Татьяна Коростышевская - Леди Сирин Энского уезда

Ознакомительная версия.

— Какая удача! — шептал мне на ухо Пак. — Не хотел тебя расстраивать, но мы уже давно заблудились. Здорово, что случайно вышли на дозорный отряд.

— Почему охотник не заметил ловушки? — так же шепотом спросила я. — Может, нам стоит поискать другого провожатого?

Не подозревающий о нависшей над ним угрозе увольнения блондин выбирался из ямы, держась за плетеный канат, который пикси любезно спустили для него с верхушки ближайшей сосны.

— Ловушки для того и делаются, чтоб их не замечали. Колдовство маленького народца от кого угодно что угодно скроет, любого заморочит, обманет и вокруг пальца обведет.

— Тогда, если вы такие гении маскировки, почему не можете скрыть свое селение от сов?

— Потому, — отрезал пакостник. — Теперь, извини, мне срочно нужно поглумиться над Ларсом.

Я кивнула, признавая всю серьезность и неотложность этого занятия.

Высокое искусство ведения спора, отточенное древними греками до совершенства, имело четыре разновидности: дискуссия, полемика, эклектика и софистика. И если первые два вида использовали только корректные приемы, то остальные…

Образчик махровой софистики демонстрировал сейчас Пак. Потому что, насколько я помнила из беглого курса древнегреческой литературы, эклектика ставила целью выявление истины, тогда как софистика — победу над оппонентом. Короче, мелкий пакостник втаптывал блондина в грязь, фигурально выражаясь. И многочисленным восторженным слушателям это доставляло удовольствие. Пикси-охранники, кажется, реже взмахивали крыльями, чтобы жужжанием не заглушать спор.

— Ты признайся, может, тебе отдохнуть пару десятков лет надо? — покровительственно попискивал Пак, нарезая круги над блондинистой макушкой великана. — Мы же поймем, не звери какие…

Ноздри охотника гневно раздувались, под тонкой кожей щек ходили желваки. Сейчас он действительно стал похож на лиса — нервного, загнанного в ловушку. От недавней ленивой грации не осталось и следа, он шел размашисто, не глядя по сторонам, и дышал неровно, как будто рыча от злости. Я проморгалась, чтобы не упустить ничего из богатой мимики жертвы.

— Наверное, обилие железа в хумановском мире притупило твое чутье, — напирал зеленый. — Не знаю, хватит ли твоей хитрости для завершения плана…

— Заткнись! — не выдержал охотник, тем самым признавая свое поражение. — Просто заткнись, пока я тебя не пришиб.

— Боюсь, с твоей великолепной реакцией поймать меня для экзекуции будет затруднительно, — легкомысленно отвечал Пак под одобрительные смешки зрителей.

— Тебе напомнить, кто твой хозяин?

— А никто, Ларс, никто. Я изгой, связанный с тобой равноправным устным контрактом…

— Леди, мы уже почти на месте, — почтительно пропищал Наперсток. — Сейчас я сниму морок и доложу о вашем прибытии Бусинке.

Деревья расступились. Перед нами открылась круглая поляна, густо заросшая желтыми цветами. Из-за их пушистых головок то здесь, то там выглядывали аккуратные, будто игрушечные, домики. В крошечных окошках не горел свет, но из некоторых труб поднимались клубы ароматного дыма. Пахло корицей и свежей выпечкой. Рождественская ярмарка в провинциальном европейском городке, честное слово! Именно так их и показывают по телевизору. Сходство подчеркивали и длинные светящиеся гирлянды, натянутые между деревьями. Я обернулась; пикси-сопровождающие исчезли, будто по волшебству. Наперсток даже не соизволил попрощаться. Ларс обводил поляну цепким взглядом, Пак болтал ногами, сидя на плече охотника.

— Что-то неправильно, — вдруг проговорил зеленый, принюхавшись.

— Почему?

— Тихо! — Ларс поднял руку с длинными острыми когтями. — Все заткнулись!

Я открыла рот для гневной феминистской отповеди… и быстренько его закрыла. Мой проводник больше не выглядел Блондином Моей Мечты, он и блондином-то уже не был. Шевелюра выцвела и топорщилась на голове голубоватыми ледяными сосульками, кожа так плотно обтянула скулы, что были видны кости. Любоваться на это было выше моих сил, я отвела взгляд. Состоятельный сид? Что-то он мне в этом образе не особо симпатичен.

Вроде все в порядке — тишина и спокойствие, легкий ветерок перебирает ветви сосен, отчего кружевные тени скользят по поверхности окружающих поляну валунов. А неплохо придумано — оградить периметр городка большими камнями. А может, это и есть жертвенный алтарь пикси, на котором должен был провести ночь замороженный Пак? Ближайший камень повернул ко мне голову и открыл глаза. Огромные, как две плошки, желтые, как… Я подавилась криком. Валун шагнул ко мне, резко раскрыл крылья, и я упала на спину, сбитая порывом ветра. Сова? Она взлетела, срывая светящиеся гирлянды, и зависла над поляной, как огромный вертолет. «Черт!» — в панике шептала я, не в силах отвести взгляда от ее мощного тела. Взмах крыльев, другой… Как в замедленной съемке ко мне приближается нечто — огромное, когтистое, опасное, неотвратимое. Еще секунда, и загнутый клюв вцепится в мое перекошенное ужасом лицо. Бах!

— Отходи назад! — Ларс отбросил меня в сторону.

Длинный серебристый клинок в его руке выписывал восьмерки.

— Пак, уведи сирену!

И серые крылья скрыли от меня охотника.

Я побежала.

— Я тебя отшлепаю, — зудел над ухом зеленый. — Нет, не так. Я Ларса попрошу, чтобы розгами тебе по филейной части прошелся.

— За что? — пропыхтела я.

В боку уже покалывало. Мой предел — сто пятьдесят метров с ускорением, кажется, уже был пройден. Споткнувшись о корень, я растянулась на земле.

— Направо ползи, — скомандовал Пак. — Вон в тех кустах затаимся, пока они друг друга в капусту крошить будут.

Я протиснулась под колючими ветками и перекатилась на спину. Заросли смыкались над головой, образовывая импровизированный шатер. Здесь нас не достанут.

— У тебя вилка светится, — сообщила я зеленому, слегка отдышавшись.

— Так положено, — неприветливо ответил он. — Мы всегда заряжаем свое оружие магией.

— Как батарейки?

— Как амулеты, — фыркнул пакостник. — А ты — бестолочь, каких поискать. И видения у тебя фальшивые.

— Почему? — Мое миролюбие держалось на тоненькой ниточке. — Все же сошлось?

— Даша, а ты сов вообще видела?

— По телевизору, — неохотно ответила я. — Ну еще в зоопарк в детстве ходила. Неясыти там были, сплюшки разные, филины.

— То есть наличие пары рук под крыльями твоей совы тебя не смутило нисколечко?

Черт! А ведь действительно были руки — тоже когтистые, с голой сероватой кожей, в переплетении жил. Черт! Интересно, зеленый видит, как я сейчас покраснела?

— Ах-ты-мелкий-пакостник! — Голосок, раздавшийся сверху, заставил нас замереть.

— Мама? — неуверенно вопросил Пак.

— Ну а кто же еще?

Бусинка была безоружна. Она спустилась к нам на серебристой ниточке паутины, слегка перебирая руками.

— Та-татам-татам, — напела я мелодию из популярного блокбастера «Миссия невыполнима».

Зеленый поморщился:

— Больше так не делай.

— Кланяйся, подданный, — подбоченилась предводительница пикси, ловко спрыгнув на землю. — Оказывай старшим уважение.

Тирольская шляпка в руке Пака описала полукруг, и он шаркнул ножкой:

— Сколько лет, сколько зим… прошло с того замечательного сегодняшнего утра, когда ты, о грозная предводительница всех серединных пикси, надавав нежных пинков, отправила своего смиренного отпрыска на все четыре стороны. Причем, заметь, отпрыска, который твоим подданным номинально не является.

— Ну так чего опять прилетел? — расхохоталась Бусинка. — За добавкой?

— У Даши видение было. Сирена, что с нее взять. Вот она нас к тебе и потащила.

— Что за видение? — повернулась ко мне почтенная пикси.

Я закрыла рот. Все время близкородственного диалога я не могла оторвать взгляд от грозной мамочки Пака. Красных доспехов, в которых Бусинка щеголяла утром, делавших ее крошечную фигурку приземистой и полноватой, теперь на ней не было. А то, что было, я с натяжкой могла бы охарактеризовать как бикини — микроскопическое такое черное бикини, которое в моем мире могли себе позволить только очень-очень стройные девушки. Бусинка себе его позволить могла. Да если бы мне предложили придушить кого-нибудь, пообещав, что у меня будет такая же фигура, я бы уже разминала руки. Соотношение высокой груди, тоненькой талии и крутого изгиба бедер давало убийственное сочетание. За спиной почтенной матроны колыхались полупрозрачные блестящие крылышки, рыжие волосы спадали на спину и тоже порхали в такт взмахам. Черт! Да она хоть сейчас может стать моделью. На фото никто не увидит, что вся эта жаркая манящая красота росточком сантиметров двенадцать.

Ознакомительная версия.