Приблизительно через час бодрой ходьбы по узкой тропинке, Олег отметил, что лес стал мельчать и редеть. Высокие сосны постепенно уступали место лиственным породам, в первую очередь вязу и осине. Кое-где виднелись низенькие, скрюченные берёзы.
Ощутимо пахнуло стоячей водой.
Ещё десяток шагов и перед студентом раскинулось болото – широкая ложбина, густо утыканная тоненькими сгнившими берёзами без ветвей, кустами и низкими, перекрученными деревцами разных пород. То там, то сям виднелись широкие кочки, покрытые мхом и ягодником. Кое-где мох резко обрывался в болотные окна, иногда среди кочек блестела чёрная вода.
Юноша в очередной раз пожалел, что забыл дома фотоаппарат, – такой пейзаж зря пропадает! Но делать нечего – рисовать он не умеет, придётся записывать. Надо только пробраться дальше в болото, чтобы лучше его изучить.
Перепрыгивая с кочки на кочку, Олег добрался до небольшого сухого островка, где и остановился, чтобы сделать записи.
Усевшись на мокрую траву и достав тетрадь, он начал писать, прикрываясь полой штормовки от моросящего дождя.
«…Судя по следам, оставленным водой на деревьях, уровень болота в течение года неоднократно меняется. Летом он ниже, весной и осенью по понятным причинам поднимается. Нестабильность уровня воды свидетельствует, скорее всего, о том, что в данном болоте нет (или очень мало) своих источников воды. Если так, то подвергнуть болото осушению достаточно легко, прокопав несколько относительно небольших канав. Осушенная площадь может быть очищена от растительности и пущена в сельхозоборот».
Раздалось тихое козье мекание. Юноша удивлённо вскинул голову и огляделся. Показалось? Он мотнул головой, поправил сбившуюся от этого шляпу и снова принялся писать.
Мекание повторилось.
Олег привстал и снова осмотрелся. Ничего видно.
Мекание прозвучало опять.
На этот раз студент понял, откуда оно идёт и, прищурившись, посмотрел в то сторону.
Очень скоро он заметил за кустами, метрах в пятидесяти от себя что-то светлое. Приглядевшись, он понял – это коза. Она зацепилась обрывком верёвки, болтавшейся на шее, за корягу и никак не могла вырваться.
«Наверное, сорвалась, когда баба Тоня вывела попастись», – решил Олег, спрятал тетрадь в планшет и, проверяя дно шестом, направился к козе.
На полдороге он остановился и присмотрелся – рядом с кочкой, на которой стояла горемычная коза, появилась другая – больше и покрытая не травой, а тиной вперемешку с водорослями.
Коза тоже заметила эту кочку и заметно обеспокоилась. Она начала рваться с веревки, трясти бородой и жалобно мекать.
Олег ускорил шаг – и тут же снова замер. Кочка – та, другая, – двинулась! Олег мог поклясться своим комсомольским билетом, что когда действительно переместилась ближе к козе. Но как?!
Коза заметалась на своей кочке, дернула верёвку раз, другой – и сорвалась. Радостно мемекнув, она прыгнула в воду и, погрузившись почти целиков, быстро поплыла прочь.
И тут же произошло невероятно – та, другая, кочка рванулась с места и накрыла козу с головой, как волна. Олегу даже на мгновение показалось, что он видит глаза. Большие, страшные, нечеловеческие.
Вода забурлила и на поверхность вырвалась голова козы, облепленная тиной. Животное замемекало, потом жалостливо крикнуло почти человеческим голосом, уставившись на Олега тоскливым желтым взглядом.
Олег рванулся к ней, но из воды выскочило что-то большое и снова обрушилось всей массой на несчастное животное.
Громкий хлопок-всплеск – и тихо. Только круги по чёрной, сытой воде.
Спустя мгновение вода словно выгнулась – что-то огромное быстро-быстро то ли поплыло, то ли побежало по дну прочь, в глубь трясины.
Олег так и остался стоять, завороженный разыгравшейся перед ним драмой.
***
Когда запыхавшийся парень влетел на двор, дед Антось занимался починкой косы.
Увидев постояльца, он отложил инструмент и поднялся. Двигался он медленно, словно просчитывал каждое следующее действие. Словно боялся ошибиться.
Олег упал на крыльцо и попросил пить.
Старик молча принёс широкий деревянный ковш, полный холодной колодезной воды.
Юноша сделал несколько крупных глотков, проливая воду на одежду, перевёл дух и заговорил. Дед Антось слушал внимательно, не перебивал, качал головой и странно щурился.
Закончив рассказ, юноша подался к старику и спросил:
– Что это было, дед Антось?
Старик отечески похлопал Олега по плечу и ответил, сдерживая улыбку:
– Прывидзелась табе, унучак. Не пей так больш. А то и не такое убачыш.
– Да не привиделось мне, – вскинулся Олег, – я ж трезвый был.
– Э, унучак, – махнул рукой дед Антось, – ад нашага самаплясу тольки на трэци дзень трызвеюць. Не пей так больш.
И пошёл себе в хату, не обращая больше внимания на Олега.
Юноша проводил старика удивлённым взглядом и, немного посидев, пошёл в огород.
Там, в зарослях малинника, у деда стояла короткая скамейка, на которой он любил сидеть особо жаркими днями. Олег присел, укрывшись в тени растительности, и задумался.
Померещилось? От самогонки? Нет, ерунда это. Что он, в первый раз выпивал что ли? Выпивка хоть и крепкая была, но не настолько, чтобы он не протрезвел к утру следующего дня.
Если так, то, выходит, на болоте есть что-то, что запросто может утащить козу. И, понятное дело, не для того, чтобы искупать или поиграть. А раз козу может утащить, то и так и до человека недалеко. Тот же ребёнок не намного больше козы весит…
Но что же это за тварь? Олег слыхал про сомов, которые уволакивали уток там, или гусей. Конечно, рассказывали, что и на людей они иногда покушались, но в это не верилось.
Да и не живёт сом в таких болотах. Он вообще не живёт в болотах.
А что это, если не сом? Ведь нет в этих местах таких животных, которые могли бы так охотиться. Просто нету.
Задумавшись, Олег не сразу понял, что слышит голоса. Он прислушался – они доносились со двора бабы Тони.
– …усё, гавару, – скрипел дед Антось, – не шукай. На балоце яна была. Ну и… сама разумееш.
– Вой Божа ж, мой Божа, – застонала женщина. – А можа, абыйшлося? Га?
– Не, – отрезал старик, – мой студзент яе бачыу. И – яго.
Олег, услышал слова деда Антося, едва не вскрикнул от догадки, но сумел сдержаться
– Ох, – выдохнула баба Тоня и замолчала.
Дед Антось ещё немного побурчал, успокаивая всхлипывающую соседку, и пошёл со двора.
Олег сидел как на иголках. Так вот что скрывал дед – то самое болотное чудище, жрущего коз. Пока совершенно не ясно, какая между ними связь, но то, что старик знал об этом существе, и не хотел, чтобы Олег с ним встретился – очевидно.
Юноша поднялся – надо срочно идти к председателю, собирать людей и поспешить на болото. Осушить его – пару дней работы, если всем разом взяться. А когда вода уйдёт, изловить чудище не составит труда. И тогда он уже не будет представлять опасности, ни для коз, ни для – тьфу, тьфу, тьфу – детей.
Но, сделав пару шагов, Олег остановился. Председатель? Да ведь он первый отговаривал его от исследования местных болот. Значит, тоже знал? Наверняка! Потому и перемигивался с дедом. Так что глупо ждать от него помощи и содействия.
Олег потёр лицо – может, стоит пойти к вчерашним знакомым, с которыми отмечали приезд. Они могут согласиться. Вон белобрысый Кастусь говорил, что у него сестрёнка маленькая – страшная непоседа, вечно норовит из дому сбежать и пойти в лес да на болото. Не ровён час, зайдёт она на ту трясину…
И потом ребята деревенские – почти комсомольцы, говорили, осенью будут принимать. Такие не должны отказаться.
Олег снова потёр лицо.
А что, если они тоже про болотную тварь знают? И стоят на стороне председателя? Если обратиться к ним, то не известно, чем всё закончится.
Или ещё с кем-нибудь поговорить? Он же почти всех тут знает – каждый вечер люди приходили слушать его рассказы о Москве.
Олег поскрёб подбородок и решительно мотнул головой. Нет! Лучше промолчать и сделать всё самому – мало ли, как люди отнесутся к его предложению.
Юноша встряхнулся, напустил на себя усталый вид и медленно, пошатываясь, пошёл к хате.
Дед Антось сидел на крыльце и продолжал чинить косу.
Студент остановился и, старательно зевнув, сказал:
– И правда, что-то не выветрился хмель. Пойду, что ли прилягу.
– Ага, – заулыбался старик, – харошае дзела. Прыляг, канешна.
Олег улыбнулся ему в ответ и пошёл в хату.
***
Олег аккуратно приоткрыл дверь сарайчика, где старик хранил всякий инструмент, и взял лопату. Замер, прислушиваясь.
Деревня спала. Он же проснулся часа в четыре ночи, тихо поднялся, чтобы не разбудить деда и вышел на двор.
Сейчас надо тихо пройти по улице (жаль, не выучил, как ходить огородами) и – к тому болоту. За один день, он, конечно, не управится, но до конца практики ещё две недели, так что можно успеть. Главное, чтобы никто его не заметил.
