— Не знаешь? Уверен, твоя матушка воспитывала тебя иначе, — хмыкнул Ваймс.
«Конечно иначе, — подумал он. — Узнай она, что доллар заработан нечестно, мигом разукрасила бы твою задницу, стражник ты или нет».
— Так точно, сержант. Но все этим занимаются. Я не говорю о стражниках, но посмотрите на город. За жилье дерут все больше, налоги растут, да еще новые налоги постоянно вводят, и все это так бесчеловечно, сержант, жестоко. Ветрун продал нас всех своим приятелям, это факт, сэр.
— Гмм, — промычал Ваймс.
Ну да, точно. Налоговые поборы. Хитроумное изобретение. Старый добрый Ветрун. Передал права на сбор налогов тем, кто предложил самую высокую цену. Отличная идея, почти такая же блестящая, как запрет носить оружие после наступления темноты. Потому что а) тебе не надо больше тратиться на сборщиков налогов и всю систему пополнения казны; б) ты получаешь вагон наличных, причем сразу. И в) весь процесс сбора налогов становится делом могущественных людей, которые, невзирая на свое могущество, предпочитают держаться в тени. Зато те, кого они нанимают, не только выходят из тени, но и запросто заслоняют собой любой источник света. О, эти работнички великолепно владеют ремеслом сбора дани, особенно им удается прием «На Меня Смотри, Кому Г-рю!». Как сказал об этом Витинари? «Взимание налогов не более чем ловко замаскированное вымогательство»? Что ж, откупщики не очень-то маскировались в своем стремлении окупить вложения.
Ваймс помнил те… эти дни. Город никогда не выглядел более нищим, хотя, боги свидетели, налоги собирались, и в огромных количествах.
Трудно объяснить такому юноше, как Сэм, почему присваивать доллар при первой же возможности — это плохо.
— Давай взглянем на происходящее с другой стороны, младший констебль, — предложил он, когда они повернули за угол. — Ты отпустил бы убийцу за тысячу долларов?
— Никак нет, сэр!
— Но за тысячу ты смог бы купить своей матери красивый дом в хорошем районе.
— Перестаньте, сержант. Я не из таковых.
— Ты стал таким, когда взял тот доллар. Все остальное — просто вопрос цены.
Они долго шли молча. А потом…
— Сержант, меня уволят? — спросил младший констебль.
— Из-за одного доллара? Нет.
— Спасибо, конечно, но лучше бы меня уволили, — несколько вызывающе произнес молодой Сэм. — В прошлую пятницу нас послали разогнать митинг у Университета. Люди просто разговаривали! И мы должны были выполнять приказы какого-то штатского, ну а парни с Цепной улицы малость грубоваты… И не то чтобы у людей было оружие или что-то такое! Только не говорите, что это правильно, сержант. А потом мы загрузили несколько человек в фургон, просто для разговора. Элсон, сын госпожи Филлин, так домой и не вернулся. Говорят, его отволокли во дворец только потому, что он назвал его светлость чокнутым. А теперь люди с моей улицы смотрят на меня как-то странно.
«О боги, я помню, — простонал про себя Ваймс. — Я-то думал, мне придется гоняться за людьми, которые в конце улицы всегда будут останавливаться и говорить: „Все, начальник, ты меня поймал“. Думал, уже к концу недели меня наградят медалью».
— В наше время нужно быть осторожнее со словами, приятель, — сказал он.
— Да, но мама говорит, пускай сажают всяких смутьянов и психов, лишь бы нормальных людей не трогали.
«И это я? — подумал Ваймс. — Вот этот тип, у которого понимания, что происходит в обществе, как у вши?»
— Кстати, он ведь действительно чокнутый. Нам нужен такой человек, как Капканс…
«И инстинкт самосохранения, как у лемминга».
— Юноша, послушай совет. В этом городе и в это время, если не знаешь, с кем разговариваешь, лучше молчи.
— Понятно, но Капканс говорит…
— Послушай. Стражник никогда не треплется. Не говорит то, что знает. Не говорит то, что думает. Нет. Он наблюдает и слушает, учится и выжидает. Его ум лихорадочно работает, но лицо ничего не выражает. Пока не настанет момент. Понятно?
— Понятно, сержант.
— Хорошо. Кстати, приятель, ты мечом владеешь?
— Да, я ходил на тренировки.
— Отлично. Отлично. На тренировки. Просто здорово. Значит, если на нас вдруг нападут мешки с соломой, я могу на тебя положиться. А пока заткнись, держи ушки на макушке, смотри в оба и учись.
«Капканс — вот кто нас спасет, — мрачно подумал он. — Да, я в это верил. Многие верили. Только потому, что он иногда проносился по городу в открытой повозке, останавливался, подзывал к себе людей и разговаривал с ними, причем разговоры чаще всего были типа: „Так ты плотник? Чудесно! И чем ты занимаешься на своей работе?“ Только потому, что он публично заявлял: мол, налоги несколько завышены. Только потому, что он махал рукой».
— Вы здесь уже бывали, сержант? — спросил Сэм, когда они повернули за угол.
— Все когда-нибудь бывали в Анк-Морпорке, юноша, — весело ответил Ваймс.
— Согласен, но мы обошли улицу Вязов по самому короткому маршруту, а я позволял вам идти впереди.
Проклятье. Вот куда могут завести ноги. Один волшебник как-то рассказывал Ваймсу о чудовищах из Пупземелья, настолько громадных, что у них в лапах имеются дополнительные мозги, «потому что команды от головы так далеко не доходят». Вот и у стражника со временем заводятся дополнительные мозги в ступнях, это уж точно.
Улица Вязов, налево к Ямам, затем снова налево на Поносную… Таким был маршрут его первого в жизни дозора, и Ваймс мог пройти по нему не глядя. Что он и сделал.
— Я хорошо подготовился, — соврал он.
— Вы узнали Неда? — спросил Сэм.
Тут Ваймс порадовался, что его ноги сами знают, куда идти, потому что мозг вдруг заполнился тревожным звоном.
— Неда? — переспросил он.
— Как раз перед тем, как вы пришли, он сказал, что помнит вас по Псевдополису, — ответил Сэм, не замечая тревоги Ваймса. — Он служил в тамошней Дневной Страже, потом перевелся к нам, решив, что здесь больше шансов продвинуться по службе. Сказал, что вы большой человек.
— Что-то не припоминаю, — осторожно произнес Ваймс.
— А вы не такой уж и большой, сержант.
— Ну, возможно, в те времена Нед был меньше ростом, — пожал плечами Ваймс, хотя больше всего ему хотелось рявкнуть: «Слушай, парень, заткнись, а!»
Но парень был не кем иным, как им самим… Тем, кто замечает малейшие детали. Обращает внимание на несоответствия. То есть он был настоящим стражником. Вероятно, Ваймс должен был гордиться собой в юности, но почему-то не мог.
«Ты — не я, — подумал он. — Вряд ли я когда-то был таким молодым. Если ты собираешься стать мной, тебе придется серьезно поработать над собой. Тридцать проклятых лет на наковальне жизни. Тебе еще предстоит их пережить».
* * *
Вернувшись в штаб-квартиру, Ваймс лениво подошел к шкафу Улик и Потерянного Имущества. На дверце висел замок, но его никогда не запирали. Ваймс быстро нашел то, что искал. Непопулярному стражнику нужно быть ко всему готовым, а он собирался стать непопулярным.
Затем он поужинал, выпил кружку густого коричневого какао, на котором работала Ночная Стража, и направился с Сэмом к тюремному фургону.
Он уже просчитал метод действия своих нынешних товарищей по Страже и нисколько не удивился, обнаружив, что те решили прибегнуть к старому трюку злорадно-неукоснительного исполнения приказов. Подъехав к первому месту сбора, он увидел младшего капрала Тренча и констебля Дрынна в компании с четырьмя угрюмыми и вяло протестующими полуночниками.
— Четверо, сержант, — доложил Тренч, лихо отдав положенную по уставу честь. — Все арестованы, сэр! Все записаны в протоколе, который я передаю вам в эту минуту, сэр!
— Отличная работа, младший капрал, — сухо похвалил его Ваймс, взяв документ. Он подписал один экземпляр и вернул его капралу. — Получишь полдня отгула на Свячельник, передавай от меня привет своей бабушке. Сэм, грузи их в фургон.
— Обычно мы задерживаем не больше четырех-пяти человек зараз, сержант, — прошептал Сэм, когда фургон покатился дальше. — Что будем делать?
— Сделаем несколько ездок, — ответил Сэм.
— Но ребята прика… подшучивают, сэр! Они смеялись!
— Наступил комендантский час, — отрезал Ваймс. — Таков закон.
Капрал Колон и констебль Букли ждали их на своем посту с еще тремя злодеями.
Одним из которых была Рози Лада.
Ваймс передал поводья Сэму, спрыгнул на землю, открыл дверь фургона и разложил ступени.
— Жаль видеть тебя здесь, сударыня, — сказал он.
— Похоже, один сержант-новичок решил показать, как он крут, — откликнулась Рози Лада голосом холодным, как айсберг.
Презрительно отказавшись от помощи, она сама забралась в повозку.
Среди задержанных была еще одна женщина, ростом пониже Рози. Она уставилась на Ваймса с отчаянной задиристостью. В руках она держала огромную корзину с рукоделием, обшитую стеганой тканью. Ваймс по привычной галантности взял корзину, помогая женщине подняться по ступенькам.
