воскликнул Баррагин и Гризлинс. Фармавир на скорую руку создал новое заклинание и выкрикнул его в окно. Минутой позже началось невообразимое.
Первый советник Баратулорн лично вышел из города, чтобы выяснить, что понадобилось иноземным войскам, и почему они начали атаку, не говоря ни слова и прокравшись к городу так, что никто ничего не заметил.
Двадцатитысячное войско противника пребывало не в самом лучшем настроении: вернувшееся ядра изрядно сократили его численность и уменьшили боевой пыл. Появление первого советника с делегацией враги посчитали хорошим знаком: еще немного, и пребывающие в осаде люди сдадутся на милость победителю.
– Кто главный? – потребовал Баратулорн. – Зачем приперлись?
Из толпы воинов ему навстречу вышел одетый в охотничий костюм принц соседнего государства.
– Принц Вернер? – удивился Баратулорн. – Что это вы устроили? Мы с вашим королевством подписали мирный договор еще двести лет назад!
Принц в знак вежливости снял шляпу.
– Видите ли, первый советник Баратулорн, на днях мы, так называемая вами молодежь голубых кровей, придумали, как украсить свое унылое существование. Балы и танцы ныне не в моде, охота тоже приелась. Вот мы и решили захватывать соседние государства. И нам весело, и подданным скучать не приходится.
– Вот я всегда говорил: чем высокопоставленнее родители, тем больше надо давать ремня их детям, – сказал Баратулорн. – Вы же от скуки весь мир готовы взорвать!
– Вы пришли читать мне нотации? – удивился принц. – А я думал, что вы решили сдаться, пока мы не перебили вам весь город.
Баратулорн вспомнил, как туда-сюда летал стражник на вершине резиновой башни, и сказал:
– Ну, перебейте, раз решили. Только учтите: мы тоже сами с усами, и скука у нас не менее смертная, чем у вас. Как бы чего не вышло.
– П-ф-ф-ф-ф! – презрительно фыркнул принц.
В этот момент произнесенное Фармавиром заклинание стало действовать.
– Я здесь!!! Я здесь!!! – кричали Абубарты, и не думая убираться прочь из города.
– Не уходят? – то и дело спрашивал Фармавир.
– Не уходят, – то и дело отвечал Баррагин.
– Я здесь!!! – поддакивал Абубарт.
Профессор Гризлинс молчал и радовался, что сам не стал пользоваться магическими штучками: в его возрасте побочных эффектов при использовании заклинаний оказалось бы не в пример больше, и кто знает, не привел бы он город к полному разрушению. Молодежь умнее и расторопнее, думал он, они быстрее решат проблемы.
– Но ведь я должен был перекинуть их на вражеские войска! – воскликнул удрученный Фармавир.
Баррагин нахмурился.
– Ну-ка, повтори, что ты сейчас сказал? Войска? Ты сказал, войска?
Фармавир посмотрел на друга непонимающе.
– Да, а что?
– Согласно правилам речи, вражеское войско одно, – уточнил Баррагин.
– И что теперь?
Странный гул заставил их прервать разговор. Профессор снял с полки подзорную трубу и настроил резкость.
– Чтоб мне провалиться! – воскликнул он.
– Что там?
– Сами смотрите! – профессор передал трубу, и первым схвативший ее Баррагин увидел, что по небу клином летят крайне озадаченные происходящим войска четырех соседних государств. И не просто летят, а направляются именно к стенам города.
