— Не знал, что у роботов есть душа, — заметил я.
— Ее и нет, — раздраженно ответил Игошин.
— Я употребил это выражение в переносном смысле.
— Да вы много чего употребили в переносном смысле, доктор, — вежливо заметил я. — Меня, например, пытались употребить в переносном смысле. Это хорошо, по-вашему?
— Но вы же не человек, — возразил Игошин. — Вы даже не животное. Вы искусственно созданное существо. Я не думаю, что по отношению к вам действуют общепринятые моральные нормы.
— Весьма спорный вопрос. Но даже если так, слушайте, вы что, серьезно надеялись, что Палач сумеет меня убить?
— Нет, — спокойно сказал Игошин. — Он должен был только отвлечь вас, пока я готовлю фулминатор.
— А это вкусно? — заинтересовался я, поворачиваясь к Игошину.
— Не очень, — нажал на кнопку тот.
В руках доброго доктора была довольно странная фиговина, похожая на… черт знает на что. Какое-то дикое нагромождение деталей. Судя по виду, весила эта дура килограмм пятнадцать — Игошин с явным трудом удерживал ее в руках.
Больше я ничего не успел заметить, потому что этот гребаный фулминатор выстрелил в меня страшной силы электроразрядом. Я не успел увернуться — даже яцхен не способен увернуться от молнии. Меня шарахнуло током так, что я упал на восьмереньки и весь затрясся. Невыносимая, мучительная боль, а Игошин уже выстрелил еще, и еще, и еще. Эта сволочь не дает мне даже шевельнуться!
— Этот прибор проходит у нас как проект «Зевс», — любезно оповестил меня Игошин. — Экспериментальная модель, разработанная нашими коллегами из оружейного отдела. Всего лишь прототип, к тому же еще недоработанный, но для вас, полагаю, этого должно хватить. Если мне не изменяет память, электричество — ахиллесова пята яцхенов.
— Сука, — прохрипел я, скрипя зубами.
— А вы полагали, я не просмотрел память Палача? — покачал головой Игошин. — Я узнал о вашем с ним знакомстве и опасался, что рано или поздно нам доведется встретиться. Должен вам заметить, я только что выиграл в русской рулетке — сразу после активации фулминатор может попросту взорваться. Шанс неудачи составляет примерно двадцать два с половиной процента.
— Кхрррррр, — только и смог выдавить я.
— Но теперь он уже активирован, так что я могу стрелять сколько угодно, — издевательски сообщил Игошин. — Пришлось пойти на смертельный риск, но в данной ситуации это было необходимо. Вы со мной согласны, Олег Анатольевич?
— Рабббан растассс.
— Кстати, не желаете ли пройти небольшой психологический тест? Вопрос первый — с чем у вас прежде всего ассоциируется слово «киса»? Вариант А — небольшое домашнее животное. Вариант В — ласковое обращение к женщине. Вариант С — старгородский предводитель дворянства. Вариант D. — [цензура]!!! — взревел я, резко выпрямляясь.
Когда эта ученая сволота начала надо мной издеваться, она подписала себе смертный приговор. Внутри меня сорвался невидимый клапан, и наружу выплеснулось то, что уже выплескивалось неоднократно — темное, страшное.
Боль мгновенно исчезла. Окутывающие тело голубоватые молнии теперь лишь легонько меня щекотали. Все окружающее растворилось — остался один сплошной комок ненависти, который когда-то был мной. Только концентрированная демоническая злоба… и то, что ее вызвало.
Испуганно распахнувший глаза доктор Игошин.
— Патрон, прекрати! — донеслось откуда-то издалека. — Патрон, успокойся!
Мне не было дела до этих воплей. Я резал, рвал и кромсал. Вокруг брызгало что-то красное, когти раз за разом погружались в хлюпающую массу, пока перед глазами наконец не прояснилось.
Придя в себя, я посмотрел на тот бесформенный фарш, что еще минуту назад был живым человеком. Посмотрел на свои окровавленные когти. Вот ведь дерьмо.
Итак, я убил доктора Игошина. Хотя совсем не собирался его убивать. Нет, конечно, он первый начал, но если бы я резал на куски каждого, кто на меня нападает, вокруг меня были бы одни трупы.
— Патрон, ты как? — слабо простонал Рабан. — Слушай, ты хоть немного себя в руках держи. Если ты и дальше будешь такое устраивать, я ж помру. Я же сейчас в лицо смерти заглянул, патрон. — Не скули, самому тошно, — огрызнулся я, безуспешно пытаясь очистить хитин от крови. — Что ж со мной творится-то такое?
Нет, так дальше не пойдет. Это уже ни в какие ворота не лезет. Во-первых, мне совершенно не улыбается превратиться в серийного убийцу. Во-вторых, если я снова так психану, Рабан может и коньки отбросить. а тогда ведь и мне каюк. Надо срочно в больничку, только еще б найти место, где лечат такие болезни. Тут не врач нужен, а, не знаю… экзорцист какой-ни будь. Но что же мне — в Ватикан возвращаться? Или… да, конечно! На Девять Небес! Если кто и поможет с этой хренью, так это леди Инанна!
Но перед тем, как прыгать в другой мир, нужно вытащить с базы остальных. Нехорошо получится, если я свалю, а Святогневнев с Щученко попадут под раздачу. Полковник-то еще ладно, с него все как с гуся вода. А вот Святогневневу придется несладко — если распознают в нем ходячего мертвяка, то сделают подопытную крысу.
И Палач еще, конечно. Не знаю, понравится ли он Йехудину в таком виде, но лучше уж это, чем ничего. Нужно закрыть контракт, верно?
Правда, тащить на себе мертвый труп неохота. Надо что-то придумать по этому поводу.
Как-то я неправильно выразился — «мертвый труп». Можно подумать, труп бывает живым, хотя бывает, конечно, чего это я. Доводилось общаться.
Но вернемся к нашему Палачу. Недолго думая я отчекрыжил ему голову. Крови почти не вылилось, внутренности Палача оказались мешаниной трубок и проводов, переложенных чем-то вроде мягкой серебристой ткани. Хотя были там и пищевод, и гортань, и артерии — в целом почти как человеческие.
Не знаю почему, но мне вдруг захотелось увидеть, как выглядит мозг Палача. Странное желание, если задуматься, но легко выполнимое. Я деловито выпустил коготь и одним быстрым движением снял с отрезанной башки скальп.
Конечно, человеческого мозга внутри не оказалось. Скорее это похоже на толстую пачку микропроцессоров, пропитанных гелеобразной субстанцией и компактно уложенных в черепной коробке. Череп, кстати, не костяной, а металлический. Очень легкий и прочный.
Полюбовавшись на эту картину, я зачем-то надел срезанный скальп себе на макушку. Не знаю зачем. Что-то меня последнее время клинит не по-детски.
— Гы-гы! — тупо хохотнул я. — Батхед, Батхед, угадай, что я делаю?
— [цензура] страдаешь, как всегда, — укоризненно пробормотал Рабан.
И в этот момент в дверь постучали. Я чуть было не крикнул: «Войдите!», но в последний момент опамятовался.
— Фома Гаврилович, у вас там все в порядке? — донесся приглушенный голос. — Нам сообщили о странных звуках.
Я хранил тупое молчание. Что тут можно ответить? Выдать себя за Игошина не получится — мой кошмарный хрип совершенно не похож на человеческий голос. А если включить кулон… скажем так, тембр все равно будет не тот.
— Фома Гаврилович, вы там? — не унимались за дверью.
— Заперто изнутри, — произнес еще кто-то. — Должен быть там.
— Фома Гаврилович? — снова позвал первый голос.
Еще немного, и они начнут ломать дверь. Значит, надо сваливать. Я достал из кармана джинсов баллончик аэрозоля, подаренного Джемуланом, и пшикнул себе под ноги… попытался пшикнуть. Из баллончика вырвалась только струйка воздуха. Я еще дважды нажал на кнопку — и ничего. Аэрозоль закончился. Понятно теперь, почему Джемулан проявил щедрость — а я-то еще удивился, что он дарит такую ценную приблуду. На тебе, боже, что нам негоже, угу.
Итак, мне все-таки придется прибегнуть к плану Б.
Охрана стучала и кричала где-то полминуты. Убедившись окончательно, что происходит нечто не предусмотренное протоколом, они выбили дверь и ворвались в кабинет, а потом резко замерли.
Их взору предстали два изуродованных трупа — один обезглавленный, другой вообще превращенный в кашу. Над ними скорчилась измазанная кровью тварь — кошмарная шестирукая тварь с человеческим скальпом на башке — Я.
Охранники мгновенно схватились за оружие — но в глазах их плескался ужас. Не могу их за это винить. Четыре выпущенных пули бесславно отскочили от моей хитиновой брони, пятая подбила верхний глаз — и мое тринокулярное зрение сменилось бинокулярным. Но уже через несколько секунд все вернулось к норме.
— Пропустите меня, — как можно убедительнее сказал я, по-джедайски проводя рукой.
— И не надейся, — покачал головой рослый мужик в капитанских погонах.
— Пропустите меня!!! — прохрипел я, проводя по-джедайски всеми шестью руками. — Пропустите, или я вас покромсаю в фарш!
— Без паники! — рявкнул капитан, не отрывая взгляда от моих когтей. — Он пытается нас запугать!
