Надеюсь, они с шумерами не враждуют, но даже если так, учитель похож на прогрессивно мыслящего гуманиста и скорее всего не станет о нас доносить, даже если принял за разведчиц враждебного государства, похищающих местных ритуальных животных. Надо же поддерживать панику и страх в сердцах населения, это способствует уважению сильной власти.
А я вовремя вспомнила об одной очень важной вещи и логично решила поинтересоваться:
– Не могли бы вы нам сказать, что написано в этой части таблички?
– Дом, нога, глаз, три солнца. Перевернутый олень. Это значит, что кто-то следит за мертвым оленем, который три дня как издох в этом доме. – Он указал на один из значков. – Но можно истолковать и по-другому…
– Пожалуйста, истолкуйте менее ерундово, – вежливо попросила я с похолодевшим сердцем. Невольно в роли мертвого оленя перед внутренним взором предстал мой жених…
– Сейчас, только схожу за силлабарием, – снисходительно сказал отец Дома табличек, оглянувшись, и исчез в дверях школы. Кажется, его как истинного учителя захватил исследовательский дух.
– Бе-э, что вы глупостями занимаетесь?! Я вас озолочу, если вы поможете мне вернуть трон. А вы даже не слушаете, бе-э, меня, презренные женщины. Все, я ухожу, найду более верных соратников…
В этот момент в дверях показался наставник:
– Эй, идите сюда, аккадки!
Наглый баран, окончательно оскорбившись, что мы слушаем не его, а какого-то низкородного, который каждый день ходит на работу, демонстративно ускакал.
Правда, через пять шагов он обернулся, надеясь, что мы одумаемся, но мы отвернулись. Надо с него сбить спесь, когда он вернет себе царский облик, некому будет заниматься его воспитанием, наоборот, все опять будут поддерживать в нем глупую убежденность в собственном превосходстве над остальными людьми.
Глава шестнадцатая
ДЕШИФРОВАЛЬНАЯ
Когда мы вошли, учитель, сидя на полу, с увлечением читал гигантскую глиняную табличку, рядом одна на другой лежали еще пять таких же по формату и оттенку глины, а у стены были сложены еще стопки табличек других изданий. Школьные тетради лежали отдельно, их нетрудно было отличить от профессиональных изданий табличек по многочисленным исправлениям, пляшущим значкам и целым строчкам помарок, вмятин и каляк-баляк! Все школьные тетради всех времен и народов удивительно похожи друг на друга…
– Подумал, нет смысла тащить, – рассеянно пояснил учитель, не отрывая глаз и пальца, которым он водил по вертикальным строчкам, от текста.
– Да уж, наверное, это полная версия.
– Нет, сокращенная. На полную у Дома табличек нет денег, – сказал он на этот раз без тени рассеянности и многозначительно гмыкнул.
Поняв намек, я тут же отсыпала ему все деньги, что были в кошельке у Акисы. Она поморщилась, но позволила. Директор школы благодарно кивнул (надеюсь, он не увлекается игрой в кости и правда потратит деньги на учебные пособия), сразу убрал деньги в тумбочку в углу и запер ее на три замка.
Пока он, сморщив лоб от умственного напряжения, что-то бормотал себе под нос, переводя взгляд с таблички на плиты словаря, я, затосковав, достала сотовый, чтобы в который раз перечитать Мишины эсэмэски – все, что осталось мне от вечно теряемого любимого…
Минуточку, к чему это я? Все, что осталось, все, что осталось, все, что от него осталось… Да! Ключевое слово – «от него»! И сразу теплая волна разлилась по внутренностям, восторженные мурашки пробежали по спине, а в сердце загорелась надежда!
– У меня остались его эсэмэски! Как думаешь, может гадальщик по ним сказать, где его искать?!
Акиса скептично взглянула на экран мобильного.
– Э-э! Читать не обязательно, это личное. – Я захлопнула ракушку и прижала к сердцу.
– Если ты веришь в гадания, – пожала она плечиками. – Но не забудь про свиную печень, что-нибудь одно уж точно сработает.
– Недаром я протаскала с собой сотовый, пока мы мотались по всем пустыням, морям, городам и тюрьмам… Пошли скорей, а барана – ну его! Мы и так для него достаточно сделали, пусть сам себе трон возвращает.
Джинния согласно кивнула. В этот момент директор протянул нам табличку, его невеселый вид говорил о худшем.
– Удалось что-нибудь прочесть?
– Только одно. Похоже, что это не дом, а храм, то есть зиккурат. А что там происходит или должно произойти, прибей меня Ан, я не знаю.
– А мертвый олень… он точно… того?
– В смысле мертв? Вообще-то мне не хотелось признавать свою ошибку, но в силлабарии есть уточнение, что этот знак может также означать повышение по службе.
Я благодарно пожала ему руку, он смутился, надеюсь, у них этот жест означает то же, что и у нас.
– У нас два зиккурата, один посвящен великому Ану, а другой повелительнице финиковых гроздей Инанне. Я не вижу здесь, который из них подразумевается.
– И на этом спасибо. Сейчас же проверим оба.
– Да, они находятся в противоположных частях города! – кричал учитель нам вслед, поскольку я резво бросилась на выход. Джинния зачем-то задержалась на минуточку, но тоже весьма скоро нагнала меня в конце улицы. Глаза ее подозрительно блестели, но мне было не до того…
– Мы даже не знаем, какое из этих культовых сооружений нам нужно. Но все же, давай сначала забежим к гадальщику, я чувствую, что он тоже должен нам чем-то помочь. Ты помнишь дорогу?
– Конечно, о во всем полагающаяся на свою безотказную сестру…
Акиса развела руки, потом сложила их перед грудью и винтом взмыла вверх. Оглядевшись по сторонам, она без труда определила направление, и мы поспешили свернуть в ближайший переулок.
– Надо торопиться, батарейка в телефоне садится, повезло еще, что до сих пор не сдохла.
– Не так быстро, у меня туфля натирает…
– Ты просто разучилась ходить пешком, тунеядка!
– Ай, кто бы говорил, о вечно ездящая на моей шее…
– Ты чего, уже второй раз обзываешься!
Короче, через полчаса мы стояли все перед тем же лицензированным предсказателем.
– Мы нашли личные вещи исчезнувшего. Это его эсэмэс… то есть его письма! По ним вы можете его найти?
Загоревшиеся при виде печени глаза гадальщика потухли, едва он перевел взгляд на экран мобильного. Таких вещиц он точно нигде не видел…
– Фонарик с закорючками, неинтересно, – безразлично протянул гадальщик, попытавшись переключить мое внимание на свиную печень. В том плане, что я помахивала ею у него под носом, но не давала в руки…
– Нет, это его послание! Любовное, но прочтите, разрешаю. Главное, чтобы…
– Не могу я это прочесть, язык неведомый для меня, я и родной шумерский разбираю с трудом, – буркнул ясновидящий, даже не глядя на сотовый. Что-то в его тоне мне не понравилось, но отступать было некуда…
– Да вы посмотрите внимательнее, может, у вас проклюнется внутреннее око, третий глаз или как еще вы это называете. Вы же сами говорили, что достаточно его личной вещи, и вы все провидите!
– Ах, вам непременно хочется это услышать? Вы никогда больше не увидите своего возлюбленного, – грозно провещал любитель субпродуктов, но, заметив, что мои широко распахнутые глаза начали наполняться слезами, смилостивился: – Ну хорошо, хорошо, я постараюсь вам помочь, как смогу.
– У нас нет денег вам заплатить, – слабым голосом призналась я в таком же порыве благородства. Мы отдали все деньги директору школы, а Акиса еще не успела напромышлять. Это, конечно, для нее дело минуты, и я уже хотела взять свои слова обратно, но предсказатель меня опередил.
– Сделаю для вас исключение, – неожиданно мягко произнес он, посмотрев на меня долгим понимающим взглядом. Потом тихонько отобрал из моих безвольных рук многострадальную печень и углубился в ее разностороннее созерцание.
– Цвет естественный, наполненность активная, запах… ну, не очень…
Меня чуть не стошнило, но Акиса встряхнула меня за плечи. Я затаила дыхание и сдержала порыв. Гадальщик не сводил глаз с печени…
– Похоже, что ваш жених сейчас в каком-то очень темном месте. Что это вы так покраснели?
– Неважно, подумала не о том. А это место случайно не Черный Ирем?!
– Черный Ирем? Впервые о таком слышу. Нет, скорее похоже на чрево бегемота или комнату релаксации жрецов в храме Инанны. Но скорее всего это внутренности какой-то гигантской рыбы, – раздумчиво заключил гадальщик.
– Скажите нам, где этот храм Инанны находится и как до него поскорее добраться, – нетерпеливо попросила я.
– Это не так-то просто, может, я лучше объясню вам, как добраться до рыбины?
– Вам что, платят за рекламу местного дельфинария? – нервно возмутилась я.
– Дельфи… что?! Пусть будет по-вашему, женщины, если вы желаете себе скорой смерти, – сдался гадальщик, явно не довольный компромиссом. – Это место скрыто от глаз смертного. Мы видим лишь малую часть ее храма, а в запретные комнаты нет хода никому из непосвященных. Таким образом, если постараться не думать про рыбу, то вашего жениха забрала к себе наша великая владычица, светлоокая богиня Инанна, поэтому забудьте о нем, советую в последний раз. Поверьте, это сладостная служба…
