говори, — кивнула нянюшка с непроницаемым, как у игрока в дуркер, лицом. — Для королевы очень важно быть сильно занятой.
— Он знал, что мы возвращаемся, — вернулась к прежней теме Маграт. — Даже разослал приглашения. Ах да, кстати, тебе приглашение тоже послано…
— Знаю, получила еще утром, — ответила нянюшка. — С причудливыми завитушками по краям, золотом и всем прочим. Да, там какой-то Пыс просил меня ответить, приду я или нет. Это еще кто?
Маграт давным-давно научилась мириться с нежеланием нянюшки Ягг следовать новейшим изобретениям в области этикета.
— Это называется постскриптум, — важно объяснила она. — Просто ты должна сообщить нам, то есть мне, будешь ты на свадьбе или нет.
— О, мы, то бишь я, придем, можешь не сомневаться, — успокоила нянюшка. — А ваше скорокоролевское величество получило приглашение, которое послал им наш Джейсончик? Вряд ли… Он не слишком хорошо владеет пером, наш Джейсон.
— Мы… Нас… А я куда-то приглашена? — удивилась Маграт. Она почувствовала, что сама начинает путаться в обращениях.
— А разве мы не были извещены Веренсом? — спросила нянюшка. — Специально для мы была написана пьеса.
— Ах да… — припомнила Маграт. — Представление.
— Именно, — подтвердила нянюшка. — Оно состоится в канун Праздника Середины Лета.
— К празднику мы должны быть готовы, — категорически заявил Джейсон Ягг. — Времени осталось всего ничего.
Дверь была надежно заперта. Внутри кузницы собрались все шесть членов танцевальной команды Ланкра, шестикратные победители Пятнадцатигорного Открытого Чемпионата По Народным Танцам [56], и сейчас они отчаянно пытались овладеть новым видом искусства.
— Честно говоря, места себе не нахожу от волнения, — пожаловался Скот Возчик, единственный в Ланкре пекарь. — Подумать только, я — и в платье! Увидь меня жена…
— Здесь говорится, — сурово произнес Джейсон Ягг, водя здоровенным указательным пальцем по строчкам, — что это при-лест-ная история о любви Королевы Фей, это ты, Скот…
— Большое тебе спасибо…
— …К простому смертному. С у-мо-рис-тич-ной ин-тер-лю-дией про Комических Куртизанов.
— Кто такие Куртизаны? — спросил кровельщик Ткач.
— Не знаю. Что-то навроде колодца, насколько я помню. — Джейсон почесал в затылке. — Да, точно. Там, на равнинах, есть такие. Я как-то ремонтировал специальный насос для одного из них. Ага, так и называется — куртизанский колодец.
— И что смешного в колодцах?
— Может, люди как-то смешно туда падают?
— А почему мы не можем показать нормальные народные танцы? — спросил Обидия Плотник, он же — портной [57].
— Народный танец — это на каждый день, — объяснил Джейсон. — А сейчас нам нужно показать что-нибудь культурное. Вот это, — он потряс листами, — прислали из самого Анк-Морпорка.
— Ну, мы могли бы показать Танец с Палкой и Ведром, тот самый, помните? — предложил Пекарь, по профессии — ткач.
— Нет. Этот танец мы больше не показываем, — твердо заявил Джейсон. — Старый господин Трум до сих пор хромает, а ведь прошло уже три месяца.
Кровельщик Ткач, прищурившись, изучал свой экземпляр сценария.
— Здесь, в конце, написано «Суета суёт». Я не понял, кто куда должен совать? — спросил он.
— Вечно мне не везет, — пожаловался Плотник. — Разве ж это роль? Что тут играть?
— Ладно бы только хромал, а вот кого действительно жаль, так это его жену, — машинально заметил Ткач.
— Почему? — удивился Джейсон [58].
— А что тут делает лев? — удивился Пекарь-ткач.
— Это же пьеса! — воскликнул Джейсон. — Ну поместишь ты в пьесу, к примеру, э-э, осла! Думаете, люди пойдут на Представление, в котором участвует осел? Нет, эта пьеса была написана настоящим писателем. Ха, представляю картинку: думает настоящий писатель, думает — а потом вводит в пьесу осла! Кстати, автор очень просил рассказать, как пройдет представление. А теперь заткнитесь все!
— Ну не ощущаю я себя Королевой Фей, хоть убейте не ощущаю, — простонал Скот Возчик [59].
— Ничего, привыкнешь, — пообещал Ткач.
— Надеюсь, что нет…
— Пора репетировать, — вмешался в их спор Джейсон.
— Но здесь мало места, — развел руками Кровельщик, он же — местный извозчик.
— Я наотрез отказываюсь репетировать там, где меня может кто-нибудь увидеть, — заявил Скот. — Даже если мы спрячемся в лесу, кто-нибудь обязательно нас увидит. И меня — в платье.
— Да кто тебя узнает? Ты же будешь в гриме, — успокоил его Ткач.
— В гриме?
— Ага, и в парике, — добавил другой ткач — Портной.
— Хотя Скот прав, — пожал плечами Ткач. — Если уж выставлять себя дураками, так профессионально. Прежде надо хорошенько все отрепетировать.
— Где-нибудь в сторонке от протоптанных дорожек, — согласился извозчик Кровельщик.
— И подальше от города, — добавил жестянщик Жестянщик.
— Куда никто не заходит, — заключил Возчик.
Джейсон почесал подбородок, больше смахивающий на терку для сыра. Нужно было срочно искать укромное, тихое местечко…
— И все-таки, — вспомнил Ткач, — кто будет совать суете?
Карета грохотала по дороге, окруженной ничем не примечательными, унылыми равнинами. Земля между Анк-Морпорком и Овцепикскими горами была плодородной, хорошо обработанной и скучной, скучной, скучной. Путешествия, как правило, расширяют кругозор. Но после такого расширения ваши глаза долго потом не могут сойтись к переносице. В подобных путешествиях вы с жадностью следите за далекой фигуркой окучивающего капусту крестьянина и проклинаете тот момент, когда она исчезает из вида, ибо впереди вас ждут бескрайние и пустынные капустные поля.
Пришла очередь казначея задавать загадку.
— А я вижу, я вижу… — протянул он. — Это слово начинается на букву… «Г»!
— У-ук.
— Нет.
— Горизонт, — предположил Думминг.
— Угадал!
— Конечно, угадал. Трудно не угадать. На «Н» у нас было «небо», на «К» — «капуста», на «У» — «у-ук», а больше вокруг ничего нет!
— Ну и играй сам с собой, раз такой умный, — буркнул казначей, натянул шляпу на уши и попытался поуютнее устроиться на жестком сиденье.
— Зато в Ланкре есть на что посмотреть, — мечтательно промолвил аркканцлер. — Единственный кусок ровной земли хранится в музее.
Думминг ничего не ответил.
— Раньше я проводил там каждое лето, — продолжил Чудакулли и вздохнул. — Знаете… все ведь могло сложиться совсем иначе…
Чудакулли украдкой огляделся. Если вы собираетесь поделиться какими-то интимными воспоминаниями из личной жизни, перво-наперво убедитесь, что вас слышат.
Библиотекарь таращился на унылый подпрыгивающий пейзаж и пребывал в самом мрачном настроении духа. Виной тому был яркий ошейник с надписью «ПОНГО», украсивший его шею. Кое-кто еще поплатится.
Казначей, подобно прячущейся в свой домик улитке, пытался забраться в собственную шляпу.
— Та девушка…
Думминг Тупс, которого безжалостная судьба назначила единственным слушателем, слегка удивился. Разумеется, он понимал, что с технической точки зрения даже аркканцлер был когда-то молодым. В конце концов, каждый человек движется от юности к старости, и здравый смысл подсказывал, что семидесятилетними волшебниками весом в добрых сто двадцать килограммов не рождаются, ими становятся. Но здравый смысл требовал постоянных напоминаний.
На реплику аркканцлера
