‒ А потом, с той силой, которая к тебе прибудет, ты сможешь уйти отсюда с легкостью.
Конечно, с легкостью. Только никто не говорит о моих желаниях. Просто мне уже не будет. Я так надеялась, что лелея неприязнь к Деннели, мне будет легче справиться с задачей изгнания его из моего сердца. Только вот вся неприязнь развеялась, как утренний туман, перед настоящими чувствами. Возможно, окажись Эйдан негодяем, мое сердце даже не вздрогнуло бы в его присутствии, но он показал себя достойным мужчиной.
‒ Судя по твоему выражению лица, ты передумала, ‒ в голосе госпожи Матаир проскользнуло разочарование. ‒ Знаешь, я тебя не осуждаю. Даже понимаю. Но дикари не успокоятся, пока дочь вождя не явится к его костру предков. Поэтому станут вырезать окрестное мирное население, которого здесь итак не слишком много. Будет развязана война, и не факт, что в этот раз победят пограничники, даже с поддержкой Бальтазара и его войска. А если и победят, сама подумай, сколько народу поляжет. Твой Деннели не идиот, все прекрасно понимает, он будет искать выход, чтобы защитить тебя и людей. Но… ты ведь можешь это сделать гораздо быстрее и без лишней крови.
‒ Почему она сразу меня не отдала, как только я родилась? ‒ в сердцах выпалила я. ‒ Зачем оставила здесь? Может, тогда было бы все по-другому!
И я никогда не встретила Деннели, не полюбила его!
‒ Да, ты права, все было бы по-другому! ‒ согласилась Хатра. ‒ Тебя вырастили бы дикари и воспитывали в соответствии со своими обычаями. В ненависти к этому миру. Только вот, что я тебе скажу, женщин с даром у них не бывает. Поэтому, чаще всего, они рассчитываются юными девушками за товар. Еще за долго до открытия в тебе магии, ты была бы использована столько раз, что не стала бы и мыслить ни о чем, кроме как умереть, да поскорее. Кривые же ритуальные ножи, вычерчивающие на коже запретные знаки, навсегда избавят от возможности пользоваться своим даром. А родись у тебя дети, их бы тут же отняли, дочерей использовали так же, как и тебя в обмен на товар, а сыновья так и не узнали бы твоего имени! О, да! Все было бы точно по-другому. И ты была бы совсем другой!
‒ Ты выросла среди них! ‒ я смотрела на наставницу во все глаза.
‒ Теперь уже не важно, ‒ женщина отвела взор и поджала губы, справившись с эмоциями. ‒ Каждый из нас получает испытаний ровно столько, сколько может выдержать. Теперь решение за тобой! В этом пузырьке находится обезболивающее зелье.
Из широкого рукава, наставница извлекла небольшой флакон из зеленого стекла и протянула мне.
‒ Оно поможет справиться с болью в первый раз, учитывая звериный темперамент Деннели.
Ноги снова стали слабеть. Неужели вот так быстро? Мне казалось, что время есть, а его уже не осталось.
‒ Шаман будет ждать в лесу у мертвого дерева, ‒ продолжала госпожа Матаир так, будто весь план она заучила наизусть. ‒ После того, как последняя печать сойдет с твоего тела, я усыплю всех людей в Уоллоке. Это будет нелегко, потому что пограничники обладают не совсем человеческой природой, поэтому постарайся усыпить Деннели. Как только окажешься на месте, у костра предков, дай знать.
‒ Это обязательно д-должно случиться сегодня? ‒ от волнения все похолодело внутри.
‒ Времени не осталось, но выбор есть всегда. Ты можешь не ходить к Эйдану, плюнуть на все и забыть об этом навеки, но помни, что тогда с восходом полной луны прольется кровь невинных людей.
Я тяжело вздохнула. Мое состояние выдал отчаянный всхлип.
‒ Мы все подготовили, ты же знаешь, ‒ постаралась успокоить меня наставница. ‒ Тебе нечего боятся. Наша цель ‒ убить вождя и подчинить себе силу тумана, чтобы навеки избавить эти земли от проклятия. И не только! За нами стоит Альберион, многочисленные лорды которого плотоядно посматривают на трон твоего брата, оттого и заключают нечестивые союзы с туманными магами.
‒ Как это сделал Гидеон Лотрок?
‒ И не только он, ‒ грустно произнесла Хатра. ‒ Много лет назад брат Салазара предал его и организовал нападение, когда королевская чета находилась проездом в эрдингской крепости. Король выжил, но его жену украли… сама знаешь, что из этого вышло.
‒ Из этого вышла я, можешь не напоминать!
Стало горько до отвращения. Неприятно осознавать, что являюсь плодом дикарской жажды насилия.
‒ Не огорчайся, несмотря на всю неприязнь Салазара, ему стоит отдать должное ‒ заботился он о тебе хорошо. Да и в матери к тебе нет ненависти, Балти вон вообще души не чает. Мы все сами выбираем свой путь. Сейчас ты должна сделать выбор. Спасти королевство или спрятать голову под одеялом.
‒ А если у меня ничего не получится?
‒ Получится! Ты же не одна!
Я вздохнула и потерла лицо. Взгляд упал на зеленый пузырек, который Хатра поставила на полку на самом виду.
‒ Где комната Деннели? ‒ выдохнула и, схватив флакон, сжала его в руке.
‒ Наверху, но сегодня вечером он спуститься в купальню, лучше отправиться туда.
‒ Откуда ты знаешь, что он там окажется один?
Наставница хитро усмехнулась:
‒ Я об этом позабочусь.
Глава 18
Не знаю, что может быть ужаснее того, что ты результат истязаний рабыни, а не любви. Разве что ‒ соблазнение инквизитора.
Я не знала всех подробностей своего появления на свет. Лишь потом тетушка ‒ точнее моя мать ‒ поведала правду. При дворе все искренне полагали, будто бы я дочь Салазара, что было на руку самому Салазару и моей матери. Видимо, легенда о том, что я дочь покойной сестры королевы, не очень-то и работала.
Оставлять меня одну рядом с Предвечным лесом стало опасно, к тому же во мне проснулся дар. И все же, до сих пор я находилась в неведении о тонкостях жизни людей по ту строну леса. А еще мне не давал покоя вопрос: зачем моя мать сохранила мне жизнь, и почему король ей это позволил?
От мыслей шла кругом голова, поэтому ничего лучше не придумала, как прижаться горячим лбом к прохладной стене. Ноги ослабели и подкосились, я стремительно стала оседать на пол.
Великий Рагор! Что я творю? Дай мне знак, все ли правильно я делаю?
‒ Риад? ‒ голос вывел из дурмана оцепенения. ‒ Что ты здесь делаешь?
Похоже, это знак! Что ж, спасибо, Рагор, сразу чувствуется ‒ ты не на моей стороне.
‒ Тебе плохо? ‒ сильные руки взяли меня за плечи и отлепили наконец-таки от стены, к которой я все еще самозабвенно прижималась.
‒ Я… нет… да… не знаю, ‒ старалась не смотреть на Эйдана, потому что он мог все прочитать в моих глазах и понять, чего я от него хочу. Вернее, не хочу. Или… даже не знаю.
Не смотреть не получилось. Деннели был обнажен по пояс, как тогда в лесу. На груди виднелись уже почти зажившие шрамы, вокруг клубился пар и было неестественно душно.
Выходит, я в беспамятстве от страха добралась до купален?!
‒ А-а-а я тут мимо проходила, ‒ сделав абсолютно честное лицо, набралась храбрости и заглянула в глаза Эйдану. На деле же, надо было как-то заставить себя оторваться от созерцания испещренной шрамами груди мужчины.
Божечки, какие дурные мысли мне только в голову лезут! А все Хатра с ее подстреканием. Вот и сейчас пузырь с зельем в руке отяжелел в разы, потому что глаза Деннели горели таким огнем, что в пору было бежать к воде, чтобы не воспламениться.
Слегка отстранилась, высвобождаясь от его объятия. Не говоря ни слова, направилась к самой купальне, на ходу развязывая шнуровку домашнего платья. Предусмотрительно под ним на мне ничего больше и не было.
Совсем забыла, как применять зелье: принимать его внутрь или мазаться снаружи. Да уже и не суть, все равно ничего не успею с ним сделать, потому что обнажилась и по каменным приступкам спустилась в воду. Слава Рагору, звуки шагов босых ступней Эйдена последовали за мной. Закрыла глаза, чтобы не выдать ту бурю чувств, что бушевала внутри.
А он неожиданно оказался передо мной в воде, и это слегка обескуражило. Когда успел только?
Ну, вот и все! Сердце ухнуло вниз. Сейчас инквизитор меня отправит восвояси, а мне останется только удавится от стыда. И на что я рассчитывала? Что Деннели тут же свалится к моим ногам? Он, поди, даже в храме богам не кланяется. Да и стоя по пояс в воде не сподручно плюхаться на колени ‒ чего доброго и правда захлебнется, а мне потом, как быть? Что я скажу его батюшке и Бальтазару? Как вообще оправдываться буду?!
