Надо же, сработало.
— Так что, Палач здесь был? — радостно спросил я.
— Был. — медленно кивнул Игошин. — И есть.
Хотите на него взглянуть?
— Так он что — здесь?
— Понимаете, Палач — очень нестабильная система. Его программа… Он должен находиться под постоянным контролем, понимаете? Впрочем, давайте лучше я вам просто покажу.
Доктор Игошин провел меня в соседнюю комнату, подошел к стене и отчетливо произнес:
— Иван Сергеевич Тургенев охотится на бекасов.
— Кодовая фраза принята, — раздался мягкий голос.
Не успел я удивиться такому странному паролю, как в стене отодвинулась скрытая панель. За ней обнаружилось еще одно помещение — по размерам не больше душевой кабины. И там стоял Палач.
Он ничуть не изменился с тех пор, как я его видел в последний раз. Разве что сейчас его глаза были закрыты, а из затылка тянулся толстый кабель, подключенный к металлической коробке на стене.
Итак, все это время Игошин парил мне мозги. Интересно, а его собственное начальство вообще-то знает, что у него тут робот-убийца? В этом шкафчике Палач чем-то напоминает порножурнал, спрятанный под кроватью от родителей.
Впрочем, такие аспекты меня не касаются. Я просто доставлю Палача Йехудину… или сначала отчитаться перед Джемуланом? Это будет сложнее. Одно дело прыгнуть прямо отсюда в Додекаэдр и совсем другое — вытаскивать Палача с «Геи». Он весит полтора центнера. А если его включить… хрен знает, что там у него за музыка сейчас играет в башке. Вдруг опять в драку полезет?
Стоп. О чем я вообще думаю, какой еще Додекаэдр? Опять забыл, что меня ограничили в правах. Сам-то я прыгнуть смогу, но перетащить Палача уже не выйдет. Или выйдет? Палач же не человек, а робот. Фактически неодушевленный предмет. Он считается за пассажира или все-таки за дополнительное багажное место? Кабы знать.
— Могу ли я еще чем-нибудь вам помочь, Олег Анатольевич? — нервно спросил Игошин.
— Можете. Помогите мне его отсюда снять.
— То есть? Вы что, собираетесь его забрать?
— Угу. Что-то имеете против?
— Вы… но… — замялся Игошин.
— Что-то имеете против? — повторил я.
У Игошина опустились плечи. Он секунд двадцать морщился, пытаясь подобрать слова, а потом вздохнул и попросил меня отойти.
— Вы сами не сможете его отсоединить, — неохотно начал нажимать кнопки Игошин. — Сначала надо подготовить программу к переходу на автономное функционирование, иначе мы рискуем потерять часть данных. Надо… ага, вот и все. Кабель отсоединился от затылка Палача. Человекоподобный робот резко раскрыл глаза, и те засветились изнутри. Палач чуть наклонил голову и медленно вышел из своей кабинки.
В то же время Игошин отступил на несколько шагов, а затем развернулся и выскочил за дверь. При желании я легко мог его схватить, но мне не было до него дела. Пусть драпает — я получил, что хотел. или нет?
— Убить яцхена! — неожиданно раздалось из динамика в углу. Голос Игошина.
— Палач желает убить яцхена, — покорно закончил Палач и резко подался назад.
Он наполовину погрузился в стену. Словно рыба в воду. Его тело взметнулось кверху — он как будто «поплыл» по твердой поверхности. В мгновение ока взлетев к потолку, он изогнулся и «поплыл» уже по горизонтали — прямо на меня.
Сто пятьдесят килограммов живого веса врезались в меня со скоростью мотоцикла и заключили в стальные объятия. Я клацнул зубами, едва сдерживаясь, чтобы не превратить Палача в груду кровавых потрохов и металлической стружки. Уж не знаю, чего в нем больше.
Но я все же сдержался. Вместо атаки я хлестнул Палача крыльями, вывернулся, когда он на миг ослабил хватку, и сиганул в сторону. Черт, как же мне, оказывается, сложно сражаться с тем, кого нельзя убивать! Парализовать его хвостом не получится — он же робот, сволота такая. Пытаться оглушить бесполезно по той же причине. Да и вообще, физически Палач гораздо сильнее. Пусть рук у меня целых шесть, но для кулачного боя они пригодны плохо — этими пальцами надо резать, а не дубасить.
— Даю последний шанс, — угрожающе произнес я, выпуская все когти. — Либо прямо сейчас кончаешь дурить и вспоминаешь, кто ты есть, либо я тебе отрежу голову. Тебе какой вариант больше нравится?
Инстинкт самосохранения у Палача все-таки есть. Он снова замер и в совершенно человеческом жесте склонил голову набок. Все динамики снова заорали голосом Игошина, требуя выполнять приказ, и Палач как-то странно задергался. Кажется, в его электронном мозгу шла нешуточная борьба.
Даже не поздоровавшись, Палач метнулся вперед и шарахнул обоими кулаками сразу. Меня отшвырнуло назад с пушечной силой — я врезался в стену, заставив осыпаться штукатурку. А Палач уже прыгнул следом, схватил меня за плечи и шандарахнул лбом в лоб. От такого страшного удара хитин на голове треснул — в мозг словно ввинтили шуруп, настолько было больно.
— Да ты что, охренел? — прохрипел я, выбрасывая когти. — Я же тебя всего переломаю! Будешь похож на фашистский крест!
Конечно, теперь я гораздо лучше владею своим природным арсеналом. Черт, да после того же Пазузу Палач для меня вообще не противник. Но проблема в том, что его нельзя шинковать в клочья. Он ведь мне нужен целым… или хотя бы его мозг.
Может, еще можно решить дело миром? Мы ведь с Палачом когда-то неплохо потусовали вместе. Недолго, правда.
Но нет. На этот раз Палач настроен недружелюбно. Он ведет себя точно так же, как при нашей первой встрече, — молча пытается меня убить.
Я начал злиться. Пока что слабо, но Рабан сразу же недовольно заворчал. Однако мне сейчас было не до него — я едва успевал увертываться от ударов Палача, ломая голову, как его остановить, при этом не изуродовав. Кислоту применять нельзя, яд на него не подействует. Еще немного, и я выйду из себя. А этого нельзя допустить.
— Твою мать, придурок, заканчивай! — рявкнул я, на секунду прекращая носиться по стенам. — Ты же Искусственный Интеллект, утырок [цензура]! Какого хрена ты опять тупишь?
Вместо ответа Палач вырвал из стены какую-то штуковину, похожую на кондиционер, и швырнул ее в меня. Я в долю секунды переместился метром левее, и штуковина бесславно разбилась на кусочки. Из соседней комнаты донесся возглас досады. Похоже, Игошин видит, что тут происходит. Ну правильно, вон камеры по углам.
Я вскарабкался на потолок и повис там как пришпиленный. Палач поднял голову и уставился на меня. Поняв, что не сможет дотянуться даже в прыжке, он одним быстрым движением отломил ножку стула и метнул ее на манер дротика.
На этот раз я не стал даже уворачиваться. Моему чешуехитину нипочем даже пули — что мне какая-то деревяшка? Всей нечеловеческой силы Палача не хватит, чтобы ранить меня столь легковесным снарядом.
— Вот где у тебя мозги? — прохрипел я, перехватывая ножку в воздухе и двумя быстрыми взмахами шинкуя ее в мелкие кубики. — У тебя что, процессор сгорел, или что там у тебя в башке? Ты же мне говорил, что не хочешь работать по программе! Говорил или нет?
Палач, собиравшийся швырнуть в меня вторую ножку, неожиданно остановился. Его рука замерла, не закончив броска. На неподвижном, чуть голубоватом лице ничего не отражалось, но он все равно стал выглядеть как-то… неуверенно?
— Это же я, придурок! Я — твой друг! Добрый яцхен! — терпеливо произнес я. — Давай вспоминай, как мы магазин одежды вместе грабили, как от ментов драпали, как беляши кушали, как на поезде катались! Вспоминай, скотина! Ты не обязан подчиняться программе!
— Палач желает, — неожиданно произнес Палач.
— Ну! — подался вперед я.
— Палач желает действовать.
— Убей его!
— Желает действовать по воле.
— Убей его!!!
— Действовать по воле самого.
— УБЕЙ!!!
— По воле самого… Палача!
Закончив эту короткую, но эмоциональную речь, Палач стал дергаться еще сильнее, а я на всякий случай приготовился порезать его на кусочки. Я не жестокий, просто предусмотрительный.
— Палач свободен — проскрежетал Палач и медленно завалился набок. Из его левого уха повалил густой дым.
Я подошел поближе и потыкал его кончиком хвоста. Он не шевелился. Лежал неподвижно, словно мертвый. Мне показалось, что он улыбается. Скорее всего, просто губы изогнулись в последней судороге.
— Вот и Спартак так же закончил. — задумчиво произнес я. — Ну и что с этим типом случилось?
— Короткое замыкание из-за внутреннего конфликта, — сухо произнес вошедший в лабораторию Игошин. — Он был Искусственным Разумом и обладал собственной волей, но кроме того, в него была заложена и программа. Когда доминировала программа — Палач действовал согласно ей, когда доминировала собственная воля, он действовал так, как хотел сам. Пока собственные желания Палача не слишком противоречили программе, он работал в целом нормально. Но когда программа и… кх-м… душа, если хотите, стали требовать взаимоисключающих действий сами видите. Процессор перегорел.
