Виктор пожал плечами.
- Не знаю. Вряд ли в здешнем обществе на это будет спрос. Впрочем, иногда думаю о том, чтобы сделать отдельное меню – для особых заказов. Или комплимент от повара.
- Звучит интересно, - одобрила я и вонзила вилку в очередную креветку. Да, Виктор умел готовить, тут не поспоришь. Я и сама не заметила, как тарелка опустела.
«Не отталкивай меня», - прозвучал его голос откуда-то издалека.
Я не знала, что ответить. Виктор нравился мне – он успел показать себя решительным, отважным и сильным – но вся эта его затея с рецептом пирога по-прежнему вызывала во мне чувство, похожее на брезгливость. Я старалась убедить себя в том, что плохой человек не стал бы предлагать брак, чтобы спасти меня от Айзена. Виктор прекрасно понимал, с кем начинает войну, и не побоялся вступить в бой.
Но это был голос разума, а не сердца. А сердцу было не по себе. И там, где разум говорил, что Виктор заботится обо мне, принеся креветки и кофе, сердце буркнуло: подлизывается. Надеется подкупить галантерейным обращением, как это называют в Итайне.
- Спасибо, - искренне поблагодарила я. – Очень вкусно, мне понравилось.
Виктор улыбнулся, кивнул и, забрав тарелку, поинтересовался:
- Твой работодатель собирается за тобой ухлестывать, или мне это показалось?
Я удивленно посмотрела на него. Бредит? Вроде бы нет. Впрочем, он ревнив; я вспомнила, как Виктор говорил об Айзене, когда мыл посуду в сгоревших «Кошках». Теперь вот Аврелий ему не по нраву.
- Я помню о том, что ты мой муж, - ответила я, стараясь говорить спокойно и ровно, и, взяв перо, написала: «Таким образом, захваченное пространственное кольцо действует на тепловые волны в центре артефакта…»
Ночь на дворе. Мне надо не пить кофе, а ложиться спать. Завтра новый день, и его надо встречать с чистой головой и открытым сердцем.
- Если он обидит тебя хоть чем-то, скажи, - произнес Виктор. – И ему больше нечем будет обижать.
Это было стремление защитить – или то чувство, которое владеет собственником? Я не знала, что думать. Мои ум и сердце не были в ладу.
- Спасибо, Виктор, - только и смогла ответить я. – Я обязательно это учту.
Кажется, это прозвучало не слишком вежливо. Но ничего другого я просто не могла сказать
7.2
Виктор
Я проснулся в шесть утра. Комнату заполнял тусклый сумрак, по окнам лениво цокали коготки дождя. Бабье лето закончилось, началась долгая тоскливая осень – лучшее время для шоколадных кексов и подогретого вина с пряностями. Некоторое время я лежал в кровати, слушал дождь и думал о том, что сегодня напишу Бруно и попрошу его продать мне этот дом.
Принц всегда сможет завести себе другую конспиративную квартиру. А я уже разложил вещи, купленные в местном магазинчике, в шкаф.
За стеной заскрипела кровать, послышались шаги и далекий плеск воды: Глория проснулась и пошла приводить себя в порядок. Я потянулся под одеялом: надо будет купить газету перед тем, как отправляться ремонтировать зал в «Золотом ветре». Может, судьба Айзена уже решена, и нам больше никто не угрожает.
Тогда Глория спокойно подаст на развод. Все, что я от нее видел сейчас – вежливое презрение. Она держалась со спокойным достоинством эльфийской принцессы, она не бросала в меня посуду, но в каждом ее слове хрустел лед. Я признал свою вину, попросил прощения и был прощен, но этого оказалось мало.
«А чего ты хотел? – подумал я, когда чистил зубы и смотрел на себя, небритого и угрюмого. – Ни одна девушка не простит подобных вещей вот так сразу. Так что терпи, молчи и надейся».
Я вышел из дома, не позавтракав и не поздоровавшись с Глорией, быстрым шагом дошел до магазина с артефактами и первым делом увидел Аврелия. Тот уже успел сменить свое старье на последние новинки провинциальной моды и занимался тем, что смотрел, как двое здоровяков латают вывеску над дверью. С трудом подавив в себе неприязнь к возможному конкуренту, я подошел, поприветствовал его и спросил:
- Начали ремонт?
Возможно, много веков назад Аврелий жил в столице, потому что посмотрел на меня тем взглядом, которым обычно смотрели чиновники высшего ранга. Он словно решал, достоин ли я того, чтобы говорить с ним.
- Да, решил поправить вывеску, пока Глория не пришла, - снизошел до разговора Аврелий. – Она решительная девушка, может сама туда полезть.
- Вы предложили ей помощь с патентами, верно? – уточнил я. Аврелий кивнул.
- Она очень талантлива. Нельзя допустить, чтобы все это погибло в нашей глуши.
Тут я не мог не согласиться. И тесть меня поддержал бы.
- Вы знаете, Глории очень многое пришлось пережить за последнее время, - произнес я. – Я не хотел бы, чтобы какие-то неприятности с этими патентами принесли ей новые неудобства. Понимаете, о чем я?
Аккуратно выщипанная светлая бровь вопросительно изогнулась. Аврелий посмотрел на меня так, словно я был блохой. Я одарил его таким же взглядом – в конце концов, тоже не из грязи сюда приехал.
- Похвально, что вы переживаете за супругу, - Аврелий прикрыл глаза и вдруг рыкнул так, что я едва не подпрыгнул: - Ты куда стучишь, дурья твоя башка! Сейчас рухнет все!
Мужичина, который стучал молотком по вывеске, обернулся и с испуганным выражением лица проговорил:
- Не ругайси, барин!
Ничего другого я и не ожидал. Аврелий вздохнул, пробормотал по-станнийски что-то вроде «Ох уж это сиволапое мужичье» и сказал:
- Я не собирался как-то обманывать вашу жену, господин Шмидт. Глория очень сильный боевой маг, переходить ей дорогу может только дурак. Да и в конце концов, она спасла меня из зеркала, а я никогда не страдал неблагодарностью, - он вздохнул и признался: - Раньше здесь так сильно не воняло. Чем это так смердит?
- Полагаю, завод в соседнем регионе постарался, - ответил я. Аврелий вздохнул.
- Завод, значит. У здешних обитателей все эти новые технологии вызывают просто суеверный трепет. Как вы относитесь к чарнскому бренди, Виктор?
Такой поворот пришелся мне по душе. Кажется, разговор сворачивал в более непринужденную плоскость – конечно, если Аврелий не решил меня отравить на радостях.
- С удовольствием, - улыбнулся я. – Но не слишком ли рано для бренди?
Аврелий посмотрел на то, как второй мужичина балансирует над вывеской и ответил:
- Для моих наемных работников – да, рано. Но джентльмен не станет обращать внимание на такую мелочь.
Мы шагнули в сторону дверей, и один из работников сорвался с лестницы – Аврелий протянул руку, и мужичина завис в паре дюймов от земли, испуганно хлопая глазами.
- Не ругайси, барин, - только и смог повторить он. Его напарник был способен лишь открывать и закрывать рот от изумления. Аврелий выразительно завел глаза к небу и опустил руку: незадачливый работник рухнул на землю и прокомментировал:
- Ведь расшибся бы нахрен вдребезги.
Все мы с этим согласились.
Войдя в магазин, Аврелий прошел к маленькому шкафу в углу, извлек бутылку – судя по ее форме, этому чарнскому бренди было больше ста семидесяти лет, и я боялся представить, сколько оно сейчас может стоить. С какой, интересно, доброты Аврелий вдруг решил меня угостить?
Надо было держать ухо востро.
- За что выпьем? – спросил я. Открыв бутылку, Аврелий плеснул немного в бокалы и ответил:
- За вашу искренность, Виктор. И за то, чтобы вы ничего не боялись.
- Чего это я должен бояться? – подозрительно поинтересовался тех. Аврелий улыбнулся краем рта.
- Хотя бы тех, кто хочет повесить на вашу жену предумышленное убийство. И сейчас ищет ее по всей столице.
7.3
Глория
- Даже странно, что это бренди никто не свистнул. Что бы вы могли сделать с ворами из зеркала?
Войдя в магазин, возле которого уже начали собираться страждущие, я увидела, что Аврелий разливает бренди по бокалам – чарнское, судя по мягкому медовому аромату, а Виктор составляет ему компанию. Меньше всего я могла представить, что они будут выпивать вот так, вдвоем, особенно после того, как Виктор начал ревновать.
