Ознакомительная версия.
Дверь открылась снова, на этот раз явив нашим взорам узкое лицо эльфа. Я даже не успела открыть рот, чтобы ответить на очередное «Ева, можно?», как Хэл сорвалась со стула, вытолкала Алина за дверь и вышла следом за ним. Секунд тридцать по ту сторону двери слышались возня и приглушенные голоса, а потом она бесшумно открылась, и в комнату тихо вошла Хэл в компании с Алином и Данте. Хэлириан опустилась на уже облюбованный стул у Вилькиной кровати, а ребята скромно притулились в уголке у двери. Кажется, они даже дышали через раз, лишь бы только не мешать.
Я машинально убрала со лба вечно мешающийся мне локон, который тотчас упал обратно, закрывая обзор. Я скрипнула зубами от злости, но тут мне выпал небольшой перерыв перед тем, как засыпать последнюю порцию трав – зелье уже едва булькало, источая приятный запах мяты и постепенно меняя цвет с красноватого на оранжевый. Так, минут пять у меня есть. Я глубоко вздохнула и, сняв с шеи нежно-голубой шарфик (подарок Данте), повязала его на голову, убрав волосы от лица.
– Ева, – осторожно спросила Хэл. – С Вильей все будет в порядке?
– Да, конечно. – Я устало улыбнулась, не сводя глаз с медленно меняющего цвет зелья. Рецепт сам по себе несложный, но процесс приготовления требовал большой концентрации внимания, что после долгой дороги, бессонной ночи и сражения с волколаком было проблемно само по себе. Спать хотелось ужасно…
Зелье наконец-то стало нужного цвета, и я с облегчением высыпала в него щепоть смеси под названием «гремучий ландыш». Почему она так называлась, я поняла сразу же, как только смесь оказалась в чашке – зелье с громким треском стало полупрозрачным, как янтарь, и покрылось тонкой пленкой.
– Так, кажись, готово. – Я взяла чашку и направилась к Вильке. – Ребята, идите сюда.
Данте с Алином отклеились от стены и подошли ко мне.
– Короче, держите ее. Один за руки, второй за ноги. И одно условие – что бы ни увидели, как бы она ни дергалась, держите ее что есть сил, понятно?
Они синхронно кивнули и прижали Вилькины руки и ноги к кровати.
– Хэл, подержи чашку.
Я склонилась над Вильей. Бинты на груди уже пропитались кровью. Осторожно разрезав повязку, я обнажила кровоточащие раны.
Вилька застонала, и я, положив ей ладонь на лоб, тихо прошептала снотворное заклинание. Теперь она хотя бы не придет в сознание, а значит, не будет чувствовать боль так остро. Забрав у Хэл чашку с зельем, я начала осторожно лить густой, похожий на смолу, настой на глубокие раны, оставленные когтями волколака. Когда «смола» покрыла все порезы, я отбросила чашку в сторону и, держа наготове парализующее заклинание, предупредила:
– Внимание, сейчас начнется.
С временем я угадала точно – зелье начало постепенно впитываться в раны, и тотчас Вилька выгнулась дугой. Судороги пробегали по ней волнами, заставляя внешне хрупкое тело дергаться так, что Данте с Алином едва удерживали его. Глаза Ревилиэль открылись, и я вздрогнула – они были волчьими, неестественного ярко-желтого цвета.
– Ева, что с ней? – Данте всем весом навалился на ноги Вильки, прижимая их к кровати.
– Она пытается перекинуться! – Я взмахнула ладонью, и полуэльфийка откинулась обратно на подушки, изредка дергаясь всем телом. Скрюченные пальцы, украсившиеся полувершковыми когтями, вцепились в тюфяк, раздирая его в клочья.
– ЧТО она делает?
– Потом все объясню! Держите ее!
Судороги начались по второму кругу. Теперь Вилька уже не просто билась на скомканных простынях – она целенаправленно пыталась освободиться. Во рту сверкнули волчьи зубы, а черты лица начали смазываться и заостряться.
По комнате разлился тоскливый волчий вой и тотчас стих.
Вилька перестала вырываться и безвольно обмякла на развороченной постели. Я глубоко вздохнула и вытерла пот со лба.
– Все, можете ее отпустить.
– Уверена?
Я кивнула, указывая на здоровую розовую кожу там, где были раны от когтей. Пальцы стали обычными, человеческими, а в полуоткрытом рту виднелись вполне нормальные зубы.
Я заботливо завернула Вильку в одеяло и посоветовала всем свалить из комнаты – после такой встряски организму нужен отдых. Дверь приоткрылась, и к нам заглянула хозяйка дома. Окинув взглядом развороченную кровать, на которой мирно посапывала исцеленная полуэльфийка, и наши измученные лица, она посоветовала нам отправиться спать наверх, сказав, что посидит с пострадавшей. Я настолько вымоталась, что даже не стала спорить – поблагодарила хозяйку и вышла за дверь.
Ребята присоединились ко мне чуть позже, когда я, уже облюбовав себе один из тюфяков в комнате на втором этаже, собиралась хоть чуть-чуть поспать. Данте бесцеремонно уселся рядом со мной и потребовал объяснений. Ладно бы только он один, но Хэл с Алином тоже жаждали услышать ответ на интересующий их вопрос. Поняв, что отоспаться смогу только в гробу, я коротко объяснила им принцип действия зелья.
Его накладывали на раны, оставленные волколаком, и по мере того, как заживали раны, человек пытался перекинуться, причем чем ближе полнолуние, тем больше вероятность, что ему это удастся. В нашем случае до полнолуния было целых две недели, поэтому у Вильки изменились только глаза, зубы и кончики пальцев. За неделю до полнолуния человек мог покрыться шерстью, а за день до превращения ни один ведун уже не возьмется за исцеление, потому как вероятность того, что пострадавший перекинется в полноценного волколака, составляет девять из десяти.
– Теперь вы от меня отстанете? – почти без всякой надежды спросила я. Эти инквизиторы переглянулись и в один голос весело ответили:
– Ни за что!
– Ну и валите ко всем чертям! – благодушно напутствовала я их и провалилась в сон.
Мы покидали Ивушки по такой же ухабистой дороге, по какой приехали. Провожать нас не вышел никто – только Силыч махнул на прощание рукой и тотчас скрылся в доме, видимо, помогать жене выхаживать оборотня, напавшего на нас на рассвете. Оборотнем оказался шестнадцатилетний паренек, заклятый на «род людской». Когда мы приехали в Ивушки, он находился в лесу, а домой возвращался на рассвете. Вот тогда-то он каким-то образом почуял человека, меня то есть, и, не в силах противостоять заклятию, перекинулся. Я внутренне содрогнулась, вспомнив, как Данте на пару с Серебряным едва не ухайдакали паренька. Хорошо хоть, что не воспользовались серебряным кинжалом…
– Нехорошо как-то с тем парнишкой вышло… – задумчиво произнесла Хэлириан, сидевшая, как всегда, за спиной у Вильки. – Он ведь совсем ребенком оказался…
– Не убили – и на том спасибо, – буркнула я, косясь в сторону Данте. Тот поймал мой взгляд и пожал плечами. Мол, «на войне, как на войне». Я машинально провела ладонью по волосам, выудила перышко из подушки, недовольно покачала головой и вздохнула.
– Все равно нехорошо, – не унималась Хэл, ерзая за Вилькиной спиной. – Надо было просто скрутить его заклинанием – и вся недолга!
– Как скрутить-то? – фыркнула я, оборачиваясь и пытаясь заглянуть ей в лицо. – Заклинанием не получилось бы, а веревку он бы порвал в два счета!
Хэл задумалась. Наступила тишина, изредка прерываемая лишь шелестом еще не опавших листьев.
– Да, кстати, – Данте улыбнулся и протянул мне серебряный кинжал в ножнах, – возьми. Мне он не пригодился.
Я машинально взяла оружие и, вынув его из ножен, некоторое время любовалась бликами, играющими на светлом лезвии. Тяжелый кинжал, не предназначенный для женской руки. Длинную рукоять оплетала полоска черной кожи, а вдоль лезвия резким росчерком пера шел неглубокий дол… Я бросила взгляд на Данте и, вложив кинжал обратно в старые, потертые ножны, протянула его рукоятью вперед.
– Тебе он послужит лучше, чем мне. К тому же вы с ним похожи.
– Неужели? – Серебряные искры в черных глазах вспыхнули бриллиантами. – Меня никто и никогда не сравнивал с оружием.
– Значит, я буду первой. Ты действительно похож на этот серебряный кинжал. Твоя сила сокрыта внутри тебя, как сила этого кинжала скрыта в серебряной стали. Ты холоден и собран в бою, как острейшее лезвие, а достоинства твои укрыты под невзрачной маской повседневности, которую ты изредка снимаешь. И никогда не знаешь, что именно скрывается под покровом этой маски, точно так же, как нельзя угадать, смазан ли кинжал ядом или нет – узнаешь только тогда, когда уже слишком поздно…
Данте смотрел мне в глаза долго, очень долго.
Как будто я, сама того не зная, заглянула в бездну его души, куда прежде не осмеливался заглядывать никто.
Наконец он улыбнулся и, склонив голову, принял кинжал.
– Еваника, ты даже не представляешь, насколько ты права. И спасибо тебе за подарок.
– Не за что, – беззаботно улыбнулась я. – Я сама удивляюсь, откуда в моей голове взялось это сравнение. Наверное, у меня случился приступ озарения.
– Все может быть. Особенно у такой талантливой ведуньи, как ты. Кстати, скоро мы будем у Вельги-реки.
Ознакомительная версия.
