Из далекого окна высокого деревянного дома вился легкий дымок.
— Жрать готовят, — предположил я.
— Или поджог, — ухмыльнулся он. — Пошли.
Я еще раз глянул вверх — этаж примерно двадцать восьмой…
— Ты уверен?
— Нет, но проверить надо.
Надо так надо… Мои легкие давно не травились никотином! Странствия по горам и лесам закалили меня! А в детстве, помнится, я занял первое место по бегу на трехкилометровой дистанции!..
Аутотренинг, как всегда, не помог.
Одолеть в один присест двадцать шесть этажей (на два меньше, чем я ожидал!) было не так уж и трудно. Лишь последние пару пролетов я миновал на ватных ногах, держась за сердце.
— Перри, гад, ненавижу! — прохрипел я при виде этого спортсмена, не знакомого с одышкой.
— Угу… Чувствуешь? — Он потянул носом.
— Мы сюда что, нюхать приперлись? — оскорбился я на всякий случай, постепенно приходя в себя.
Вместо ответа он сильно постучал ногой в дверь и крикнул самую глупую вещь, на которую не покупаются даже малые дети:
— Откройте, стража!
Меня начал разбирать смех.
— Думаешь, откроют?
— Конечно, нет, — спокойно отозвался он. — Но предупредить надо. Иначе — очередной иск против нас. Запомни это. И заткнись, пожалуйста.
Я успокоился и принялся наблюдать, как Перри методично крошит своим мечом дверь в щепки. Дым на площадке нарастал с каждым ударом. Мне стало не до шуток.
— Иди за мной, — тихо сказал старшина, покончив с преградой, — меч не выпускай.
Я кивнул и вошел в задымленное помещение.
Небольшая комнатка, в которой имелись еще две двери. Чисто, аккуратно…
Дымился небольшой шкаф рядом с камином. Понемногу разгоралась деревянная стена за ним.
Переглянувшись, мы подняли шкаф и выбросили в большое окно, заодно создав сквозняк, чтобы очистить комнату от дыма.
— А если кого прибьет? — на всякий случай поинтересовался я.
— Несчастные случаи не наша проблема, — усмехнулся Перри, принимаясь сбивать пламя со стены простыней.
Я злорадно уведомил его, что огонь и деревянные перекрытия такие друзья, что и водой не всегда их разольешь — не то что какой-то простыней!
— Хочешь побегать с ведрами на улицу и обратно? — коварно спросил он. — Запомни: мы делаем лишь необходимое, остальное — проблемы домовладельца.
Теперь я окончательно удостоверился в его мудрости.
Покончив с огнем, мы стояли у камина, отдыхая. Меня вдруг взволновал вопрос: отчего загорелся шкаф?
— Обычное дело: дома — никого, уголь выпал из камина — вот тебе и пожар, — объяснил старшина.
Нормальная версия, но уж больно простая.
— Ты, когда уходишь, — намекнул я, — камин оставляешь гореть?
Перри недовольно скривился.
— Поджог? — спросил он.
— Если поджог, то откровенно дебильный!
— Ладно, проверим комнаты…
Я выбрал правую комнату и, отворив дверь, оценил степень разрушения: вся скудная мебель была разломана, со стен содрана ткань, вещи в беспорядке валялись на полу. Ощущение было такое, что тут жил психопат, решивший поиграть в кладоискателя. Здесь делать было нечего, и я пошел посмотреть, что у Перри.
В его комнате наблюдался относительный порядок, не считая разбросанных по полудетских игрушек. На большой кровати спокойно посапывал ребенок лет двух, основательно перепачканный сажей.
— Вот и причина пожара! — усмехнулся Перри, кивая на валявшиеся на полу каминные щипцы. — Наверное, лазал с ними и запалил шкаф… А что у тебя?
— Ничего особенного, — пожал я плечами. — Небольшой беспорядок в комнате. Если сможешь свалить его на ребенка, буду просто счастлив.
Перри пошел посмотреть. Вернувшись через пару минут, уверенно заявил, что счастлив я не буду.
— Пошли дальше, — скомандовал Перри, — здесь делать больше нечего.
Черт знает почему я не мог просто так уйти — во мне проснулось какое-то мерзкое предчувствие:
— Слушай, Перри… Все-таки тут ребенок, а дверь мы вынесли. Мало ли что может случиться…
— Что ты предлагаешь?
— Ну, не знаю… Не позвать ли соседей?
— Тут соседи режут друг другу глотки! Так что не самая удачная мысль. Вернее, самая неудачная.
— Ну, предложи что-нибудь, — язвительно посоветовал я.
Перри поднял щипцы, подошел к разбитому окну и стал тщательно кого-то высматривать. Через пару минут размахнулся и швырнул щипцы вниз, быстро убрав голову из окна.
— Хороший план! — восхитился я. — Мне тоже что-нибудь кинуть?
— Лучше заткнись и жди, — мрачно предупредил он.
Через несколько минут раздались тяжелые шаги, и в комнату ворвался молодой мужчина — абсолютный сутенер по виду — в окружении двух гориллообразных громил с мечами наперевес. В руках он держал выброшенные Перри щипцы. Увидев нас, компания резко затормозила. Оружие было шустро спрятано.
— Глен?! — притворно удивился Перри. — Каким ветром тебя сюда занесло?
Глен несколько побледнел, но нашел в себе силы спокойно пригладить аккуратную полоску тонких усиков и равнодушно протянуть щипцы Перри.
— Должно быть, их случайно кто-то выронил, старшина.
— А тебя случайно не задели, Глен.
— Чудом, старшина, только чудом! — Глен поднял руки, словно возносил хвалу небесам. — Они упали в двух шагах от моей головы!
— Проклятье! — Перри, казалось, не на шутку огорчился. — Метил же в голову!.. Видать, старею… — Голос его дрогнул.
— Старшина! — попытался вспылить Глен. — Вы что, хотели меня убить? Мои свидетели покажут это на суде!
Лицо Перри потеряло намек на сочувствие и окаменело.
— Ты хочешь подать на меня в суд, Глен? — угрожающе спросил он, бросая руку на меч.
Глен побледнел, как простыня, и залепетал:
— Ну что вы, старшина! Вы пошутили — я пошутил… Какие счеты между друзьями?.. А это, очевидно, ваш новый напарник? Наслышан. В наших трущобах вести разлетаются быстро! К сожалению, не имею чести быть пред…
— Заткнись, Глен, и слушай меня, — прервал его Перри. — В соседней комнате спит ребенок. Ты за него отмечаешь головой. Понятно?
Глен заглянул в комнату и попытался отвертеться:
— Но… старшина, что мне с ним делать?!
— Не знаю, — зевнул Перри. — Хочешь — песни пой, хочешь — пляши… Но если я узнаю, что с ним плохо обращались, отрублю тебе кисти рук… Кстати, кто его родители?
— Лорен Митчелл, — задумавшись на минуту, ответил Глен. — Такая смазливая брюнетка с татуировкой на плече. По-моему, «желтая бабочка». Работает в «кошки-ном доме» в двух кварталах отсюда.
— Вот и хорошо, Глен, — по-отечески улыбнулся Перри. — Пока сидишь с ребенком, можешь одну обезьяну послать за матерью, а другую — за новой дверью.
— Это уже слишком, старшина! — возмутился Глен.
Гориллы тоже недовольно заворчали, поняв, что им придется таскаться под дождем.
— Вы отказываетесь проявить гражданскую ответственность?! — поразился Перри.
Глен злобно задышал, однако кивнул, соглашаясь: помирать раньше времени ему хотелось гораздо меньше, чем позаботиться о ребенке.
Спускаясь по лестнице, я на всякий случай поинтересовался:
— Думаешь, все сделают как надо?
— Они знают меня, — оскалился Перри.
Выйдя под холодный дождь, я оглядел шедевр деревянного зодчества и не удержался:
— Перри, объясни, пожалуйста, почему это высокое и узкое деревянное здание не рухнуло, хотя должно было по всем законам физики самоуничтожиться еще при строительстве?
Перри посмотрел на меня, словно на дегенерата, после чего улыбнулся:
— Прости, совсем забыл, что ты — всего лишь маленький дикарь, выросший в предместьях золотого Ферея, где подобного не увидишь. Дешевые материалы и немного магии — это гораздо выгодней, чем надежное строительство.
Выражение «маленький дикарь» никоим образом мне не польстило, но не обижаться же, в самом деле, на Перри из-за такой ерунды?!
— Значит, здание, э-э, заколдовано?
— На нем заклинание, чтобы не рухнуло, — поправил Перри.
— А заклинание против пожара есть? — осведомился я.
— Есть, но оно дорого стоит. Поэтому эти дома горят часто и быстро…
Мы двинулись дальше. Насморк не давал мне покоя. Я проклинал все вокруг и уже ненавидел весь Лоренгард с его трущобами и подворотнями. До обеда мы раскрыли три убийства, выловили шайку малолетних взломщиков, затрепетавших при одном виде Перри, безжалостно кастрировали умолявшего о пощаде насильника, пойманного прямо на жертве преступления — девочке лет тринадцати от роду.
Отдельный разговор — о личностях, забиравшихся на высотные здания с определенной целью. Что касается меня, то суицид — дело индивидуальное, никого постороннего не касающееся (перевру Макаренко: «Я одного придурка из проруби вытаскивал-вытаскивал, так он, сволочь, взял и повесился!»). Но Перри мое мнение не поддержал.
— Каждая жизнь бесценна! — уверенно заявил он, когда мы подошли к высокой колокольне, перед которой уже собралась большая толпа. — Пойдешь ты.
