Они обошли яму, держась поближе к кустам. На поляне были и другие кучки, над которыми поднимались легкие завитки дыма. Полли заметила две недоделанные угольные ямы — их отмечали вязанки орешниковых палок и запас свежей глины. Неподалеку стояла хижина. Не считая потрескивания вырвавшегося на волю огня, ничто не нарушало тишину.
— Углежог, наверное, умер… или умирает, — сказала Полли.
— Он умер, — ответил Маладикт. — Здесь пахнет смертью.
— Ты это чуешь, несмотря на дым?
— Конечно, — сказал вампир. — Некоторые вещи мы чувствуем очень хорошо. Но ты-то откуда знаешь?
— Углежоги следят за своими ямами, как ястребы за добычей, — сказала Полли, разглядывая хижину. — Он ни за что не позволил бы огню разгореться, если бы был жив. Он в хижине?
— Они в хижине, — спокойно поправил Маладикт и зашагал по затянутой дымом поляне.
Полли побежала следом.
— Мужчина и женщина? — спросила она. — Жены часто живут вместе с ними…
— Пока не могу понять. Должно быть, оба стары.
Хижина представляла собой времянку без окон, сделанную из переплетенных ореховых прутьев, с куском парусины вместо крыши. Углежоги перебираются с места на место, из рощи в рощу. Рваная тряпка заменяла дверь. Внутри царила темнота.
Веди себя по-мужски, подумала Полли.
На постели в хижине лежала женщина, на полу — мужчина. Глаз заметил и другие подробности, о которых не пожелал задумываться мозг.
Там было много крови.
Оба действительно были стары. И старше уже не станут.
Выйдя из хижины, Полли лихорадочно задышала.
— Думаешь, это сделали злобенские кавалеристы? — наконец спросила она и поняла, что Маладикт весь дрожит. — А… ты увидел кровь…
— Я справлюсь! Ничего страшного! Просто нужно собраться с мыслями. Все в порядке, — тяжело дыша, вампир прислонился к стене хижины. — Так. Все нормально. Я не чую здесь лошадей. Посмотри сама. После дождя повсюду мягкая грязь — но никаких отпечатков подков нет, хотя человеческих следов полно. Это сделали мы.
— Не говори глупостей, мы были…
Вампир наклонился, вытащил из-под опавших листьев тонкий латунный кругляш и большим пальцем стер с него грязь. Полли увидела кокарду «Тудой-сюдой» с изображением пылающего сыра.
— Но… я думала, мы — хорошие парни, — слабо сказала Полли. — То есть будь мы парнями…
— Мне нужен кофе, — ответил вампир.
— Дезертиры, — произнес сержант Джекрам. — Бывает…
Он швырнул кокарду в огонь.
— Но они воевали на нашей стороне! — заметила Маникль.
— И что? Не все тут такие благородные сэры, как ты, рядовой Маникль, — сказал сержант. — Некоторым через несколько лет надоедает увертываться от стрел и лопать крысиную баланду. Когда мы отступали от Хруска, у меня три дня не было ни капли во рту, а потом я упал мордой в лужу лошадиной мочи и отнюдь не стал лучше относиться ни к собратьям по оружию, ни к их коням. В чем дело, капрал?
Маладикт, стоя на коленях, рассеянно рылся в ранце.
— У меня пропал кофе, сержант.
— Наверное, ты его не взял, — без особого сочувствия сказал Джекрам.
— Взял, сэр! Я вымыл кофеварку и положил ее в ранец вместе с кофе вчера после ужина. Я знаю, что положил. Я очень серьезно отношусь к кофе!
— Если к твоему кофе несерьезно отнесся кто-то другой, он пожалеет, что я родился на свет, — прорычал Джекрам. — Больше никто ничего не потерял?
— Э… я не хотел говорить, сэр, потому что не был уверен, — начала Маникль, — но сейчас я открыл ранец… похоже, в моих вещах кто-то рылся.
— Та-ак… — протянул Джекрам. — Так, так, так. Слушайте сюда, парни. Воровать у товарищей — это преступление, за которое вешают, ясно? Быстрее всего боевой дух падает, когда какой-нибудь мелкий сукин сын начинает копаться в чужих вещах. И если я кого на этом застукаю, то шкуру с него спущу! — он яростно взглянул на новобранцев. — Я не требую, чтобы вы все, как преступники, вытряхнули барахло из ранцев, — сказал Джекрам, — но лучше проверьте и убедитесь, что ничего больше не пропало. Вдруг кто-нибудь случайно сунул к себе чужие вещи. Бывает. Собирались в спешке, впотьмах, проще простого ошибиться. Разбирайтесь сами, поняли? А я пойду побреюсь. Лейтенант Блуз блюет за хижиной, бедняга. Он посмотрел на трупы.
Полли принялась лихорадочно рыться в ранце. При сборах она побросала вещи как попало, но то, что она теперь отчаянно искала…
…действительно исчезло. Несмотря на жар от углей, она задрожала.
Пропал сверток со срезанными волосами.
Полли попыталась припомнить все события вчерашнего вечера. Они скинули ранцы, как только пришли в казарму, — так? И Маладикт действительно варил себе кофе к ужину. Он вымыл и вытер кофеварку…
Послышался тоненький жалобный скулеж. Уолти Гум, сидя посреди своих жалких разбросанных пожитков, держала в руках кофеварку, сплющенную почти в блин.
— Б-б-б… — начала она.
Мысли Полли понеслись быстрее, чем мельничное колесо во время наводнения.
…Потом они отнесли вещи в заднюю комнату, где стояли койки. Ранцы оставались там, пока отряд дрался с драгунами…
— О боги, — проговорила Маникль.
Значит, кто-то прокрался через заднюю дверь. В городе не было никого, кроме них и вражеских кавалеристов. Должно быть, этот кто-то хотел понаблюдать за происходящим и заодно немного навредить…
— Страппи! — воскликнула Полли вслух. — Ну конечно, Страппи! Этот хорек налетел по дороге на вражеский разъезд, а потом вернулся украдкой, чтобы посмотреть. Он, черт возьми, рылся в наших вещах, которые лежали в задней комнате! Послушайте, — продолжала она, когда все взгляды устремились на нее, — разве можно представить, чтобы Гум воровала? И потом, она не успела бы…
— А почему злобенцы не взяли Страппи в плен? — спросила Кувалда Холтер, глядя на сломанную кофеварку в трясущихся руках Гум.
— Если он снял кивер и мундир, то мог сойти за обыкновенного перепуганного мирного жителя. Ну или сказал, что он дезертир. Или придумал что-нибудь еще, — ответила Полли. — Вы же знаете, как он шпынял Гум. Он порылся и в моем ранце. И… кое-что украл.
— Что? — спросила Маникль.
— Ну… одну штуку, неважно. Он просто хотел всем насолить.
Остальные задумались.
Маладикт кивнул.
— Звучит убедительно. Вот сволочь. Ладно, Гум, давай сюда кофе, и я постараюсь…
— Зд-д-десь нет…
Маладикт накрыл глаза рукой.
— Кофе нет? — уточнил он. — Ни у кого не лежит мой кофе? Пожалуйста, посмотрите…
Все стали рыться в вещах — но тщетно.
— Нет кофе… — простонал Маладикт. — Он выбросил мой кофе…
— Так, парни, надо ставить караул, — сказал, возвращаясь, Джекрам. — Вы разобрались, нет?
— Да, сержант. Оззи говорит… — начала Маникль.
— Мы укладывались впопыхах, сэр, — быстро сказала Полли, стараясь отвести разговор от всего связанного с пропавшими волосами. — Не о чем беспокоиться, мы все уладили, сержант. Никаких проблем, полный порядок. Честное слово, сержант.
Джекрам перевел взгляд с испуганных новобранцев на Полли, потом обратно и еще раз. Она почувствовала, как его глаза буквально впиваются в нее, и немедленно придала лицу напряженное выражение безумной честности.
— Та-ак, — медленно проговорил Джекрам. — Понял. Все уладили, да? Молодец, Перкс. Отряд, смирно!
— Да-да, сержант, спасибо, но я думаю, можно обойтись без лишних формальностей, — сказал Блуз, довольно бледный. — Я скажу вам пару слов, когда вы закончите. И надо похоронить… э… тела.
Джекрам отсалютовал.
— Так точно, сэр. Двое добровольцев копать могилы для этих бедолаг! Гум и Тьют… что он делает?
Дылда Тьют сидела над пылающей угольной ямой. В футе от лица она держала горящую ветку и поворачивала ее туда-сюда, глядя на огонь.
— Я пойду рыть, сержант, — сказала Холтер, становясь рядом с Гум.
— Вы с ним муж и жена, что ли?! Ты станешь в дозор, Холтер. Те, кто тут побывал, вряд ли вернутся — но если таки вернутся, дашь знать, ясно? Вы с Игорем сейчас пойдете со мной, и я покажу, где встать.
— У меня больше нет кофе… — простонал Маладикт.
— Кофе — вонючая гадость, — отрезал Джекрам на ходу. — Горячий сладкий чай — вот друг солдата.
Полли схватила котелок, в котором Блуз кипятил воду для бритья, и заспешила прочь. Вот чему еще она научилась в армии: кажись занятым. Если ты создаешь видимость бурной деятельности, никто даже не поинтересуется, чем именно ты занят.
Проклятый Страппи! Он украл ее волосы и попытается использовать их как улику, это уж точно, вполне в его духе. Интересно, чем он сейчас занят? Конечно, капрал будет держаться подальше от Джекрама, в этом сомневаться не приходится. Он подождет. Значит, она тоже.
Отряд разбил лагерь с наветренной стороны. Они надеялись отдохнуть, потому что вчера ночью никто почти не спал, но Джекрам, раздавая наряды, напомнил: «Есть старая армейская поговорка — ни пуха ни пера».
